Некоторые девушки кусаются

— Прекрасно, Гэндальф. Ты решил окончательно ее вымотать, а мне ее надо будет как-то прокормить. Ты не хочешь мне помочь?

Катчер ей улыбнулся, и, хотя улыбка была предназначена не мне, она оказалась достаточно жаркой, чтобы и у меня загорелись щеки.

— Я Катчер, а не Гэндальф, ладно?

Мэллори, немного подумав, кивнула, и на ее щеках вспыхнули алые пятна.

Я бы на ее месте, наверное, потупила бы взгляд.

— Тогда я оставляю вас на него, — сказал Джефф, отпирая свою машину. — Повеселитесь хорошенько. А если вдруг заскучаете, — он многозначительно поднял брови, — позвоните мне.

Джефф подмигнул, сел в машину и уехал.

— Когда-нибудь придется его поцеловать, просто из принципа, — сказала я Мэллори по пути к машине.

— Надо было сделать это прямо сейчас. Ему хватило бы радости на весь уик-энд.

Я обошла вокруг «вольво» и открыла дверцу.

— Но тогда его хорошенькая блондинка скучала бы в одиночестве. Я не могу этого допустить.

— Возможно. Но ты слишком щедра.

Я скользнула на водительское место, открыла вторую дверцу и стала ждать, пока Мэллори о чем-то договорится с Катчером. Вероятно, они решили какую-то проблему, и раскрасневшаяся Мэллори наконец села в машину. Я уже хотела спросить, о чем шла речь, но передумала, заметив непроизвольное прикосновение пальцев к губам. Подавив смешок, я завела двигатель и свернула в сторону дома.

Катчер на своей машине проехал с нами до Уикер-парка. Пока мы выбирали наряды, он устроился на диване перед телевизором. Мы обе вышли из своих комнат в стильных джинсах, в туфлях на высоких каблуках и пикантных, подходящих для клубной вечеринки топах. На мне был черный топик с белыми крапинками и короткими рукавчиками, купленный при распродаже коллекции. Мэллори выбрала топ без рукавов, но с высоким воротом и длинным серебристым галстуком.

— Отличная блузка, — заметила она, дотрагиваясь до рукава, когда мы спускались вниз. — Похоже, ты решила сменить стиль.

На этой неделе я уже достаточно наслушалась замечаний по поводу манеры одеваться, что, в общем-то, и не удивительно для девушки, которая задумывается лишь о сочетании цветов, когда надевает одну маечку поверх другой. Я не слишком следила за модой, к большому разочарованию матери. И Мэллори… И Этана.

Но я все равно поблагодарила подругу и тотчас отыгралась, наблюдая, как по пути в гостиную ее тонкие пальчики бессознательно поправляют распущенные по плечам волосы.

— Я уверена, твоя прическа ему нравится, — поддела я подругу, потом взяла ключи и вместе с кошельком положила в маленькую сумочку на длинном ремне.

Мэллори в ответ показала мне язык. Мы окликнули Катчера — он с виноватым видом выключил «Канал чрезвычайных происшествий» — и вышли из дому.

Клуб располагался в отдельно стоящем трехэтажном кирпичном здании, в котором, судя по внешнему виду, могли помещаться художественные студии. На такую мысль наводили три ряда высоких полукруглых окон с затейливыми барельефами наверху. Оставив машину на боковой улочке, мы подошли ко входу и услышали тяжелое уханье басов, проникавшее сквозь стены. У двери стояла небольшая очередь, но охранник — выбритый наголо, в черной футболке и камуфляжных штанах — замахал нам своим блокнотом.

— Нас нет в списке, — предупредил его Катчер.

— Ваши имена? — невыразительным низким голосом спросил он.

— Катчер Белл, Мэллори Кармайкл и Мерит, — ответил Катчер.

Вышибала сосредоточенно нахмурился и стал листать свой блокнот. Но затем поднял взгляд к небу и кивнул. Как я догадалась, он прислушивался к распоряжениям, передаваемым в маленький наушник. Наконец охранник отступил в сторону и жестом пригласил нас пройти.

Очень странно, но кто мы такие, чтобы спорить с охраной?

Мы вошли в зал под мощный басовый грохот, от которого у меня внутри все завибрировало. Но, несмотря на слишком громкую музыку, здесь было приятно находиться: интерьер шикарный, элегантный. Напитки подавали в огромном баре с зеркальной задней стенкой, расположенном вдоль передней стены, а вдоль боковых стен, под обрамленными портьерами зеркалами, тянулись обитые красной кожей скамьи и стояли низкие столики. Миниатюрные лампы на столах отражались в бесчисленных зеркалах и придавали заведению облик европейского кафе. Сбоку от бара вверх уходила кованая винтовая лестница, а у задней стены виднелась небольшая, до отказа заполненная танцевальная площадка. И клиентура клуба была под стать интерьеру — шикарно одетые пары сидели на скамьях вдоль боковых стен и болтали, потягивая мартини и коктейли. Почти все посетители обладали весьма привлекательной внешностью, и я сразу отметила множество сумочек от Луи Виттона, туфли от Маноло Бланик, [10] тщательно уложенные прически и костюмы от лучших портных.

10

Луи Виттон и Маноло Бланик — под этими брендами выпускаются очень дорогие вещи. Так, Луи Виттон является самым дорогим брендом в мире, который оценен в $21,6 млрд. А пара шпилек от Маноло Бланик в Москве стоит Пара шпилек стоит от $600 до $1600. (С сайтов

Я поняла, что среди клиентов клуба немало вампиров. Это впечатление возникло благодаря исключительной красоте большинства присутствующих. Кроме того, от них исходила особая вибрация, какая-то таинственная аура. Но вместе с тем они сидели здесь, потягивали десятидолларовые напитки, флиртовали и танцевали, как обычные люди.

Пока мы с Мэллори пробирались к единственному свободному столику под зеркалом, Катчер отлучился, чтобы заказать напитки — водку с тоником для Мэллори и джин с тоником для меня. Мы уселись у самой стены, оставив для него место с краю.

— Восхитительное местечко! — воскликнула Мэллори, оглядывая зал. — Удивительно, что мы с тобой здесь еще не были.

Я кивнула и стала наблюдать за танцующими, пока Катчер не вернулся с нашими бокалами. Закончилась одна композиция, и тотчас началась другая. В зале поплыли вступительные аккорды «Истерии» группы «Мьюз». Мне не терпелось потанцевать, и потому я едва отпила из бокала, схватила Мэллори за руку и потащила ее на танцплощадку. Мы немного потолкались в толпе, отыскали свободный пятачок и пустились в пляс. Мы кружились, прыгали, размахивали руками и вертели бедрами, подчиняясь музыке и избавляясь от всех тревог и сомнений с каждым тактом синтезатора. Мы протанцевали под эту песню, потом еще и еще, пока не решили сделать перерыв, чтобы выпить и немного передохнуть. Кроме того, мы оставили Катчера охранять наши сумочки, так что считали себя обязанными вернуться, хотя бы ненадолго.

Мэллори уселась рядом с Катчером и с увлечением стала рассказывать о нашей восхитительной танцевальной сессии, энергично сверкая при этом глазами и небрежно заложив волосы за уши. Я пригубила коктейль.

Внезапно музыка закончилась, в клубе стало совсем тихо, и над площадкой загорелся стробоскопический шар. Потом над полом заклубился туман, словно прелюдия к «Рамаламе», которая не заставила себя долго ждать и вскоре заполнила зал мощными аккордами. Танцоры, нерешительно задержавшиеся на площадке, как будто по команде, разразились радостными возгласами и задвигались в такт музыке.

Несколько минут мы поболтали о всяких пустяках, как вдруг Катчер забрал у Мэллори бокал, поставил его на столик и увел ее на площадку. По дороге она оглянулась, и я заметила, что Мэллори сама шокирована своей смелостью. Я только подмигнула ей в ответ.

Я перекатывала льдинку в бокале и наблюдала, как краснеет Мэллори, когда Катчер прижимает ее к себе. И вдруг рядом раздался чей-то голос:

— Отличная песня, не правда ли?

Подняв голову, я с удивлением увидела рядом на скамье улыбающегося молодого человека; его рука уже лежала у меня за плечами на спинке скамьи. Темно-каштановые, слегка вьющиеся волосы были коротко подстрижены и красиво оттеняли высокие скулы, подбородок с ямочкой и щеки, покрытые короткой двухдневной щетиной.