Некромант: Пробуждение

Я поднял взгляд на принесшего обет, который навис надо мною, и понял причину его промедления, и что кровь течет именно из него. А причина тому то, что в нем торчит меч, воткнутый в сочленение доспехов. Меч сделал оборот, находясь внутри своей жертвы, издавая звук того, как рвется плоть и ломаются кости.

Кровь потекла на меня не только из его раны, но и теперь шла из-под шлема. Принесший обет спустя жалкое мгновение пал возле меня, и я смог разглядеть своего спасителя.

Это был Кейн. Он был изрядно обгоревший, но стремительно регенерировал, насколько только позволяла его физиология. Его одежда представляла собой жалкое зрелище, ее практически не осталось. Несмотря на его внешний болезненный вид, его глаза давали ясно понять, что он желает рвать все на своем пути, несмотря на исходящую от них опасность.

– Чего разлегся? Труп увидел? Давай поднимайся, или ты мне предлагаешь в одиночку все проблемы решать? Давай, поднимайся, генерал лень, - сказал Кейн, протягивая мне руку.

С его помощью я наконец поднялся, а Кейн в свою очередь начал вылизывать свой меч от крови - странное решение, если прямо возле него лежит целый труп, полный крови.

– Я думал, ты умер, - сказал я, словно признаваясь в своих грехах.

– Я на мгновение тоже так подумал, но потом вспомнил, что уже умирал два раза, и в третий раз умирать мне не хочется, - ответил Кейн.

– Я рад, что ты жив, - произнес я с искренним облегчением.

– Жаль только, что не цел, - сказал Кейн, хоть этого не было видно, но он явно ухмылялся.

– Что делать будем дальше?
– спросил я, оглядывая поле битвы.

– Это очевидно же - воевать. Мы должны действовать быстро, если хотим победить. Мы не можем позволить себе ни секунды промедления. Промедление в нашей ситуации - это слабость, и мы не можем позволить себе ее, - прошипел Кейн, коверкая слова сквозь зубы.

Сражение продолжалось...

Битва бушевала еще в течение часа, но мы вышли из нее победителями. Но цена была воистину большой: множество моих людей погибло, еще больше получили ранения, никто не остался целым.

Я глядел на павших из культа, и меня окутывала ярость, простое желание сделать кому-то больно за содеянное ими. Мне действительно было жаль всех павших. Они были верны мне и делали все, веря в меня, а в итоге теперь мертвы. В прошлом я не особо ценил жизни людей и мог вполне легко избавляться от них, но сейчас совсем другое дело.

Вскоре к нам пришли Марло со Зьером, и, самое странное, они были в крови. На мгновение я подумал, что Зьер пытался сбежать, но это глупое предположение я откинул - он бы не стоял здесь.

Они мне все объяснили. Часть наших противников решила напасть на безоружных женщин, стариков и детей, нежели сражаться в пылу битвы. Я не мог понять, как мы могли их пропустить, и, к сожалению, от их действий были жертвы, среди них были и дети.

Марло заверил меня, что Зьер сделал все, чтобы защитить его и остальных от культа. Я был немного удивлен. Думалось мне, что с большей вероятностью он перейдет на сторону противника. Но мне грело душу то, что он все же остался на моей стороне. Марло сказал, что Зьер по меньшей мере отправил на тот свет больше 10 человек голыми руками - чудовищная сила.

Неудивительно, что после такой битвы у нас появились пленные - 50 человек, весьма много. Даже один пиромант смог пережить битву. Уверен, что ему это уже не нравится. Сухожилия на его руках и ногах уже перерезаны, но это только начало. Кейн на нем отыграется по полной, и желание умереть у него не будет пропадать ни на секунду.

Кейн собирался отыграться по полной программе. Кейн, взгляд которого сверкал жаждой мести, готовился наказать пироманта за его участие в битве. Лицо пленника выражало страх и отчаяние, понимание того, что его ждет неминуемая расплата. Возможно, именно он и поджарил Кейна...

Кейн же, как всегда, был занят. Он стоял у пироманта, тот встречал его взгляд смешением страха и неприязни. Кейн начал издевательски теребить свой клинок, потерявший свои краски за время битвы, словно подчеркивая свою намеренность.

– Твоя жизнь теперь в моих руках, и я не слишком сгораю от желания пощадить тебя, - прорычал Кейн, допуская тонкую улыбку.

В глазах пленника был виден страх.

Кейн продолжал свое издевательство, медленно крутя клинком перед глазами пленника. Вокруг нас звучали еще эхо битвы, но в этот момент вся атмосфера сосредотачивалась на неотвратимом столкновении между мстителем и его жертвой.

– Что, пиромант, вспоминаешь свои "подвиги"?
– насмешливо спросил Кейн, словно пробуждая воспоминания о разрушении и смерти.

Пиромант, понимая близость своего конца, попытался собрать остатки достоинства и произнести:

– Вы не можете победить свет моей магии!

После этого он получил удар ногой от Кейна и завалился назад. Кейн явно получил от этого невероятное удовольствие.

Пока Кейн начинал развлекаться, среди пленных я заметил женщину, выделявшуюся из общей толпы пленных. Она была облачена в одежду высокого качества, демонстрирующую изысканный вкус и изощренный стиль. В ее внешности была некая изысканность, которая выделялась даже в этой мрачной ситуации.

Длинные волосы темного оттенка, аккуратно уложенные, подчеркивали ее женственность. Ее глаза, несмотря на обстановку, излучали какую-то загадочную уверенность. Несмотря на отсутствие брони, каждое ее движение и жест подчеркивали изысканность и грацию, несмотря на то что она была связана и стояла на коленях.

Одежда, хоть и не являлась броней, была явно высококачественной и дорогой. Ткани были изысканными, украшенными тонкой вышивкой и дорогими деталями. Видно было, что она привыкла к роскоши и комфорту даже в условиях, которые сейчас окружали нас.

Ее появление среди пленных вызывало вопросы о том, как такая особа оказалась здесь.

Подойдя к Кейну, я указал на выделяющуюся женщину среди пленных.

– Кто это? Что женщина здесь делает, Кейн?
– спросил я.

Кейн, не переставая издеваться над пиромантом, поднял брови, обращая внимание на мою настойчивость.

– Она? Просто неприятный бонус в этом цирке, - сказал Кейн.

– А если точнее?
– настаивал я.