Некроманты Поляриса. Дилогия

Не в силах сопротивляться заклинанию, ноги подкосились и отправили вялое тело отдохнуть на полу. Рычай послал в неизвестность ярко-зеленый зигзаг, с претензией на молнию. Эдвард издал боевой вопль хомячков, сделал два геройских прыжка, кривой кувырок через голову, ушиб коленки и, трагически взвыв, прижался к стене.

Мимо проскакала перекошенная морда Спайка.

Да что, блин, происходит?!

Кажется, сказала это вслух, потому что лич вернулся и боднул меня в плечо.

– Ох, Кейт, у меня нет ни времени, ни карандашей для класса коррекции, чтобы объяснять тебе очевидные вещи. Поэтому вставай, пожалуйста, поднимайся!

На моей памяти это был первый раз, когда Спайк был так перепуган, что употребил слово «пожалуйста».

– Вряд ли у Кейт получится даже сесть. Портал высосал ее до донышка.

Спайк глухо зарычал и воинственно поднял гребень, глядя куда-то за моей поверженной тушкой, а я нашла в себе силы, чтобы развернулись на голос.

– Решка? – ахнула. – Ты-то что тут делаешь?

Лицо соседки озарила хорошо знакомая улыбка дружелюбного маньяка.

– О, моя дорогая Кейт, – проговорила девушка, сжимая кольцо фонаря. – Видишь ли, прикол сложных имен в том, что можно выбрать любое подходящее… – Она сделала паузу. – И быть кем угодно.

ГЛАВА 23. Герои и мерзавцы

Я открыла в изумлении рот и отдалась на волю шока.

В голове роились и толкались локтями мысли. Первой к старту осознания добежала: «Решка? Вы серьезно… Решка?!», вторым пришло желание быть вечно правым «А я знал, я с самого начала догадывался!». Опережая «эта гадина использовала меня как накопитель, чтобы открыть портал» и «о боги-боги-боги, как же хреново!», замыкало тройку лидеров извечно-скорбное «твою ж мать…»

Из тьмы за спиной Решки выступили две мрачные фигуры. Соседка распрямилась во весь свой незначительный рост, ткнула в некромантов и велела:

– Свяжите этих идиотов.

Вышеупомянутые идиоты повели себя как примерные герои. То есть как два придурка, которым природа недодала мозгов, но щедро отсыпала храбрости.

Вооруженный отвагой Рычай кинулся на противников с кулаками. Более осмотрительный и тщедушный Эд что-то зашептал себе под нос, выплетая пальцами рисунок заклинания. Сорвавшийся с его тонких пальчиков свет пронесся через всю пещеру и угодил в ближайшего противника. Мужчина машинально выставил руку, щиток на его предплечье вспыхнул, впитывая заклятье.

Доракхай налетел на второго, замахнулся, рассчитывая одним мощным ударом по кумполу загнать неприятеля в землю по самую шею, но чужак в капюшоне сделал плавное движение в сторону и призвал затаившиеся по углам тени.

Я только на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, то все было кончено. Рычай, точно морская звезда, распластался на потолке кургана. Его руки, ноги и торс оплетали широкие жгуты подрагивающего мрака. Эдвард раскачивался рядом, изображая не то летучую мышь, завернутую в теневые крылья, не то куколку бабочки под листом чертополоха. При этом сам эльф жалобно таращил глаза и походил на последнего щенка, оставшегося в магазине.

– Ах ты, рожа-протокольная, – ревел драколич из противоположного конца пещеры. – Я тебе сейчас этот намордник знаешь куда суну! Да я таких, как ты, одной левой. Да у меня золотой зуб и синяя чешуя по укокошиванию врагов… – И уже совсем иным голосом. – Кейт!!!

Ну вот, опять Кейт…

– Вау, подруга, – просипела я, вопреки прогнозам видящей приподнимаясь на локтях. – Не знала, что у тебя такие крутые приятели.

Решка улыбнулась и махнула рукой, мол, хорош делать комплименты.

– Ой, а что ты вообще про меня знала-то? Мы же никогда и не были настоящими подругами. Только соседки. У тебя своя жизнь, у меня своя. Никаких пижамных вечеринок с разговорами по душам. Ты же вечно усталая, побитая и сосредоточенная на своем. С таким же успехом можно общаться с цветами.

– К слову, – с трудом садясь, выдавила я, – как там Иннокентий поживает? Надеюсь, ты его поливала и позволяла кусать себя за пятки? Или бедолага уже давно на кладбище домашних существ?

– Жив-здоров этот кусачий побег, что ему сделается? Я ж не какая-то там живодерка, – судя по тону, Решка слегка обиделась.

– В свете последний событий я теперь и не знаю, чего от тебя ждать, – постаралась я быть честной. – Кстати, познакомишь с друзьями?

– Ай, точно, глупая я, где же мои манеры?

Продолжая излучать убойную дозу позитива, аки радиоактивный булыжник, Решка звонко хлопнула себя по лбу и показала на стоящего рядом мужчину.

– Позволь представить моего дорогого друга и наставника – Грязные Руки Морти, главарь банды Немытые Подковы.

Этот самый «друг и наставник», в чем я отчего-то очень-очень сомневалась, приветливо поднял верхнюю губу, оскалив зубы.

Он был среднего роста, подтянут, плечист, а еще щеголял в красном жилете с золотой строчкой. И вот обычно я не сужу о человеке по внешности, но обладатель такого бледного орлиного профиля просто по умолчанию обязан питать любовь к иглам под ногтями, красным комнатам боли, кнутам и связанным девушкам в подвалах.

И кстати, почему Грязные Руки? Я бы переиначила мерзавца в Красный Жилет Морти. Вон с каким восторгом он то и дело касается шелка.

– Немытые Подковы? – крикнул зависший под потолком Эдвард. – Это те, что на восьмой улице тусят?

– Не, дружище, ты что-то путаешь, – забасил Рычай. – На восьмой улице нынче околачиваются Стальные крысы.

– А что стало с Грязными? – удивилась я, запрокидывая голову.

– Королевская стража загребла, – тоном специалиста проинформировал доракхай.

– Ой, как жалко, – вздохнула я, неуверенно садясь и опираясь на руку. – У нас с Грязными была дружеская стрелка на конец месяца забита.

– Забейтесь с Бешеными марципанами, – предложил Рычай.

– Лучше с Кровавыми девами, – внес предложение Эдвард и завистливо вздохнул. – У них прически стильные…

– ЗАТКНИТЕСЬ!!! – сердитым медведем взревел Морти и выпятил грудь. – Я не принадлежу ни к одной из банд Старограда. Я – король черного рынка Атланта!

В курган на секунду вернулась многолетняя тишина, а потом Рычай тихонько хрюкнул, спохватился и закусил губу. Эдвард затрясся, пытаясь подавить рвущееся наружу веселье, но тщедушное тело не выдержало мощного напора.

– Хи! – прыснул эльф.

– Ха! – вырвалось у Рычая.

– Хи-хи! – набирала обороты истерика.

– А-ха-ха-ха!