Некрополь

– Может, мы и старшие офицеры, но уследили за твоей математической мыслью, майор, – сказал Гаунт, и остальные невесело рассмеялись. – Хорошая оценка. Спасибо.

– По меньшей мере миллион, – сказал Маколл внезапно.

Все оглянулись на него.

– Сержант разведки?

– Прислушайтесь, сэр, – сказал Маколл, и все прислушались, но услышали лишь неумолчный вой снарядов, его эхо и грохот взрывов.

– За ударами, нотой выше, как скрип, как ветер.

Гаунт изо всех сил пытался вычленить описанный звук из грохота бомбежки. Он услышал слабый отзвук того, что описал Маколл.

– Лазганы, сэр. Столько лазганов, открывших огонь одновременно, что отдельные звуки сложились в единый протяжный визг. Нужно… до хера лазганов, чтобы вышел такой звук.

В хвосте группы Даур заметил адъютанта Гаунта Майло, который подошел к самому краю Западной стены и смотрел вниз. Адъютант был всего лишь юнцом с бледной кожей, украшенной синей татуировкой, что, похоже, было принято у большинства Призраков.

Хромая, Даур подошел к нему.

– Что видишь? – спросил он.

– Что это? – спросил Майло, указывая на восток. Вдалеке, вокруг изгиба могучей Куртины, за Сондарскими и Вейвейрскими вратами и рудниками, огромный черный поток два километра вширь и пять в длину выступал из улья. Он выглядел, как поток смолы. В Куртине есть отверстие четырнадцати метров, чтобы выпустить его.

– Террикон, – ответил Даур. – Это… гора каменной крошки и переработанной руды – отходы литейных и шахт. Одна из достопримечательностей улья, – засмеялся он.

– В Стене дыра в этом месте.

– Террикон старше Стены. Она была построена вокруг него.

– Да, но это брешь в обороне.

– Не волнуйся, она хорошо защищена. Пятый дивизион моего полка, терриконовцы, отряжен защищать это место: двадцать тысяч человек. Они относятся к работе серьезно. Кроме того, Террикон сам по себе – коварная дрянь: крутой, опасный, постоянно осыпающийся. Через него пробраться, наверное, не легче, чем через саму Стену. Враг потеряет тысячи на этом направлении!

Даур ободряюще улыбнулся и, отвернувшись, вернулся к группе.

Майло было жаль его. У Даура не было опыта войны с таким врагом, он не знал, как они разбрасывались жизнями и сколько солдат готовы были положить на достижение целей. Солдаты улья и тактика, которой они придерживались, были слишком сконцентрированы на опыте сражений со здравомыслящим врагом.

В основной группе Гаунт посмотрел на коллег-полководцев.

– Оценки?

– Слишком много танков для пехотной контратаки, но еще хуже подпускать этих ублюдков к Стене, – сказал Нэш.

– Я хотел бы вывести мои танковые дивизионы, чтобы встретить их там, – сказал Гризмунд. – С поддержкой всех бронетанковых частей Севгрупп. У нас еще нет потерь. Если мы остановим их в наружных трущобах, не подпуская к главному улью, то авангард сможет клином врезаться прямо в сердце вражеского войска. Из-за своего невероятного количества линия очень растянута. Так бы действовал я. Бронетанковая контратака, прямая и неожиданная, выбьет землю у них из-под ног – отбить пространство, открыть путь для маневра и зайти с фланга, отрезая им доступ к резервам. И прокопать путь для пехоты.

Нэш охотно согласился:

– Я с удовольствием поддержу подобный организованный отпор.

– Как и я, – сказал Гаунт. – Они заняли слишком много места. Мы должны остановить их – хотя бы на западе.

Гризмунд кивнул.

– Врата на этой стороне улья нужно открыть. Я с удовольствием дам бой этим ублюдкам, сколько их там ни есть, но мне нужно место для мобилизации машин и маневров. И я лучше займусь этим там, в трущобах, чем буду ждать, пока они притащатся под самую Стену.

– Или за нее, – добавил Роун.

– Что-то новенькое, – улыбнулся коллегам Гаунт. – Три полковых офицера сошлись в выборе тактики.

Раздался всеобщий хохот, прерванный вскоре первыми визгами пусковых установок на башне, вновь открывших огонь, когда навесы убрали.

– Эти планы не согласуются со стратегией генерала Штурма, – сказал Тарриан откуда-то сбоку.

Гаунт оглянулся на него.

– Я чувствую себя неловко, когда политофицер использует неопределенное слово «согласоваться», комиссар Тарриан. Что вы имеете в виду?

– Я так понял, тактические соображения по проведению боевых действий в ходе конфликта уже находятся на рассмотрении у маршала Кроу, в Стратегическом комитете Штаба домов и у представителей благородных домов. Я слышал, они получили полную поддержку вице-маршала Анко и комиссара Каула.

– Звучит, словно все уже решено! – прорычал Нэш, и его тяжелый подбородок, покрытый серой щетиной, выдвинулся вперед.

– Так мы время теряем тут? В чем смысл этого осмотра, если они уже все решили? – спросил Гризмунд.

– Мне уже доводилось иметь дело с генералом вольпонцев, – заметил Гаунт кисло. – Вне всякого сомнения, он видит себя самым главным офицером Гвардии на всей этой арене, а старейшины улья превозносят его в этом качестве. Но он не склонен к открытой конфронтации. Он скорее займет нас чем-нибудь, пока сам будет принимать свои решения. Например, этим… осмотром достопримечательностей.

Гаунт резко развернулся, чтобы взглянуть на Тарриана.

– А ты знал, каковы его решения, не так ли, Тарриан?

– Я не в праве их сообщать, полковник-комиссар, – ровно сказал Тарриан.

– Держать Стену, оставить ворота закрытыми, сдавать без боя все, что снаружи, окопаться для долговременной осады, надеяться на Щит, Куртину и на то, что военные силы внутри улья Вервун будут сдерживать натиск врага вечно, ну, или пока нас не сломит зима.

Все оглянулись. Закончив реплику, капитан Даур пожал плечами, игнорируя убийственные взгляды, бросаемые командиром УКВГ.

– Планы были распространены этим утром, пурпурный уровень доступа. У меня нет оснований полагать, что такого доступа нет у высшего эшелона офицеров Гвардии.