Нелюбимый
Шрифт:
Стоя у скамейки, я осторожно опускаю её, прежде чем сделать шаг назад. Справа от меня находится доска объявлений, и моё внимание привлекает объявление за стеклом.
«ГОРАЧАЯ ЛИНИЯ ОТКРЫТА – ПРОПАВШАЯ ЖЕНЩИНА / МЁРТВЫЙ МУЖЧИНА
Управление полиции Миллинокета ищет информацию об исчезновении женщины с тропы Чимни Понд 19 июня. Вместе с тем, полиция ищет информацию касательно смерти мужчины от ножевого ранения, найденного под навесом на Аппалачской тропе в четверти мили к западу от станции рейнджеров Чимни Понд 21 июня.
Возможно,
Любые детали могут быть переданы в MPD» (прим. Millinocket Police Department - Управление полиции Миллинокета).
Моё задержанное дыхание обжигает лёгкие, когда я читаю и перечитываю объявление один, два, три ужасающих раза.
Это не может быть совпадением.
Бринн — это пропавшая женщина.
Уэйн, напавший на неё, — это мёртвый мужчина.
Я мысленно возвращаюсь к тому дню. Чтобы услышать крик Бринн. Чтобы обнаружить Уэйна, ударяющего её ножом. Чтобы швырнуть его через навес, где он оставался без сознания, пока я не ушёл с ней.
Нет. Не без сознания.
Мёртвый.
«Я… о, Боже мой… о, Боже мой, нет… Я убил его».
Я убил человека.
Бринн ворочается во сне, тихо всхлипывая, но я отворачиваюсь от неё и не оглядываюсь. Я разворачиваю свой квадроцикл и убираюсь с парковки, как будто дьявол преследует меня по пятам.
Теперь она будет в безопасности. И это всё, что имеет значение.
Что касается меня?
Я проклят.
Теперь я убийца… совсем как мой отец.
Глава 29
Бринн
Я не знаю, где я. Просто знаю, что я не в постели, потому что тут жестко и холодно. Если бы я была в постели, Кэссиди согревал бы меня.
Я открываю глаза и пытаюсь сориентироваться, но понятия не имею, на что смотрю. Заставляю себя сесть и осознаю, что полностью одета. Я на улице, на скамейке, рядом с красным кирпичным зданием.
Где я, чёрт возьми?
Поворачиваю голову, чтобы осмотреться, и она пульсирует, как сумасшедшая, и я вздрагиваю, прижимая пальцы к вискам.
Что произошло?
Последнее, что я помню, это то, как я плакала, засыпая после нашей ссоры — нашей ужасной ссоры на кухне, когда я заставила Кэссиди представить свою жизнь со мной, и он отверг меня без сомнения, а затем оставил страдающую от боли одну на полу.
Рыдание поднимается в моём горле, но я проглатываю его обратно. Голова болит, а глаза горят. Я понятия не имею, где нахожусь, но истерика не поможет мне понять это.
Я тянусь к своему запястью и обнаруживаю, что оно тщательно обёрнуто эластичным бинтом, мой плетёный браслет переместился на другую руку. Кэссиди сделал это, пока я спала? Он привёз меня в город, чтобы проверили травму? Конечно же, нет. Он сам обрабатывал мои колотые раны. Где он?
— Кэсс? — слабо зову я, оглядываясь на стоянку позади меня. Там припаркованы только три машины и нет квадроцикла.
Я смотрю на небо, отмечая, что солнце уже встаёт. Предполагаю, что сейчас около шести часов утра. Мир всё ещё просыпается.
— Кэссиди? — снова зову я, вставая.
И тут я понимаю, что на мне ботинки.
Я уже несколько недель не надевала обувь, поэтому походные ботинки, которые я носила при подъёме на Катадин,
кажутся мне тяжёлыми и сковывающими ноги. Я даже не осознавала, что Кэссиди сохранил их, но чувствовать их на своих ногах — это неправильно, это похоже на плохие новости, которые я не хочу слышать.Я осматриваю стоянку в поисках квадроцикла Кэссиди, потому что другого способа добраться сюда у меня не было. Но я его не вижу. Я также не слышу поблизости шума мотора квадроцикла.
Посмотрев вниз, я понимаю, что к моей рубашке приколота записка, я открепляю её и поднимаю вверх.
«Милая Бринн. Это был единственный выход. Ты спросила, люблю ли я тебя, и ответ — да. Так сильно, что я должен отпустить тебя. Ты всегда будешь моим сокровищем, и я никогда тебя не забуду. Но тебе будет лучше без меня, обещаю. Ради нас обоих, пожалуйста, не ищи меня. Кэсс. P.S. Твоё запястье растянуто. Приложи к нему лёд, когда проснёшься».
Я резко вдыхаю, мои пальцы дрожат, когда я читаю и перечитываю короткое послание, его суровое и ужасное значение доходит до меня. Я смотрю на прекрасные, безжалостные буквы, которые оторвали мою жизнь от его. Он любит меня, но пошёл на радикальные меры, чтобы разлучить нас, и это разрывает моё сердце надвое.
Он оставил меня здесь.
Он ушёл.
Мой желудок сжимается, колени слабеют, заставляя меня снова опустится на скамейку. Я наклоняюсь вперёд к коленям в страхе, что меня сейчас стошнит.
— Мисс? Мисс? Я только что увидел вас здесь. Я могу вам помочь?
Повернувшись, чтобы посмотреть назад, я вижу стеклянную дверь, которую держит открытой тучный офицер в форме.
— Мисс? Вы в порядке?
Нет. Нет, я не в порядке. Нисколько.
— Я не… я не знаю. Где я?
— Вы в Миллинокете, штат Мэн. В полицейском участке, — говорит он, указывая на надпись на двери. — Почему бы вам не зайти? У меня заваривается горячий кофе.
— Нет. Я должна найти…
Кого? Кэссиди? Нет, Бринн. Кэссиди ушёл. Как бы сильно он ни утверждал, что любит тебя, этого было не достаточно, чтобы хотеть будущего с тобой.
— Мисс, вы не очень хорошо выглядите. Как вас зовут?
— Бринн Кадоган.
— Бринн Элизабет Кадоган?
Я киваю, отвлекаясь от боли в сердце тем фактом, что этот человек знает моё второе имя.
— Ну, Боже мой, — говорит он, открывая дверь чуть шире. — Мы искали вас повсюду.
— Меня?
— Да, мисс. Вас.
Я наклоняю голову набок и вхожу в маленький полицейский участок, наблюдая, как он открывает створку столешницы и обходит стойку, чтобы сесть за стол.
— Бринн Кадоган. Родители волновались о вас. Они остановились в отеле «Фергюсон Лейк Лодж» на шоссе 11. Я уже около ста раз поднимался на эту гору в поисках вас, разве вы не знаете?
— Мои родители? — ахаю я. — Они… здесь?
— Да. В отеле «Фергюсон Лейк Лодж».
— Как давно они здесь?
— Две недели? Может быть, три? Точно не знаю, но Колина и Дженни мы видим, по крайней мере, через день. Они приходят сюда в поисках зацепок. — Офицер вскидывает голову. — Если не возражаете, я спрошу, что, чёрт возьми, с вами случилось?
Я опускаю ладони на стойку регистрации между нами, мои пальцы белые и негнущиеся.
— Несколько недель назад я была в походе на Катадин. На меня напали. В навесе на АТ.