Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года
Шрифт:
ФОН ЭЙХБОРН: Фон Клюге сказал по телефону фон Боку, что приказ расстреливать военнопленных неприемлем и невыполним с точки зрения войсковой дисциплины. Фон Бок поддержал эту точку зрения, и они полчаса говорили о мерах, которые хотели предпринять против этого приказа.
ДР ШТАМЕР: Согласно заявлениям Обвинения, расстрел этих 11.000 офицеров предположительно произошел где-то в сентябре 1941 года. Вопрос: Вы считаете возможным, чтобы столь массовые расстрелы и захоронения могли происходить рядом с полковой штаб-квартирой и Вы ничего об этом не слышали?
ФОН ЭЙХБОРН: Мы были очень заняты подготовкой к переезду
Д-Р ШТАМЕР: У меня больше нет вопросов к свидетелю, гн Председатель.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Свидетель может быть свободен.
Д-Р ШТАМЕР: Г-н Председатель, перед вызовом моего третьего свидетеля, генерал-лейтенанта Оберхаузера, не позволите ли Вы мне сделать следующее замечание?
Обвинение до сих пор только предполагает, кто осуществил расстрел: что это был 537й полк под командой полковника Аренса. Сегодня полковник Арене опять был квалифицирован обвинением как виновный. Очевиден отвод этого обвинения; и было сказано, что если это был не Арене, то его предшественник, полковник Беденк; а если и Беденк этого не совершал, то очевидно и это, кажется, уже третья версия что это сделало СД. Защита сконцентрировалась исключительно на утверждении, что полковник Арене является виновником, и это обвинение опровергла. Исходя из изменившейся ситуации и позиции обвинения, я должен вызывать еще одного, четвертого свидетеля. Это старший лейтенант Ходт, упоминавшийся сегодня как виновник, который был в штабе полка с самого начала и который был, как мы установили, старшим передового подразделения, занявшего Днепровский Замок в июле. Вчера я случайно получил адрес лейтенанта Ходта. Он находится в Глюксбурге, возле Фленсбурга; и я, таким образом, прошу разрешения вызвать в качестве свидетеля лейтенанта Ходта, который будет свидетельствовать, что в промежутке между июлем и сентябрем расстрелы не имели места.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Др Штамер, Суд рассмотрит Ваше предложение относительно дополнительного свидетеля в половине третьего.
Д-Р ШТАМЕР: Да, сэр. Теперь я вызываю в качестве свидетеля генерал-лейтенанта Оберхаузера.
[Свидетель Оберхаузер встает.]
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Сообщите, пожалуйста, Ваше полное имя?
ЮГЕН ОБЕРХАУЗЕР (СВИДЕТЕЛЬ): Юген Оберхаузер.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Повторяйте за мною присягу: я клянусь Богом Всемогущим и Всезнающим что я буду говорить чистую правду, только правду и ничего кроме правды.
[Свидетель повторяет присягу.]
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вы можете сесть.
Д-Р ШТАМЕР: Генерал, какую должность Вы занимали во время войны?
ОБЕРХАУЗЕР: Я был командующим связью в армейской группе во время польской кампании, в группе армий «Север»; затем, во время Западной кампании, в группе армий «В»; и затем, в русскую кампанию, в группе армий «Центр».
Д-Р ШТАМЕР: Когда Вы и Ваш штаб оказались в районе Катыни?
ОБЕРХАУЗЕР: Где-то в сентябре 1941 года.
Д-Р ШТАМЕР: Где расположился Ваш штаб?
ОБЕРХАУЗЕР: Мой штаб был расположен в непосредственной близости от командующего группы армий; то есть около 12 километров на запад от Смоленска, около железнодорожной станции Красный
Бор.Д-Р ШТАМЕР: Был ли 537-й полк под Вашей командой?
ОБЕРХАУЗЕР: Полк 537 был непосредственно под моей командой.
Д-Р ШТАМЕР: Какова была задача полка?
ОБЕРХАУЗЕР: Полк имел задачу установления как телеграфной, так и беспроволочной связи между командованием группы армий и подчиненными ему армиями и подразделениями.
Д-Р ШТАМЕР: Штаб полка располагался рядом с Вами?
ОБЕРХАУЗЕР: Штаб этого полка был расположен около 3, возможно, 4 километров на запад от моего расположения.
Д-Р ШТАМЕР: Можете ли Вы дать нам более подробную информацию о точном местонахождении штаба 537-го полка?
ОБЕРХАУЗЕР: Штаб 537-го полка находился в очень хорошем русском лесном доме. До этого там, наверное, жили комиссары. Он находился на крутом берегу Днепра. В стороне от дороги, возможно, в 400 или 500 метрах. Думаю, километрах в 4-х на запад от меня, по главной дороге Смоленск Витебск.
Д-Р ШТАМЕР: Кто был старшим в полку после взятия Смоленска?
ОБЕРХАУЗЕР: После взятия Смоленска командиром полка был полковник Беденк.
Д-Р ШТАМЕР: До какого времени?
ОБЕРХАУЗЕР: До ноября 1941 года.
Д-Р ШТАМЕР: Кто был его преемником?
ОБЕРХАУЗЕР: Его преемником был полковник Арене.
Д-Р ШТАМЕР: До какого времени?
ОБЕРХАУЗЕР: Приблизительно до сентября быть может, августа 1943 года.
Д-Р ШТАМЕР: Как долго Вы сами находились в районе Катыни?
ОБЕРХАУЗЕР: Я был там до переезда штаб-квартиры командования группы армий дальше на запад.
Д-Р ШТАМЕР: Каковы были Ваши отношения с командирами этого полка?
ОБЕРХАУЗЕР: Мои отношения с полковыми командирами были весьма тесными как по службе, так и вне ее, поскольку я был первым командиром этого полка. Я сам формировал полк и был к нему очень привязан.
Д-Р ШТАМЕР: Вы лично часто посещали Днепровский Замок?
ОБЕРХАУЗЕР: Я часто бывал в Днепровском Замке; обычно раз или два в неделю.
ДР ШТАМЕР: Часто вызывали командиров?
ОБЕРХАУЗЕР: Командиры бывали у меня чаще, чем я у них.
ДР ШТАМЕР: Известно ли Вам что-нибудь о том, что около Смоленска, в 2545 километрах на запад, были три русских лагеря, где содержались польские военнопленные…
ОБЕРХАУЗЕР: Я ничего об этом не знал.
Д-Р ШТАМЕР:… которые попали в руки немцев?
ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда ничего не слышал об этом.
Д-Р ШТАМЕР: Существовал ли приказ, предположительно исходивший из Берлина, о том, что польские военнопленные должны быть расстреляны?
ОБЕРХАУЗЕР: Нет, такого приказа никогда не было.
Д-Р ШТАМЕР: Издавали ли Вы сами когда-либо такой приказ?
ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не отдавал такого приказа.
Д-Р ШТАМЕР: Известно ли Вам, чтобы полковником Беденком или полковником Аренсом такой расстрел был осуществлен?
ОБЕРХАУЗЕР: Неизвестно, но я считаю это совершенно невозможным.
Д-Р ШТАМЕР: Почему?
ОБЕРХАУЗЕР: Во-первых, поскольку такой приказ должен был бы обязательно пройти через меня, поскольку я был прямым начальником над этим полком; и, во-вторых, поскольку, если такой приказ был бы дан по не известной для меня причине и передан полку по какому-то неведомому каналу, командиры наверняка позвонили бы мне или сказали при встрече: «Генерал, нам приказали что-то непонятное».