Немецкая любовь Севы Васильева

Ежедневные поездки в дом компаньона, пикники и ночные клубы, куда Марику постоянно сопровождал Сева, его поздние появления на половине дома дочери, пересуды прислуги, положили конец терпению родителей. Решили поговорить с дочерью.

— Увлеклась, мама, — согласилась с упреками Марика.

— Мы с мамой желаем тебе счастья, Вильгельма сама выбрала. Для концерна ваш брак тоже на пользу. Что, если узнает о твоих похождениях? — строго заметил отец. — Я полагаюсь на твой здравый ум. Не нравится Вильгельм, у тебя немало других поклонников. Но русский Клуге… Нонсенс.

— Не понимаю, что нашла? Вильгельм юноша из нашего круга, образован, уже имеет клиентуру, — заметила мать.

— Слабак, ваш Вильгельм! Ни рыба — ни мясо. Не удивлюсь, если окажется гомиком.

— Русский Клуге подходит больше, — поддела мать.

— В сексе, по крайней мере, толк знает!.. Разве я говорила, собираюсь замуж?

— Постыдилась бы! — Не выдержал г-н Мейер. — До секса дошло… Сегодня даю телеграмму Вильгельму. Через неделю свадьба!

— Силой обвенчаешь?

— Надо будет — силой!

Неприятный разговор закончился напоминанием о завтрашнем приеме английских компаньонов.

— Постарайся вести себя прилично. Не подходи к русскому Клуге, если отец привезет его. У него есть переводчица, — заключила разговор мать. — Меня уже спрашивают про ваши отношения.

— Знаю, кто спрашивает! Жена Отто Клуге! — Оставила за собой последнее слово Марика.

***

На торжественный прием к Мейерам Сева приехал с отцом и Амалией. Г-н Клуге дома попросил Амалию объяснить Севе, как важен сегодняшний прием. Концерн заключает выгодный контракт с англичанами и позволит расширить рынок сбыта продукции.

В доме Мейеров собрались члены совета директоров концерна, пришли представители английской фирмы, гости. Отец Марики произнес речь, англичанин провозгласил здравицу за процветание и содружества обеих компаний.

Пока Сева искал глазами Марику, подошел г-н Мартенс — представительный мужчина, приятель г-на Клуге. С помощью Амалии поздравил Севу с обретением отца, поинтересовался, как нравится в Германии, а потом завел довольно жесткий разговор.

— Нравится у отца?

— Очень.

— В Россию не собираешься?

— Не знаю. Не решил.

— В России лучше?

— Не в этом дело.

— Здесь твое будущее! В России ничего хорошего не ждет. В тюрьму посадят, в Сибирь отправят. У тебя никого нет в России, а здесь семья. Отец не молод, концерн наш расширяется, поможешь отцу в делах. А в России? Черная работа и КГБ. — Переводила Амалия наставления господина Мартенса.

— За что посадят?

— КГБ найдёт. Думаешь, не читали твои интервью, не знают о поездке в Лондон? Отец души в тебе не чает. Не переживет, если совершишь глупость. Сам никак не решится заговорить, все откладывает. Ждет твоего решения.

— Отец просил поговорить со мной?

— Не знает о нашем разговоре. Прислушайся к совету. Нет смысла возвращаться в Россию и оказаться в тюрьме. Все ваши, кому удается выехать, обратно не возвращаются, если не агенты КГБ. Моряки, артисты балета, писатели, художники. Даже дочь Сталина. Ей жилось, наверное, лучше, чем тебе, и все же выбрала свободу. Hab doch Einsicht! (Будь благоразумен). — Господин Мартенс дружески похлопал Севу по плечу и отошел к группе гостей возрастом постарше.

— Ты жил в маленьком городке, не знаешь, что творится в твоей стране. За слушание западного радио сажают, за стихи отправляют в психушку. Тебя обязательно посадят, раз отец капиталист. Здесь ты богатый и уважаемый человек. Подумай! Господин Мартенс друг господина Клуге. Хочет добра тебе, — продолжила наставления г-на Мартенса Амалия.

— Не посадят! Тоже мне агитаторы! Отстаньте, ради Бога, сам разберусь! Помоги лучше найти Марику. Нигде не видно, а мы договорились встретиться.

Амалия обиделась на грубое замечание и отправилась искать Марику.

Сева увидел Лизетт — двоюродную сестру, подошел поздороваться. Лизетт без обязательной улыбки, равнодушно посмотрела на него, а Сева, улыбаясь, приветствовал ее по-немецки.

— Ich frohe mich, Sie zu sehen, Lizett! (Рад вас видеть, Лизетт).

— Лизетт удивилась его немецкому и что-то сказала. Сева решил, оценила его успехи в языке. — Danke, Frauelein Lizett! (Спасибо, фройлен Лизетт), — поблагодарил он девушку.

Вернулась Амалия.

— Обошла весь дом — нигде ее нет. Машина в гараже. Никто не знает, куда пропала. Фрау Мейер тоже беспокоится. Может ты, знаешь? — спросила у Лизетт. Она тоже не видела Марики.

Подошел отец, взял Севу под руку и повел представлять новым гостям. Сева деланно улыбался, что-то говорил, в голове сидела одна мысль — почему не пришла Марика. Обещала ведь!

По дороге домой отец спросил:

— Не видел Марики, вы не поссорились?

— Куда-то исчезла, а обещала быть на приеме, — ответил Сева.

***

Рассказывая жене свои приключения, Сева сам удивлялся, оказывается, ничего не забылось, всё в памяти. Стоило заговорить и Марика живая предстала перед глазами. Вспомнились грустные глаза отца перед расставанием, лес с березами и табличка "Частная собственность", встреченная в лесу, признание Марики "у меня есть жених". События двадцатилетней давности всплывали перед глазами, будто происходили вчера. Словно не минуло двадцать лет. Сын Никита вернул в настоящее.

— Ужинать скоро?

— Скоро, потерпи, — ответила Лена.

— Вы ссоритесь? — не уходил сын.

— Нет, сынуля. Мы похожи на ссорящихся? Иди, поиграй, — сказал Всеволод.

— Сделай бутерброд, если умираешь, — предложила Лена. — И, пожалуйста, оставь нас. — Ей не терпелось дослушать мужа, решить, как вести себя в сложившейся ситуации.

***

Занятый делами, отец Марики не обращал внимания на чудачества дочери, предоставив жене заниматься её воспитанием. Узнав о серьезном увлечении русским Клуге, был шокирован. Представить не мог, его любимая рассудительная дочь влюбится в, неизвестно откуда взявшегося, русского, назвавшегося сыном Курта фон Клуге. Слишком поздно понял, насколько все серьезно. Марика влюбилась. Будущий зять некстати пропадал в далекой Бразилии, а Марика никого не желала слушать. Единственный выход спасти положение — изолировать дочь. И г-н Мейер решил разыграть похищение Марики. Севе, г-ну Клуге и всем остальным сообщили, что она улетела к жениху в Бразилию. В действительности, ее отвезли на специально снятую виллу и заперли с "похитителями" до возвращения Вильгельма. Он, надеялся господин Мейер, заставит дочь одуматься.

Марика мучилась в заточении. Однажды ей удалось стащить у охранника трубку радиотелефона и позвонить.

— Папочка! Выполни требования похитителей! — только и успела сказать. Что ответил отец, не услышала, охранник вырвал трубку. Она принялась колотить его, он молча вытолкал её обратно в комнату, где проводила время в ожидании выкупа.

***

Сева не подозревал о злоключениях Марики и утром принялся названивать ей. Каждый раз трубку брала фрау Мейер. Кроме Марики по-русски в доме никто не говорил, пришлось звать на помощь Амалию.