Немецкие шванки и народные книги XVI века
Шрифт:
69
У одного богача был слуга, находившийся у него в услужении много лет. Однажды, за трапезой, речь зашла о справедливости, и слуга сказал: „Хорошо все-таки, что истина и справедливость пребывают на земле по-прежнему и высоко несут свое знамя“. Хозяин возразил: „Не так все это. Ложь и предательство правят миром, а вовсе не честность“. Слуга пустился с ним в спор, и тогда хозяин решил побиться с ним об заклад, причем поставил сто гульденов, тогда как слуга поставил в ответ оба своих глаза. „Но кто же нас рассудит?“ — спросил слуга. „Выберем трех судей: купца из города, аббата из лесного монастыря и рыцаря из замка на горе, — и за кого будут двое судей, тот и выиграл; если двое из них скажут, что истина и справедливость пребывают на земле по-прежнему, то сто гульденов твои; если же я получу два голоса за то, что ложь и предательство правят миром, тебе придется лишиться обоих глаз“. Купец произнес приговор: „Я полагаю, что миром правит ложь. Если б я не обвешивал да не обсчитывал при купле-продаже, плохи были б мои дела. Точно так же поступают и все остальные, поэтому, я считаю, ложь правит миром“. Хозяин сказал: „Первый голос — мой“, —
70
„Мои слуги и челядинцы поймали в лесу двух купцов, нашли у них три гульдена и, понятно, эти гульдены отняли. Купцы пришли ко мне в замок и пожаловались, что мои люди их ограбили. Я, мол, должен возместить им убытки. Я спросил их, хорошо ли они были одеты в час ограбления. Они говорят — да, хорошо. „Значит, — ответил я им, — вас ограбили не мои люди, потому что мои одними гульденами не ограничились бы, они непременно раздели бы вас догола“. Поэтому вот мой приговор: ложь высоко несет свое знамя“. Спорщики удалились из замка и пошли темной лесной тропой. Хозяин сказал: „Вот видишь, я получил все три голоса“. И он привязал слугу к дереву и выколол ему оба глаза, после чего отвязал, вручил слепцу посох и отпустил на все четыре стороны. Несчастный в своей великой печали не знал, куда податься, и решил: „А заночую-ка я прямо тут в лесу, под деревом“. А ночью под тем же деревом собрались злые духи, и каждый из них похвалялся перед остальными своими бесчинствами. Один сказал: „Я подстроил все так, что хозяин выколол верному слуге оба глаза“. Другой ответил: „Хвастун ты несчастный, под этим деревом растет волшебная трава, и если слепой приложит ее к пустым глазницам, то у него появятся новые глаза“. И с тем они сгинули. Слепец встал на колени и взмолился Господу, чтобы тот помог ему отыскать волшебную траву, и принялся искать ее, и, вырвав из земли травинку, прикладывал ее к глазницам, но ничего не происходило, пока наконец не вырвал он ту единственную, что была нужна, — приложил ее к глазницам и прозрел. Он восславил Господа и сообразил нарвать волшебной травы про запас. А неподалеку оттуда жил один могущественный барон, дочь которого была слепой от рождения, и барон возвестил по свету, что если кто-нибудь сумеет исцелить ее, то будет вознагражден женитьбой и соответствующим приданым. Слуга вылечил ее, и женился на ней, и богатое приданое получил. Когда его бывший хозяин прослышал о том, что он прозрел, преуспел и разбогател, он отправился к нему в гости, попросил прощения за содеянное зло и попросил поведать, как же оно все так вышло, что и зренье к нему вернулось, и богатство пришло. Бывший слуга рассказал все, как было, и показал дерево, под которым нашел волшебную траву. Решил нарвать травы и хозяин, но тут спустилась ночь, и пришлось ему лечь спать под деревом. А злые духи собрались тут и на этот раз. И один из бесов сказал: „Недавно мы тут друг перед дружкой хвастались, а под деревом сидел слепец — и все подслушал, и прозрел, — так что надо бы поглядеть, нет ли кого под деревом и сейчас“. И нашел человека и выколол ему оба глаза. Так было явлено, что поражения, которые терпит порою истина, носят преходящий характер, а знамя справедливости по-прежнему высоко».
71
Перед одним серьезным сражением Александр Македонский принес богам клятву отблагодарить их за грядущую победу щедрой жертвой — а именно отрубить первую же голову, которая попадется ему на обратном пути с поля битвы. А путь лежал через мост. Битву он выиграл и поехал домой, и на мосту попался ему мельник, гнавший на мельницу навьюченного осла. Царь воскликнул: «Несчастный мельник! мне придется принести тебя в жертву богам, потому что я дал обет отрубить первую же голову, которая попадется мне на обратном пути!» — «А при чем тут я, — возразил мельник, — я ведь иду не перед ослом, а за ослом. Осел идет первым». Так мельник спас свою жизнь, голову же отрубили ослу.
72
Александр Македонский осадил город по названию Лампсак, намереваясь захватить его и стереть с лица земли. А в городе проживал ученый муж Анаксимен, бывший некогда воспитателем Александра. И отправился Анаксимен в лагерь к Александру с просьбой пощадить город. Встретившись со своим старым учителем, Александр дал следующую клятву: «Богами Олимпа и царской короной клянусь не делать того, что ты у меня попросишь». Анаксимен же ответил: «Александр, я прошу тебя разрушить Лампсак и стереть его с лица земли». И таким образом город был спасен.
73
Епископ Трирский приехал со свитой на рейхстаг во Франкфурт, и попался ему на глаза бедняк в драных лохмотьях, а было в тот день очень холодно, и епископ сказал несчастному: «И мне-то сегодня холодно, а уж тебе-то, бедняге, каково?» — «А разве сегодня холодно?» — откликнулся бедняк. Он вытащил руку из-за пазухи и помахал ею, как бы определяя погоду. Наконец промолвил: «Да, пожалуй, несколько прохладно, но мне не зябко». И добавил: «А если ваша светлость соизволят вручить мне гульден, то я научу вас, как поступить, чтобы мерзнуть ничуть не больше моего». Епископ дал ему гульден. Бедняк объяснил: «Видите ли, ваша светлость, мерзнут только те, кто жадничает надевать на себя всю свою одежду сразу. Наденьте на себя все, что есть у вас, и вам тоже станет жарко». — «Да если я надену на себя все, что у меня есть, — сказал епископ, — никакой конь меня не поднимет. Но гульден ты заработал честно».
74
Епископу Трирскому захотелось расспросить
этого смышленого малого и узнать, кто он по роду занятий. «Я оптик, ваша светлость, — ответил тот, — сиречь изготовитель очков, усиливающих зрение, и я странствовал во многих землях, был в Брабанте, в Нидерландах, в Саксонии и в Гессене, но нигде не смог найти себе работу, никто мне ничего не заказывал. Наше ремесло никого не интересует. И вышло так, что я проел и потратил все, что у меня было». — «Вот уж никогда не подумал бы, — сказал епископ, — что на такое ремесло нет спросу. По-моему, это доброе ремесло и нужное людям. Тем более что зрение у многих портится, и портится все быстрее». — «А дело все в том, — откликнулся его собеседник, — что очки никому не нужны. Старые священники и дряхлые монахи в монастырях не молятся вовсе или же читают те молитвы, что помнят наизусть, и очки им поэтому ни к чему, а вы, сильные мира сего, привыкли на все смотреть сквозь пальцы, — потому-то наше ремесло и сходит на нет». Епископ рассмеялся и сказал: «Ты, видать, изрядная шельма. Пока я не уеду из Франкфурта, милости прошу есть и пить у меня за столом». Мастеровой принял щедрое приглашение, чем немало порадовал господина.75
Прогуливались как-то два волка, и попалась им на глаза овца, лизавшая ягненка в шею. Один из волков заметил: «Если б мы, волки, начали лизать ягнят подобным образом, мужикам это пришлось бы не по нутру». — «Все дело в нашей дурной репутации, — ответил второй, — не сами ли мы виноваты, что они нам не доверяют?»
76
В Страсбурге издали декрет, обязывающий цирюльника брать с крестьян за стрижку бороды не более одного страсбургского пфеннига. И вот пришел мужик к брадобрею и говорит: «Слушай, сколько стоит постричь бороду?» Цирюльник говорит: «Ровно пфенниг». — «А за полпфеннига не пострижешь?» — «Постригу». Сел мужик в кресло, а цирюльник состриг ему полбороды, убрал полотенце и говорит: «Вот, это я тебя постриг на полпфеннига». Мужик говорит: «Как же так, слева ты бороду убрал, а справа нет». — «А за „справа“ надо заплатить еще полпфеннига». Так и набежал за стрижку бороды целый пфенниг.
77
Дружили двое школяров, ходили они по дворам, пели за малую мзду и складывали добычу в совершенно одинаковые мешки. Но к вечеру мешок у одного всегда был полон, а у другого пуст. И спросил невезучий: «Как же так получается, что тебе все подают, а мне никто?» И товарищ ответил: «Потому что ты все время заришься на хорошие куски да на целые караваи, а я ни горбушкой, ни корочкой не брезгую, поэтому у меня мешок полон, а у тебя пуст». И таковы же многие ученые люди и любознательные студенты: они извлекают из проповедей и поучений только самый высокий смысл, да и школяры в школе пренеберегают малым, а потому никогда ничему не научатся; да и как научишься летать, если тебе лень обрасти перьями?
78
Некий доктор рассказывает нижеследующую занятную историю, приключившуюся с ним в брабантском Брюсселе. Явилась к нему однажды нежданно-негаданно красивая девица и, плача и стеная, поведала: «Сударь мой, мне очень плохо, и я прошу у вас совета о том, как мне поступить. Один священник полез ко мне с поцелуями, и я ударила его по лицу — да так, что и нос и губы расквасила. А теперь все священники, да и миряне тоже, в один голос твердят мне, что я должна отправиться в Рим и вымолить там отпущение грехов». Доктор выслушал ее с весьма серьезным видом, хотя ему и стоило немалых усилий сдержать смех, и ответил: «Да, тебе надо в Рим». Красавица заплакала пуще прежнего, он же, выждав некоторое время, добавил: «Нет, милая дочь моя, это я пошутил. Подними руку и поклянись выполнить то, что я тебе посоветую». Она поклялась, а он продолжил: «Так вот, никакого отпущения тебе не нужно, и никакого греха ты не совершила. И если к тебе начнет приставать еще кто-нибудь — будь он хоть духовного звания и в самом высоком церковном ранге — и вздумает посягнуть на твою невинность, — смело давай отпор и лупи мерзавца изо всей силы, потому что невинность нужно защищать с не меньшей решимостью, чем самое жизнь». И тут она начала смеяться, и рассмеялись все, кто при этом присутствовал, и недавняя печаль превратилась в веселье.
79
Многие люди готовы поверить чему угодно. По этому поводу расскажу вам о мужике, ведшем на рынок овцу, чтобы продать ее там. И увидели его трое мошенников и решили отобрать у него овцу, а цели своей стали добиваться следующим образом. Каждый мошенник преградил мужику дорогу и задал ему один и тот же вопрос: «Кому ты отдашь эту собаку?» И когда вопрос этот задал первый мошенник, мужик ответил: «Это не собака, а овца». А тот сказал: «Вот как, ты принимаешь эту собаку за овцу?» И точно так же протекала беседа со вторым мошенником. А когда с тем же вопросом обратился к мужику третий мошенник, мужик отшвырнул от себя овцу и в сердцах произнес: «Вот уж и собаки от овцы отличить не умею». Мошенники дождались, пока он ушел, схватили овцу и зажарили ее себе на ужин.
80
У одного мастерового был выдающихся способностей сын, и учился он в Парижском университете. Люди благородного происхождения дружили с ним, он и сам выдавал себя за одного из них, а это было совсем не просто, — и он написал однажды отцу, чтобы тот прислал ему сорок золотых крон. Отец решил поглядеть, как живется сыну в Париже, приехал туда сам — и явился к студенту в мужичьей одежде. Сын поспешно увел его к себе, а перед ужином предупредил: «Знаешь, батюшка, меня тут все принимают за дворянина, и вдруг такой стыд — отец у меня, оказывается, простой мужик. Давай-ка скажем, что ты слуга моего отца». Отец согласился. И вот за ужином усадили его вместе с поварами и слугами. А когда ужин окончился, сын с отцом удалились к себе, и студент спросил: «Да, батюшка, а деньги-то ты мне привез?» И отец ответил: «Деньги-то я тебе привез, да только не дам теперь ни гроша. Ты постыдился признать меня отцом, а я стыжусь назвать тебя сыном. Больше ты никогда ни гроша от меня не получишь». С тем простился и отбыл восвояси. Такая история и святое Евангелие бы не испортила.