Немецкие шванки и народные книги XVI века

С такой мыслью он повернул обратно и начал спускаться с такой быстротой, будто его подстегивали, подошел к монастырским воротам и позвонил весьма ретиво. Привратник прибежал впопыхах, отпер ворота и спросил доброго путника, какое дело и какая нужда привели его в монастырь. «Любезный, — сказал паломник, — не все ли святые обитают здесь?» Привратник поспешно сказал «да», так как увидел жирного петуха и подумал, не предназначается ли петух в жертву всем святым. «Любезный привратник, — сказал паломник, — ступай ко всем святым и вызови ко мне одного святого Вита, ибо я принес ему деньги и этого петуха». — «Дружище, — ответил привратник, — если ты хочешь к святому Виту, тебе следует подняться повыше в гору, здесь ты его не найдешь». — «Как это так? — удивился паломник, — все святые здесь, и только одного святого Вита выдворили? Как это может быть?» Привратник подумал, что паломник издевается над ним, рассердился и сказал: «Ты слышишь, что я тебе говорю? Святому Виту нечего делать в нашем монастыре; наши патроны — все святые». На это паломник ответил: «Возьми себе всех святых, а мне оставь святого Вита». С этими словами он и отправился восвояси.

Когда он воротился к своему крестьянину, тот принял его приветливо и осведомился, выполнил ли он то, за что брался. Паломник ответил: «Да». — «А где у тебя рисованная грамотка ^[14]в подтверждение?» Паломник подумал немного и сказал: «Я поднялся на гору в церковь к святому Виту, но не застал святого Вита дома; он был внизу в Обители всех святых, так что я спустился в обитель и попросил вызвать мне святого Вита; так я выполнил поручение, преподнес ему даяние. Он взял, петуха подарил мне, а тебе пожелал всего доброго. Что же касается грамотки, то он не мог мне ее дать: все они остались на горе». Добрый простодушный крестьянин поверил, расплатился с паломником по условию и отпустил его. Добрый паломник остался доволен, выиграв одной картой три козыря.

Отсюда можно сделать три вывода. Во-первых, сколь велико мирское простодушие; ибо, как только нападет хворь или горе, многие сбиваются с прямого, истинного проторенного пути, не утруждая себя помышлением о Спасителе нашем Христе, предпочитая взывать к тому или другому святому, хотя Христос в главе 10 Евангелия от Иоанна говорит без обиняков отчетливыми словами: «О чем вы попросите Отца во имя Мое, то и сделает Он вам». А значит: «Я есмь путь, жизнь и истина, никто не приходит к Отцу иначе как через Меня». И в другом месте говорит Он, от Матфея, 11: «Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас». Во-вторых, нельзя не подивиться, сколь простодушен мир, когда кое-кто полагает, что может давать обеты, не выполняя их сам, а поручая выполнить их другому; нередко ведь случается одному нанять другого, чтобы другой прочел за него столько-то молитв, постился или совершал паломничество. Только таким способом ни от чего не отделаешься; иначе Адам оправдался бы в раю, съев яблоко и сказав: «Жена мне дала его, вот я и съел». А жена точно так же сослалась бы на змия. Однако отговорки не помогли, и каждому пришлось нести свое, бремя. В-третьих, происходит немалое злоупотребление даяниями. Приносят их то здесь, то там в богатые обители Божьи, а именно отменных, жирных кур, петухов и каплунов, а кому они достаются, Бог ведает, ибо не резные же или рисованные святые едят их. При этом не слишком ли мало мы думаем о живых святых, на которых стоило бы поглядеть. А им частенько приходится терпеть великий голод, нужду и болезни, о чем говорит Христос, от Матфея, 23: «Что вы сотворите единому сих братьев моих меньших, мне сотворите». Посему направляйте свои паломничества и даяния к живым святым. Сказанного достаточно.

2

О том, как некто, терпя кораблекрушение, посулил святому Христофору большую восковую свечу

Достопочтенный, достохвальный, приснопамятный Эразм Роттердамский в одной из своих бесед описал, а также превознес ужасное кораблекрушение, так что поистине жуть берет, когда читаешь или слушаешь сие описание. Рассказывает он и о терпевших кораблекрушение или непогоду, среди коих упоминает и некоего по роду своих занятий, вероятно, купца.

Когда оный купец внял изрядным воплям и мольбам своих спутников: один взывал к святому Иакову, вверяясь ему, другой — к святому Николаю, третий — к святой Катерине Сиенской, — лишь немногие обращались к праведному мореплавателю, способному мгновенно заклясть ветер и море, — словом, терпя великое бедствие, каждый выискивал себе своего особливого святого. Так что, узрев, как сбрасывают с корабля всяческие грузы, как мачты ломаются, паруса рвутся, корабельщики отчаиваются и каждый подбирает себе бревно или доску, дабы предаться жестокому, бушующему морю, наш добряк тоже начал взывать громким голосом: «О ты, святой Христофор, помоги при сем кораблекрушении, дабы выбраться мне на сушу. За это обещаю поставить тебе восковую свечу величиной с твое изваяние в Париже в Высокой Церкви». Сей возглас повторил он неоднократно.

Наконец, один из его спутников молвил: «Не чрезмерны ли твои обеты, любезный друг? Поистине, если бы все твои друзья и родичи пожертвовали бы всё, что они имеют, и тогда, пожалуй, ты не был бы в состоянии приобрести столько воску». А тот, взывавший только что столь громогласно, шепнул своему попутчику на ухо: «Лишь бы святой Христофор помог мне выбраться на сушу, дружище, а там уж я с ним сговорюсь, авось он удовольствуется обыкновенной свечкой, даже и сальной, на худой конец». Ах, неотесанная простота! Святой Христофор, думалось ему, обладает достаточной силой, чтобы спасти его в море, способен внять его отчаянным воплям и мольбам, но не услышит слов, которые он шепнул на ухо своему попутчику. О бедный мир, что ты творишь!

3

О том, как некий поп похвалялся, что войдет в рай, сказав пять слов

В одном селе проживал бесноватый, придурковатый, распущенный, развратный, безбожный поп, чьи помыслы были устремлены скорее к трактиру, нежели к церкви, — словом, поп, коих в наше время, пожалуй, уже и не сыщешь. Сей поп усердно оберегал и стерег своих овец, чтобы они не претерпели какого-нибудь вреда; так что в летнее время он обычно валялся с ними в тени около трактира, а в зимнюю пору в теплой клети, чтобы не мерзнуть с ними в церкви.

Случилось однажды так, что другой сельский поп позвал его к себе на освящение храма, а был тот поп уже в годах и довольно дряхл. Пригласил он и других почтенных гостей, родных и знакомых, коим не слишком нравились разнузданные прибаутки нашего попа. Ибо тот, едва сев за стол, принялся сквернословить, крича, рыгая и улюлюкая, так что никто не мог и слова вымолвить. Стоило ему осушить стакан, кубок или кружку, как он начинал вопить громким голосом: «Ты, хозяин милый, наливай смелей!» При этом он подбрасывал свой столовый прибор и ловил его на лету. Так он безобразничал довольно долго, пока другие попы не начали сердиться. А тот, кто пригласил его, попытался образумить захмелевшего попа и сказал: «Ах, господин хороший, что вы такое надумали? Вы же пастырь вашей общины, и вам вверены души человеческие, как же вы ответите Господу Богу за свои деяния? Вы ведете такую дурную жизнь, что поистине совращаете своих духовных чад, подражающих вам и берущих с вас пример. Говорят же люди: каков пастырь, таково и стадо. Посему вам следует изменить ваш образ жизни, иначе вам грозит немалая опасность после вашей кончины» — «Ха-ха! — воскликнул поп, — мой Господь и Бог добр и милостив; если я на моем смертном одре успею сказать ему пять слов, мне откроются небеса. О чем же заботиться мне! Не тащить же мне моих мужиков в царство небесное; коли они сами туда не хотят, пусть остаются за оградой. Когда они меня нанимали, я не обещал им небес, как, впрочем, и вы не обещали их вашим крестьянам». Так они переругивались довольно долго; поп высмеивал своего собеседника и глумился над его речами, пока тому не надоело препираться с ним, да и пришлый поп уже был пьянехонек.

Тогда старый священник распростился со своим гостем и, чтобы тому чего-нибудь не попритчилось на обратном пути, дал ему в провожатые своего пономаря. А дорогу пересекал весьма глубокий ручей, через который был проложен узенький мосток, по такому-то мостку надо было пройти пьяному попу. Немудрено, что тот поскользнулся обеими ногами посреди мостка и плюхнулся в воду. Заметив, что спасать его некому, а вода уже попала ему в рот, начал он жалобно вопить: «Ты, хозяин милый, наливай смелей!» Ибо эти слова просились у него изо рта, и не мог он выговорить в последнюю минуту других пяти слов. Так утонул пьяный поп.

Поистине негоже распускать язык, да и не пристало поминать Бога в таких прибаутках и побасенках, как делал этот поп.

4

Как забеременел член городского совета

В городе под названием Фрейбург жил со своей женой богатый член городского совета, и за пятнадцать лет у них так и не родился ребенок; вот они и ссорились частенько, попрекая этим друг друга. Однажды жена наняла служанку, девицу весьма пристойного поведения, к тому же искушенную в домоводстве. А муж подумал про себя: «Моя жена винит меня в никчемности. Не проверить ли мне со служанкой, виноват я или нет, по крайней мере, хоть сомнения не будет». И он прилежно старался умаслить ее. Служанка прельстилась обильными гладкими реченьями и посулами своего хозяина и зачала от него ребенка.

А согласно городскому статусу член совета, замеченный в прелюбодеянии, лишался всех своих почетных преимуществ. И он подумал: «Как же быть? Если они пронюхают, мне придется худо». И он отправился к своему доктору, весьма смышленому, и открыл ему свои обстоятельства и опасность, грозящую ему. Доктор утешил его и сказал: «Беду можно предотвратить, не падайте духом! Идите домой, ложитесь в постель, притворитесь, будто у вас болит живот, через день пришлите мне жену с вашей мочой, а остальное предоставьте мне!»