Немногие возвратившиеся
Шрифт:
Мы немного поговорили о Рождестве. В итоге меня убедили, что оно наступит только на следующий день.
Я часто покидал своих товарищей и отправлялся бродить по оврагу. На ходу было легче согреться.
Временами в нашем доблестном войске поднималась неимоверная паника, потому что кто-то сообщал о появлении на краю балки русских. На поверку ожидаемые враги всякий раз оказывались итальянцами.
Бой переместился ближе. Выстрелы слышались уже совсем рядом с нами, а снаряды летали прямо над нашими головами.
* * *
Все больше и больше людей стали поглядывать голодными глазами на убитую
Не выдержав мук голода, я решил последовать примеру соотечественников. Попросив у солдата штык, я осторожно отрезал небольшой кусочек мяса. Гола, заряжающий третьего орудия 2-й батареи, ободряюще кивнул, глядя на гримасу отвращения, исказившую мое лицо. Его всегда задорно топорщившиеся волосы сейчас были спрятаны под шлемом, а обычно оживленное лицо теперь выглядело маленьким и сморщенным. Но вел он себя как всегда - по-крестьянски практично.
Я засунул мясо в снег, откуда через некоторое время достал своеобразный замороженный бифштекс. Стараясь не смотреть на него, я принялся за еду. Вот, подумал я, расплата за былые излишества. Когда смерть близка, грехи человеческие, которые в нормальных условиях кажутся лишь мелкими прегрешениями, принимают угрожающие размеры.
* * *
Меня очень беспокоило тело человека, придавленного лошадью. Солдаты уже стояли в очереди, чтобы отрезать себе мяса. Лошадиные внутренности и куски шкуры падали на лежащий внизу труп. Некоторые, не присматриваясь к тому, что лежит под ногами, наступали на него.
Я понимал, что никто добровольно не согласится вытащить его. Тогда я достал пистолет и под угрозой оружия заставил двух солдат помочь мне перенести несчастного в другое место. Пока мы готовились выполнить скорбную работу, над нашими головами просвистел снаряд "катюши" и взорвался всего лишь в нескольких десятках метров. Мы упали на землю, прикрывая руками головы. После того как перестали падать осколки, я встал и обнаружил, что моих вынужденных помощников нигде не видно. Видимо, им так не хотелось возиться с мертвым телом, что они трусливо сбежали.
Пришлось заставить двух других солдат заняться этим делом. Мы вытащили мертвое тело из-под трупа лошади и уложили его немного поодаль. Возле мы положили и остальных погибших.
Теперь "катюши" обстреливали район, расположенный совсем рядом с нашим оврагом, всего лишь в нескольких сотнях метров. Поднятые взрывами снарядов столбы дыма неуклонно приближались. Еще немного - и начнется массовая гибель людей. Мы с ужасом ждали казавшейся неизбежной смерти, но неожиданно взрывы снова стали удаляться. В балку упал только один снаряд, убивший нескольких человек.
День клонился к вечеру.
Мы бесцельно топтались на снегу, потеряв всякую надежду. Но тут до нас долетела новость, которая заставила всех в полном смысле слова запрыгать от радости. Из немецкого штаба пришел сержант, сообщивший, что колонна танков находится всего лишь в двух часах пути отсюда.
Люди стояли и напряженно ждали. Время шло, но никаких звуков, означавших прибытие танковой колонны, не было слышно. На закате мороз еще усилился. Нам еще днем казалось,
что силы на исходе и больше мы не сможем переносить такой убийственный холод. Оказалось, что можем. Стемнело.* * *
Вместе с Марио Беллини мы мерили шагами балку. Марио обнаружил в своем кармане забытый кусочек галеты и поделился им со мной. Как яss=tri>* * *
Пока мы располагались на ночлег, в группе солдат неподалеку вспыхнула ссора. Я подошел выяснить, в чем дело. Несколько человек с трудом удерживали высокого солдата, который вырывался и кричал, что ни в чем не виноват. Перед ним стоял взволнованный капрал, утверждавший, что побывал в плену у русских, сумел бежать и видел, как этот солдат по-дружески общался с врагами, а значит, он шпион.
Солдат (судя по говору, он был из Варезе) закричал, что он служит в батальоне 30-й артиллерийской бригады. Заинтересовавшись, я подошел поближе. Солдат рассказал такие удивительные вещи, что я немедленно послал за майором У, командиром батальона.
В присутствии майора солдат повторил, что действительно попал в плен к русским. Он был одним из огромнейшей колонны пленных итальянцев (если не ошибаюсь, в ней насчитывалось более 5 тысяч человек), которым русские объявили, что их сначала отправят в Миллерово, а там погрузят на поезда и отвезут на работы.
Миллерово в руках русских? Я удивленно взглянул на Марио Беллини. Если русские продвинулись так далеко, то наши дела плохи. Тогда мы не поверили солдату. Но впоследствии выяснилось, что он сказал чистую правду. Русские уже были в Миллерове и готовились замкнуть кольцо. Таким образом, мы оказывались в полном окружении. Хорошо, что мы этого не знали.
А солдат продолжал свой рассказ:
– Неожиданно стражники открыли огонь по нашей колонне. Вокруг меня находились тысячи итальянцев, - кричал солдат, - а их всех убили! Знаете, я сам видел, как капитан... (я не помню имя, названное солдатом, но этот человек служил в 60-м батальоне) упал замертво, пуля попала ему в голову!
Солдат объяснил, что ему удалось спастись только потому, что он, как щитом, прикрылся одним из своих соотечественников, который, он знал, продался русским. Потом его отпустили, взяв с него обещание стать шпионом. Солдат сказал, что в его батальоне оказалось немало предателей, согласившихся шпионить. Он признался, что пообещал работать на русских лишь для того, чтобы спасти себе жизнь. На самом деле он не хотел никого предавать и все честно рассказал.
Пока солдат говорил, вокруг то и дело раздавались возмущенные крики. Толпа собиралась линчевать изменника. Солдат выглядел насмерть перепуганным.
Быть может, у него, как и у многих других, помутился рассудок? А вдруг он говорит правду? Мы не знали, что думать. Сейчас, когда я слышал столько рассказов итальянцев, переживших русский плен, я склонен думать, что в ту ночь солдат не лгал.
Я отвел майора У в сторону и рассказал об эпизоде, случившемся три дня назад, когда солдат стрелял в нас, расположившихся на ночлег. Майор ответил:
– Честно говоря, не знаю, что и думать. Но мне кажется вполне определенным одно: скоро мы все окажемся в руках русских и найдем там свой конец. Я буду следить за этим парнем и в случае чего пристрелю его. В конце концов, какая разница, все равно мы погибнем.