Немного безумства

Сьюзен переглянулась с Майклом.

— Я рада, что у вас было благополучное детство.

Сьюзен встала и пошла к двери, но на полпути остановилась и повернулась к Бетти.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться. Я догадываюсь, что после того, как я отказала вам во встрече два года назад, вам, наверное, хотелось послать меня к черту. Не знаю, сможете ли вы меня понять, но само известие о том, что вы существуете, стало для меня шоком.

Я думала, что вы… — Сьюзен замялась, казалось, ей трудно было произнести эти слова вслух, — что вы вообще не родились.

Бетти поняла, что слова Сьюзен объединяют в себе и извинения, и прощание. Она не винила пожилую женщину, ведь само лицо Бетти должно было постоянно напоминать Сьюзен о крахе ее первого брака.

— Все в порядке, — быстро сказала Бетти. — Я вас понимаю. И большое спасибо за фотографию.

Сьюзен слабо улыбнулась в ответ.

— Бетти, нам пора, — объявил Майкл.

— Хизер расстроится, что не застала вас, — сказала Сьюзен.

Однако Хизер встретила их за дверями гостиной. Бетти сразу почувствовала, что Хизер не рада ее видеть, а когда та улыбнулась, от ее улыбки повеяло арктическим холодом.

— Майкл, ты не забыл, что мои родители дают сегодня обед? — сказала она. — Ты будешь?

— Обязательно.

— Вот и хорошо, значит, там и увидимся. — Когда Хизер удостоила Бетти еще одним взглядом, в нем сквозило самодовольство. — Приятно было с вами встретиться, Элизабет. Всего хорошего.

Бетти тоже попрощалась и вместе с Майклом вышла из дома.

День выдался на удивление погожий, солнечный, безветренный, но настроение у Бетти было далеко не радостное. Ее охватила глубокая печаль, всю дорогу она молчала, боясь, что если заговорит, то не выдержит и расплачется. Майкл тоже молчал. Только свернув с шоссе на дорогу, ведущую к «Шелтеру», он заметил:

— Кто это сказал, что надо быть поосторожнее с желаниями, а то они могут и сбыться?

— Не знаю, — тихо ответила Бетти, — но это был мудрый человек. — Она выпрямилась и подняла голову, исполненная решимости не показывать, как ей больно, и с напускной небрежностью сказала:

— Не волнуйтесь, я не убита горем. Конечно, я была удивлена, когда узнала правду о своем рождении, но, наверное, в глубине души я всегда подозревала, что в нашей семье было нечто странное. Если мужчина всю жизнь проводит в глуши с единственным ребенком, на то может быть две причины: или он что-то скрывает, или от чего-то прячется.

— Поистине философское наблюдение, — сухо заметил Майкл.

Прощаясь с Майклом у дверей «Шелтера», Бетти протянула руку для рукопожатия.

— Спасибо за… все. Прощайте.

Бетти рассчитывала на быстрое и окончательное прощание, но ее планы нарушила Долли, которая появилась в дверях и радушно предложила:

— Майкл, может быть, останетесь пообедать?

Майкл улыбнулся, но отрицательно покачал головой.

— Я бы рад, но не могу, мне нужно возвращаться.

— Ну что ж, — Долли развела руками, — нужно так нужно. Но имейте в виду, у меня на обед седло барашка под мятным соусом — пальчики оближешь!

— Долли, это запрещенный прием! — шутливо возмутился Майкл. — Вы знаете, как найти у мужчины самое слабое место. Сегодня я действительно не могу, но за приглашение спасибо. Могу я воспользоваться им в другой раз?

— Конечно! Я всегда буду рада угостить вас своей стряпней.

Майкл пристально посмотрел на Бетти.

— Берегите себя.

Потом повернулся и быстрым шагом пошел к машине. Бетти хотела войти в дом, но дородная Долли, которая махала Майклу рукой, загородила собой весь дверной проем. У Бетти не было другого выбора, кроме как остаться. Наконец автомобиль Майкла скрылся из виду.

Долли опустила руку, покачала головой и вздохнула.

— Вот это мужчина! Все при нем. Будь я лет на двадцать помоложе и не замужем, уж я бы его просто так не отпустила. Небось женщины ему проходу не дают!

Бетти подумала об утонченной элегантной Хизер. Майкл, правда, говорил, что у Хизер нет оснований возражать против чего бы то ни было в его жизни, однако сегодня вечером он идет на званый обед к ее родителям.

— Возможно, он уже выбрал ту, которая ему подходит.

Кроме того, Хизер, как показалось Бетти, была одной из тех женщин, которые точно знают, чего хотят, и умеют этого добиться.

— Ну, пора и делом заняться, — сказала Долли, поворачиваясь к двери. Она внимательно посмотрела на Бетти. — У тебя усталый вид. Советую тебе полежать, а когда отдохнешь, возьми Леди и прогуляйся верхом. — Долли дождалась, когда Бетти войдет в дом, и только после этого спросила:

— Когда вы снова встретитесь?

— Никогда.

Бетти показалось, что ее ответ прозвучал как приговор, но Долли рассмеялась.

— Не скромничай, на тебя это не похоже.

— Я не скромничаю.

— Тогда я вот что тебе скажу. Этот парень тебя хочет, и он непременно вернется, помяни мое слово!

— Не знала, что ты умеешь читать чужие мысли.

— Насчет мыслей не скажу, но язык тела я читаю довольно неплохо, — парировала Долли. — И я вижу, когда мужчина делает на женщину стойку, как охотничья собака на дичь. Это как раз тот случай. Так что, Бетти, — подытожила она, — если он тебе не нужен, тебе надо удирать.

Глава 7

На следующее утро, когда Бетти вошла в кухню, Долли посмотрела на нее так, словно только что узнала о ней что-то новое, и покачала головой.

— А ты, оказывается, скрытная. Ни словом не обмолвилась, что ночевала у этого супермена, с которым якобы не собираешься больше встречаться. Или о том, что за вами охотились папарацци.

Бетти недоуменно заморгала.

— Что ты имеешь в виду?

Долли взяла со стола вчерашнюю вечернюю газету и ткнула пальцем в фотографию в колонке светских сплетен.

— Вот, смотри. Это ты, фотография очень четкая, не то что та, которая была напечатана в нашей местной газете.

Бетти с неприятным предчувствием взяла в руки газету. Автор снимка запечатлел ее и Майкла садящимися в машину возле его дома. Подпись гласила: «Рано утром Майкл Гаррис вышел из собственного дома с новой пассией. Кто она?».

Долли даже не пыталась скрыть любопытство.

— Ты видела репортера?

— Нет.

— Что ж, это и неудивительно. Если бы рядом со мной был такой красавчик, я бы тоже ничего вокруг не замечала. — Она посмотрела на Бетти с легкой завистью. — Ты у нас становишься знаменитостью, уже во второй раз попадаешь в газету.