Немного скандала

Стараясь не выдать волнения, София заметила:

– Эмилия, я уверена, твой отец никогда не вынудит тебя вступать в брак, если ты не захочешь.

– Нет, если она захочет выбрать мужа побыстрее. – Отец натянуто улыбнулся, выговаривая с неумолимой назидательностью: – Я ее отец. Я могу устроить ее брак по собственному усмотрению, и ей не следует об этом забывать. А теперь будем считать брачную тему закрытой – на время нашего обеда, так, чтобы мы могли отдать должное этим блюдам.

Он отлично исполнял роль самовластного лорда, хозяина поместья. Но вряд ли эта манера годилась для общения с умной и независимой дочерью, которая давно научилась принимать собственные решения – из-за того, что он сам держал ее на расстоянии. Приказной тон был ошибкой, и София знала: сердце Сары было бы разбито, если бы она видела, что Стивен не желает прислушиваться к дочери.

Она отчаянно надеялась, что Сент-Джеймс придумает что-нибудь.

Он и понятия не имел, как подступиться к решению задачи.

Проклятие!

То есть двух задач. И обе касались женщин, которых Алекс любил, даже если любил их совершенно по-разному.

Да, он был влюблен. Проклятие! Только так можно было объяснить его недавнее поведение. Нет, дурное поведение – так будет вернее.

– Ну и вид у тебя, знаешь ли. – Майкл ссутулился над стаканом эля. В воздухе убогой пивной висела завеса дыма, пахло здесь омерзительно. Пол был липкий, обстановка – скудная и жалкая. – Ты вообще спишь в последнее время?

Если честно, ему было не до сна. Чем он был занят? Носился из Лондона в Кембриджшир и обратно, а для разнообразия вламывался в чужие дома – безуспешно. Да еще соблазнял очаровательных графских дочек.

– Ты мне друг или заботливая матушка? – кисло спросил Алекс. Не требуется особого владения дедуктивным методом, чтобы понять – я совсем без сил, что, кстати, заставляет меня удивляться: а что мы тут делаем?

Алекс как раз собирался зайти в свой клуб, съесть что-нибудь горячее и выпить, когда из клуба вышел Майкл и предложил отправиться в одну маленькую таверну. Его друг бывал непредсказуем, поэтому Алекс не удивился, когда, уже в карете, Майкл переоделся в потрепанное пальто и предложил Алексу снять галстук, он покорно подчинился, предвкушая интересный вечер.

Майкл махнул рукой:

– Как я уже сказал, мы просто ждем одного приятеля. Это не займет много времени.

– Что за приятель?

Майкл только улыбнулся в ответ и тихо спросил:

– Может быть, тебе стоит отправиться в постель?

– Как раз в постели-то и дело, – сквозь зубы ответил Алекс.

Пара дюжих головорезов в углу вдруг затеяла громкую перебранку – один из игроков смошенничал в кости. Но Майкл лишь посмеивался, даже когда один из них выхватил устрашающего вида нож, выкрикивая непристойности в адрес товарища.

– Готов спорить, – задумчиво протянул заядлый щеголь, безупречный маркиз Лонгхейвен, – что на сем пресловутом предмете меблировки возлежала юная леди. Полагаю также, что могу прийти к точному заключению относительно ее личности. Так скажи, когда свадьба?

– Ты с такой легкостью предполагаешь грядущую свадьбу? Это не делает мне чести. – Не будь эль таким противно-тепловатым, он, быть может, соблазнился бы стаканом-другим. С другой стороны, он так устал, что было благоразумнее воздержаться от любых спиртных напитков.

– Но это ты завел песню насчет любви. Я был свидетелем поцелуя, да еще слухи насчет одного вальса – в свете до сих пор не могут о нем забыть. После этого не нужно обладать выдающимся интеллектом, чтобы сделать вполне очевидный вывод. Она уехала из города, исчез и ты. – Майкл откинулся на спинку стула, демонстративно не обращая внимания на смертоубийственную схватку у себя за спиной. Он лишь повысил голос в общем гаме. – Знаю я тебя, Алекс. Преувеличенное чувство долга всегда было твоим уязвимым местом, – небрежно заметил он.

Послушать Майкла, так чувство долга – это недостаток. Притом что Майкл был одним из самых достойных людей, которых Алекс знал. Вероятно, его представления о чести и долге чуть отличались от общепринятых. Но в его работе этика – штука переменчивая, как зыбучие пески. Алекс тяжело вздохнул:

– Я хочу жениться на Эмилии, так что закавыка не в этом. Я боюсь, ее отец мне откажет.

– Насколько я понял, ему придется согласиться.

– Скажи, как сообщить ему об этом деликатном предмете так, чтобы в результате не вышло дуэли! Кроме того, я не хочу, чтобы ей пришлось испытать все, что обычно бывает при такого рода откровениях. Это вряд ли расположит ко мне ее отца и скомпрометирует девушку.

– Мне понятна суть дела, – признался Майкл.

– Я совсем не знаю этого человека из-за ссоры между ним и моим отцом. Из того, что сообщила Эмилия, я понял, что к нему просто так не подойдешь, не стоит и пытаться! Признаюсь, я разрываюсь между желанием увезти ее в Шотландию, как советуют мой брат и ее тетка, и ощущением, что мне следует отправиться к лорду Хатауэю со всем уважением, шляпой в руке и любезнейшими манерами. Вот и ломай голову!

– Что говорит она?

– Когда я видел ее в последний раз, она спала.

Усмехнувшись, Майкл отважно хлебнул отвратительного пойла из своего стакана.

– Славно поработал?

Что еще мог он сделать? Только ускользнуть из той постели, оставив в ней Эмилию.

– Сомневаюсь, что ее отец согласится.

– Верное замечание. Я-то знаю Хатауэя. То есть знаю по работе в комитете, где есть кое-кто из моих приятелей. И мы бывали на одних и тех же званых обедах.

Приятели у Майкла бывали самые разные – от самых высокопоставленных особ в Англии до весьма сомнительных личностей. Алекс ограничился простым вопросом:

– Ну и?

Драка, переросшая было в основательную потасовку с участием еще кого-то из завсегдатаев сего заведения, внезапно закончилась, когда хозяин, издав предупредительный рык, бросился к ним, размахивая видавшим виды мушкетом. Ворча и утирая кровь, горе-вояки плюхнулись обратно на свои стулья.

Конечно, в клубе он получил бы ростбиф и стакан прекрасного виски, но тут, в общем, было интереснее, цинично усмехнулся про себя Алекс. Бывали дни, когда он с удовольствием поглощал дешевый джин в подобных кабаках, но это время давно прошло.