Немного скандала

Но может быть, речь как раз об этом?

Темноволосая русалка. Чудесное ожерелье.

Эмилия решительно отставила свою чашку.

– Это Симеон, не правда ли?

Пожилая дама чуть наклонила голову.

– Он писал Анну?

– Полагаю, нет нужды это отрицать, – сурово согласилась вдовствующая герцогиня.

Глава 27

– Что все это означает? – София в замешательстве рассматривала собственную гостиную. В воздухе висел тяжелый, удушливый аромат цветов. Вазы с розами стояли на каждой плоской поверхности и даже на полу. Розы всех тонов, от малинового до чистого белого. Она опустилась на стул возле букета восхитительных ярко-розовых цветов. Просто голова кругом!

– Цветы, миледи.

Она бросила на дворецкого сердитый взгляд:

– Я понимаю, что цветы, Гастингс. Но откуда они взялись?

– Карточек не было, иначе, разумеется, я бы их собрал. Однако вас дожидается посетитель.

Ричард. Она и сама догадалась, хотя, если честно, он никогда не посылал ей букетов. Ричард знал, что розы ее любимые цветы. Так же, как Алекс выяснил склонность Эмилии к лилиям.

Джентльмены бывают очаровательны, когда хотят открыть свои чувства.

– Прошу вас, проведите сюда сэра Ричарда. – София вдруг пожалела, что на ней платье из скромного муслина, а не огненно-оранжевое одеяние, которое она только что заказала портнихе. Чересчур яркое для дневного времени, зато превосходно сочетающееся с цветом ее волос.

– Вижу, цветочница поймала меня на слове. – В гостиную вошел Ричард и деланно сморщил нос. – После этого визита мне в клубе не показаться. Придется сперва принять ванну. Не могу же я войти в святая святых мужского мира, благоухая, как запущенный розовый сад. Добрый день, дорогая.

– Так и знала, что они от вас. Но не совсем понимаю, зачем вы их прислали.

– Цветы так помогли Сент-Джеймсу, что я не удержался. Я был очень рад, когда получил ваше сообщение об их женитьбе.

София смотрела на него во все глаза. Вроде бы то же, что и всегда: аккуратно уложенные волосы, подстриженные усы, прекрасный костюм… но было в нем что-то новое. Может быть, блеск в глазах, совсем не то, что обычное шутливое подмигивание. Она с расстановкой произнесла:

– Действительно, цветы помогли лорду Александру. Но, боюсь, чтобы покорить леди Эмилию, ему потребовалось гораздо большее, нежели заваленная букетами гостиная.

– Дорогая, я и не жду, что вы падете к моим ногам, стоит мне опустошить оранжерею. – Он тихо засмеялся – таким знакомым ей смехом. – Но поскольку я ухаживаю за вами, мне захотелось высказаться напрямую. Надеюсь, я в этом преуспел.

«Поскольку я ухаживаю за вами…»

– Да, вы добились своего. – София была тронута. Но она была вдова, и у нее был опыт. Взмахом руки она указала на цветочные охапки: – Но зачем так много? Это совсем не обязательно.

– Может быть, именно так и было нужно. Могу я сесть?

– Разумеется. – Интересный комментарий! Она наблюдала, как он выбирает стул – по случайности тот самый стул, на котором предпочитал сидеть Уильям. Обивка немного выцвела, но у Софии не поднималась рука ее заменить. – Почему было нужно именно так?

– Я должен сделать признание. Моя совесть настаивает, хотя признаюсь, что был в сомнении относительно уместности подобного чистосердечия. Эти розы не только знак искреннего интереса к вам. Я пытаюсь вас подкупить, в надежде вымолить прощение.

– Ричард, вы меня пугаете.

– Это я посылал любовные письма Эмилии и Сент-Джеймсу.

София должна была признать: она ожидала услышать что угодно, только не это.

– Вы? – ахнула она.

Он торопливо продолжал:

– Понимаю, меня можно счесть своего рода сводником. Но вы однажды поведали мне об их влечении друг к другу, и я решил – в игру вступает сама судьба.

Затянутые фраком плечи Ричарда чуть приподнялись, но он не отвел взгляда.

– Вы одобрили их роман, и в моей власти было ему способствовать. Не знаю, какую роль в конце концов сыграли эти письма, но все закончилось очень неплохо.

Сказать, что она лишилась дара речи, значило не сказать ничего. После продолжительного молчания она наконец сумела пробормотать:

– В вашей власти… каким образом?

– У меня были письма, которыми обменивались Анна Сент-Джеймс и лорд Хатауэй, – терпеливо втолковывал он, словно она была ребенком.

– Каким образом? – повторила она, точно попугай.

– Их дала мне Анна. Разумеется, у нее были те, что писал ей он. Однако он, когда отвечал, пересылал письма Анны обратно ей. Из-за жены. Не хотел их уничтожать.

Беседа принимала уж совсем неожиданный поворот. Может быть, это из-за тяжелого запаха роз у нее вдруг закружилась голова?

– Не хотите ли сказать, что близко знали Анну Сент-Джеймс?

– Именно. Предполагалось, что я на ней женюсь. – Его улыбка померкла, и он на миг отвел взгляд. Лицо у него сделалось отчужденным.

София была… как опоенная дурманом. Иначе не скажешь. Ричард и Анна?

Она возмутилась:

– Но это было так давно!

– Не так уж и давно. Она была пятнадцатью годами моложе своего старшего брата, тогдашнего герцога.

Прикинув в уме, София решила, что Ричард прав, ведь он примерно того же возраста, что и Уильям. Ее муж был двадцатью годами старше ее, и…

Это возможно. Более чем возможно, потому что Ричард никогда бы не солгал.

И сейчас ему представился отличный случай, чтобы узнать о кое-каких ее сомнительных привычках – если его намерения столь серьезны, как он говорит. София встала и направилась к столу с напитками – отыскать стакан и графин среди охапок кроваво-красных роз.

– Может быть, бренди?

– Нет, благодарю. Для меня еще рановато, – с некоторой иронией сказал он.

– Не возражаете, если выпью я? Мне кажется, момент просто требует чего-нибудь горячительного.

– Вам не нужно спрашивать моего позволения, дорогая.

Такой ответ был лучше, чем целые кусты роз. Одной из причин, почему София так сопротивлялась мысли о повторном замужестве, было то, что женщина в браке терпела слишком много ограничений. Уильям никогда и ничего ей не запрещал и снисходительно терпел ее непредсказуемый стиль. Вряд ли радость, которую она пережила в первом браке, повторится снова.