Немое Заклинание

А маркграф Хардинер ничего не говорил — он так и смотрел на меня со смутной усмешкой. Но зато для меня он больше не был Неприметным, теперь это был Кривой Нго. Потому что отныне я мог видеть его истинный облик. И был он мне неприятен.

Это был старый, очень старый человек. Если бы я не знал, что он маг, то мог бы сказать, что ему лет девяносто, не меньше. Но он был магом, одним из самых могущественных кстати, и ему легко могло быть и две сотни, а может и того больше лет.

Он был высок и сутул, а лицо его напоминало полумесяц с крючковатым носом. Кожа на лице была очень сухая и какая-то желтая, даже слегка грязная. Редкие и длинные седые волосы слипшимися прядями ниспадали ему на покатые плечи. Из приоткрытого сильно искривленного рта выглядывали мелкие зубы, напоминающие пилу. Вот такой он был без магического прикрытия, Кривой Нго.

Потом его покосившийся рот дрогнул, губы шевельнулись, и я отчетливо услышал единственную фразу, сказанную неприятным и каким-то потусторонним голосом:

— Это была хорошая работа. До встречи, Белый маг…

А демон передо мной тем временем стремительно испарялся. Он лежал у моих ног бесформенной кучей грязи, вздрагивал, пузырился и непрерывно стонал, пока звуки эти не потонули в груде гнили. Потом на мгновение полыхнуло над останками его туши алое пламя, и Румпельштильцхен исчез, оставив после себя только мокрое грязное пятно на булыжнике.

Из-под моих ног, зависших в воздухе на расстоянии нескольких дюймов от земли, словно ковер выдернули. Я покачнулся, едва не упал, но удержался и резко опустился на булыжник. Каблуки так и стукнули по камню. Мир вокруг всколыхнулся, и в него вновь ворвались прежние звуки — гул толпы, женские крики, воронье карканье над головой. Но теперь я уже не мог видеть и слышать каждого человека в отдельности. Я снова стал самим собой, прежним. С уходом Румпельштильцхена ничего демонического в себе я больше не ощущал.

Пятясь, я поднял шпагу и указал ею на Хардинера, который теперь тоже из Кривого Нго превратился в прежнего лощеного маркграфа.

— Уговор… — прошептал я.

И снова почувствовал, как горит кожа на лице, куда попала слюна Румпельштильцхена. Зеленого «эполета» на левом плече у меня уже не было, зато прямо перед лицом маячила красная пыльца, и как я ни пытался развеять ее ладонью, мне это не удавалось. Впрочем, она быстро бледнела, становясь все прозрачнее, и уже скоро стала практически незаметна.

— Уговор! — повторил я хрипло.

Я смотрел на Хардинера, а он смотрел на меня. Сколько это продолжалось я не знаю, но потом я вдруг услышал стук копыт по булыжнику, опустил шпагу и повернулся на звук.

Прямо на меня летели две лошади. На одной из них сидел Кристоф, перед которым, свесив обе ноги вбок, примостилась принцесса Фике. Вторая лошадь была моей Снежкой, и я буквально взлетел в седло, когда она поравнялась со мной.

— Быстро! Быстро! — прокричал Кристоф, безжалостно избивая бока своего скакуна пятками. — Они еще не сообразили, что произошло! Нужно бежать!

Честно говоря, я тоже плохо понимал, что здесь происходит. Но то, что нам следует уносить ноги, было бесспорным.

Мы вылетели за ворота. Ничего не понимающие караульные гвардейцы проводили нас изумленными взглядами. А я подумал, что если хоть один из них сейчас пустит нам вслед пулю, то на этом все может и закончиться.

Но никто не выстрелил, и мы продолжали стремительно лететь к мосту, соединяющему Малый город с Большим. Редкие прохожие шарахались от нас по сторонам. Кучер какой-то встречной кареты, пытаясь избежать столкновения, свернул на обочину, но в результате экипаж чуть не улетел в реку. Лишь чудом ему удалось остановиться на самом краю набережной.

Но мы с Кристофом и не думали тормозить своих лошадей. Оставив позади мост, мы влетели в Большой город, нисколько не заботясь о прохожих. Двоих или троих несчастных мы все же сбили с ног. Насколько сильно они пострадали при этом, для меня так навсегда и осталось тайной.

Мы торопились, как могли. Если начнется погоня — а я нисколько не сомневался, что она начнется, если уже не началась — то разумнее было бы замести следы, петляя по улицам. Но дорога в «Еловую ветку» мне известна была лишь одна, и я боялся заблудиться на незнакомых улочках чужого мне города. Поэтому мы просто скакали прямо — сперва вдоль набережной, затем свернули на улицу Святой Матильды и снова поскакали, никуда не сворачивая, к самому ее началу.

— Куда мы направляемся?! — на ходу крикнул мне Кристоф.

— В «Еловую ветку»! — крикнул я в ответ. — Ван-дер-Флит обещал дожидаться нас там!

Больше я ничего объяснять не стал. Как не стал и ничего спрашивать. На вопросы попросту не было времени.

Ван-дер-Флит поджидал нас у дверей «Еловой ветки», нервно расхаживая туда-сюда и время от времени снимая с себя шляпу и принимаясь обмахиваться ею. Увидев нас, он призывно поднял руку.

— Где вас черти носят, господа?! — вскричал он, когда мы подъехали. — Я же сказал, что в полдень буду вас ждать в таверне! И где герр Глапп? Вам удалось уладить вопрос с его освобождением?

Вываливая на нас эту череду вопросов, он с удивлением поглядывал на Фике, которая тоже косилась на него с любопытством.

— И кто эта девушка, черт возьми?! — спросил он раздраженно. — Только не говорите, что вы украли невесту Великого князя!

— Мы украли невесту Великого князя, — ответил я спокойно. — А герра Глаппа больше нет. Его казнили на площади перед дворцом, разрубили на куски как свинью…

Мое возбужденное состояние передалось и лошади. Снежка шарахалась то влево, то вправо, и мне с трудом удавалось ее сдерживать.

— И теперь нам нужна «тайная тропа» к Серебрянке, — продолжил я. — Вы сможете ее для нас открыть, сударь?

Ван-дер-Флит сделал руками удивленный жест.

— Когда?! — воскликнул он. — Сейчас?! Прямо здесь?!

— Да, здесь и сейчас, — ответил я. — От этого зависят наши жизни. Наверняка нас преследуют, и в лучшем случае в запасе у нас не больше четверти часа.

— А в худшем?

— А в худшем запаса у нас нет совсем… Так вы откроете нам «тропу», сударь?

Ван-дер-Флит нервно встряхнул крепко сжатыми кулаками.

— Ч-черт! — выругался он. — Черт вас возьми! Но я по-прежнему многое не понимаю… Зачем вы украли эту девчонку?!

— Она не девчонка! — тут же вскинулся Кристоф. — Она моя невеста!

От этого заявления я лишился дара речи. А Ван-дер-Флит возмущенно вытаращил глаза.

— Она не ваша невеста! — заорал он. — Она невеста князя Ульриха! Как вам вообще удалось ее украсть?!

— Для этого мне пришлось убить барона Марбаха, — мрачно ответил Кристоф.

Услышав это, Ван-дер-Флит даже руки задрал вверх, словно хотел дотянуться до неба.