Немоногамия

Каминский тянет меня на себя, снимает шорты и усаживает верхом. Царапает щетиной шею, расстёгивает пуговицы на рубашке. В голове набатом звучат то радостные ликования, то предупреждения. Я игнорирую их и трусь промежностью о твердеющий с каждой секундой пах, прижимаясь губами к сомкнутым губам мужа.

— Володя на тебе залип, — внезапно говорит Ян.

Когда его ладони сминают грудь, я несдержанно стону, окутанная насыщенной дымкой эйфории и похоти. На языке крутится один очень важный ответ, но озвучить его я никак не решаюсь.

— Ты моя жена, — словно в напоминание нам двоим произносит Каминский. — При мне делай с ним всё, что хочешь. Я посмотрю и с удовольствием поучаствую.

Его слова прошибают насквозь и эхом на повторе прокручиваются в подсознании.

— Втихую не надо, Майя. Не с ним, — просит Ян. — Слышишь?

Меня качает, словно на аттракционе: то вверх, то вниз. К земле, к небу и обратно. И так много-много раз. Настолько захватывающе и опасно, что можно упасть и разбиться насмерть.

Если раньше я думала, что смогу рассказать мужу почти влегкую о том эпизоде в колючках, то сейчас, услышав в голосе надрыв — не рискую. Сердцем чувствую, что адски ревнует, но ни за что не признается в этом.

— Слышу, — киваю в ответ. — Ты ловишь кайф от чувства контроля надо мной и Вовой. Соревнуешься, конкурируешь. Но всерьез делиться не хочешь.

В глазах мужа загорается стремительный огонь. Он пленит, опаляет. Ян до боли впивается пальцами в мои ягодицы, а значит, что я попала если не в цель, то очень близко.

— Мы можем не начинать, — обращаюсь к мужу. — Если ты этого не хочешь.

— Я хочу. А ты?

Пожав плечами, смущённо киваю.

— Тогда пососи у меня, Майя. Чувственно и нежно. С любовью, как только ты умеешь.

Я слезаю с колен мужа и опускаюсь на пол. Дрожащими от волнения пальцами расстёгиваю пряжку ремня и тяну вниз молнию джинсов.

Высвободив наружу покачивающийся член с крупной блестящей головкой, беру его в руку. Не медлю и тут же облизываю.

Слышу сдавленный стон, чувствую нежные поглаживания на затылке. Пальцы Яна зарываются в мои волосы и задают ритм движениям.

Я вбираю член максимально глубоко, с нотками возбуждения и наслаждения. Увлекаюсь настолько сильно, что не сразу улавливаю движение за спиной, а затем и шаги, которые с каждой секундой становятся ближе.

— Идеальный вид, — произносит Титов.

Я застываю, останавливаюсь. Обернуться не решаюсь, но могу представить как выгляжу со стороны в расстёгнутой рубашке и стрингах, делая минет мужу.

Ян давит на мой затылок, вынуждая продолжить. Я пытаюсь поймать его взгляд, но ничего не получается.

Сердце делает кувырок, сознание уплывает. В голове проносится мысль, что назад дороги уже не будет.

Я нащупываю кончиком языка каждую выпуклую венку, обхватываю губами головку. Титов недолго наблюдает как я ласкаю член мужа, после чего подходит ещё ближе и, опустившись на колени, кладёт руки на мои бёдра.

Меня бросает то в жар, то в холод. Ощущения пьянят, сбивают с толку. Мне и хорошо, и страшно. Следом на плечи осыпается миллион незнакомых эмоций.

Жаркий шепот вызывает мурашки, а твёрдые губы идут вниз по позвоночнику. Вова просит шире развести ноги, после чего принимается ласкать меня пальцами.

Я уплываю от первых же прикосновений. Влажная, разгорячённая. Не знающая куда растратить столько накопленного желания и энергии.

Отчётливый стук в дверь заставляет меня прекратить движения и напрячься. Я не сразу понимаю, кто, зачем и почему к нам пришёл.

Ян смотрит в сторону двери, грязно ругается. Когда незваный гость понимает, что ему не открывают — раздаётся противный звонок стационарного телефона.

— Наверное, нам принесли вино, — произносит Ян и, отстранив меня, поднимается на ноги. — Пиздец вовремя.

Он поправляет бельё, застёгивает джинсы. Проводит пятернёй по волнистым волосам.

— Продолжайте, я сейчас.

После чего выходит в прихожую и хлопает дверью, оставляя нас с Титовым один на один и полностью развязывая руки.

Под его пристальным контролем можно всё. И, вероятнее всего, Вова прекрасно об этом знает, потому что под громкий стук моего сердца, он подхватывает меня на руки и несёт к кровати.

Едва мои лопатки касаются матраса, я задерживаю дыхание и поплывшим взглядом смотрю перед собой.

— Безумно хочу тебя, Пчёлка, — пылко говорит Титов.

Пульс рвётся, долбит виски и закладывает уши. Вова опускается передо мной на колени и плавно раздвигает мои ноги. Кровь нагревается до ста градусов и несётся по венам с запредельной скоростью. Кажется, Титов решил исполнить своё обещание.

Я сминаю пальцами простыни и несдержанно ахаю, когда он снимает с меня стринги и принимается умело ласкать языком.

Глава 29.

***

— Блядь. Ты везде идеальна, Майя. Я от тебя без ума.

Слова Титова не кажутся пафосными или фальшивыми и проникают в самое сердце. В той обстановке, которой мы находимся – они моё спасение и шанс оправдать собственные слабости. Не будь Вова столь нежным и щедрым на комплименты, я бы не находилась с ним в одной постели. Ни тогда, ни сейчас. Наверняка нет.

— Снова влюбился как сопляк, — произносит он следом.

У меня тут же появляется масса вопросов на произнесённую фразу, но все они моментально исчезают, когда Титов прижимается губами к клитору, совершает быстрое движение языком и сдавливает ладонями мои бёдра. Пробуя, раскрывая меня шире. Упиваясь близостью и мнимой свободной действий.

То, что между нами происходит – выглядит куда откровеннее и острее, чем недавно в колючках, но воспринимается как нечто легальное и вполне объяснимое. Нам можно всё, что угодно. Здесь и сейчас. В пределах спальни.

— Боже, — хрипло восклицаю. – О Боже. Мой.

Я пытаюсь взять себя в руки несмотря на то, что мозг поплыл как желе, и отползти назад, но Вова крепко удерживает мои бёдра и не даёт сдвинуться ни на сантиметр, пылко зацеловывая меня внизу живота.

Тело сотрясает от любого, даже самого лёгкого прикосновения. Эмоции зашкаливают, выплёскиваются с берегов.

Запрокинув голову и закрыв глаза, я всячески пытаюсь абстрагироваться от осознания того, что прямо сейчас между моих ног находится не муж, вот только у меня ничерта не получается. В голове настойчиво долбит единственная мысль: меня вылизывает Титов – друг нашей семьи. Страстно, горячо. С неутомимым желанием и откровенным вожделением, словно давно об этом мечтал и ему не то, что нравится процесс – он по-настоящему от него кайфует.