Немоногамия

— Душно просто, — качаю головой и, дёрнув оконную раму, впускаю в кабинет свежий пропахший дождём воздух.

Я нахожусь в полной растерянности. Когда увидела входящее сообщение от Вовы – как чувствовала, что не справлюсь с собой и не стала открывать его ночью в присутствии Яна. Уже утром спокойно добралась до работы, припарковала автомобиль на стоянке. Едва посмотрела вложенный файл – ощутила как бросило в жар.

С одной стороны я прекрасно понимаю, что меня это ни к чему не обязывает. Захочу – полечу, не захочу – останусь. С другой – осознаю какие последствия будет иметь как моё согласие, так и отказ.

«Ок. Фотошоп так фотошоп. Мог бы нарисовать нам места в бизнес-классе», — недолго думая пишу Вове.

Он появляется в сети, читает. Ничего не отвечая, просто пропадает на весь день. Я же пытаюсь вернуться к работе и организовываю заседание кафедры. Разговариваю отрешённо, слушаю вполуха. Как не пытаюсь взять себя в руки – ничего не получается. Фантазия упрямо переносит меня в большой и светлый офис «Юнайтед Технолоджи». Интересно, легко ли начинать жизнь с нуля в двадцать семь? А в чужой стране и вдали от дома?

После заседания меня вызывает к себе первый заместитель ректора. Просит сесть в кресло, предлагает кофе. Проводит долгую вступительную речь. Оказывается, завкафедрой находится в критическом состоянии после операции, поэтому в ближайшее время на меня и дальше будет возложена его работа. Возможно, навсегда – если ситуация не станет лучше. В голову тут же приходит сказанная свекровью фраза о временном и постоянном. И моя неуместная шутка. Надо было держать язык за зубами.

— Что сказал проректор? С Дмитрием Анатольевичем всё в порядке? – засыпают меня вопросами коллеги, когда я возвращаюсь на кафедру.

Слабо качнув головой, рассказываю как обстоят дела. Меня внимательно выслушивают, затем начинают причитать и охать.

— Надеюсь, ты согласилась, Маечка, — произносит Нина Васильевна. – Кроме тебя и некому. Вероника слишком неопытная, я старая и страдаю давлением, а Роман Дмитриевич довольно безответственный молодой человек.

— Это я безответственный? – возмущается Серов. – Посерьезнее некоторых буду. По крайней мере, я не ухожу на больничные во время серьезных запар, подставляя весь коллектив.

— У меня давление под двести, милый! Доживёшь до моих лет – посмотрим как справляться будешь!

— Я на пенсию уйду, Нина Васильевна. Уступлю место здоровым и перспективным.

Потеряв надежду успокоить коллег, забираю сумочку и спешу на улицу, чтобы выпить кофе. Мыслей в голове масса. Они терзают, мучают. Не дают ни минуты покоя. Мне бы остыть и хорошенько взвесить все за и против. Да и как сказать коллективу, что, вместо того, чтобы исполнять обязанности завкафедрой – я улетаю на работу в Штаты?

По мере приближения к парковке – сбавляю шаг. Ноги становятся ватными, а в горле пересыхает, когда я вижу перед собой Титова, опирающегося бёдрами о капот автомобиля.

Он держит в руках два бумажных стаканчика с кофе. Один из них точно мой – латте, два сахара. С насыщенной густой пенкой. Мои вкусы по прошествию лет тоже не изменились – и Вова прекрасно знает об этом.

Остановившись посредине пути – достаю из сумочки телефон. Мимо проходят студенты, осыпают меня комплиментами, что-то спрашивают. Самые смелые – задают вопросы по Титову. У нас роман? Как давно? Когда свадьба? Я нарочно игнорирую каждый.

На экране светится входящее сообщение от Вовы. Снова два вложенных файла. Билеты на ту же дату — на моё и его имя. Только места теперь уже бизнес-класса.

— Долго тренировался в фотошопе? – спрашиваю у Титова, когда подхожу ближе.

Он вручает мне стаканчик с кофе. Прищуривается, слегка улыбается. Свободную руку прячет в карман и за считанные секунды смеряет меня взглядом с головы и до ног. Судя по мелькнувшей в глазах похоти – ему нравится как я выгляжу. Вова транслирует это так явно, что вся моя невозмутимость осыпается пеплом.

— Примерно после твоего ответа и до самого вечера. В общей сложности часов шесть. Хорошо получилось?

Шутливый тон Титова не даёт возможности не улыбнуться ему в ответ.

Делаю глоток кофе, наслаждаясь вкусом. Латте комфортной температуры, в меру сладкий. Всё как я люблю.

— Умело, — отвечаю, облизав губы. – Даже не скажешь, что подделка.

Вова отрывается от капота, выравнивается во весь рост. Чтобы на него посмотреть мне приходится слегка запрокинуть голову.

— Ты почти не оставляешь мне выбора, Титов.

Мой голос ломается и дрожит. Я чувствую себя мерзко. Наверное, потому, что Ян просил с кем угодно, но только не с ним.

— На это в общем-то и был расчёт, — отвечает Вова.

Мы недолго общаемся, потому что у меня начинаются занятия. Титов не настаивает. Но, тем не менее, напирает упрямо и уверено.

Впереди две лекции, затем куча бумажной работы. Я намерено задерживаюсь на кафедре подольше и уезжаю домой самой последней.

Пока добираюсь до дома – стрелки часов показывают половину десятого. Я чувствую себя жутко вымотанной.

Снимаю в прихожей туфли, распускаю волосы. На первом этаже нигде не горит свет. Яна я застаю в нашей спальне.

Когда вижу дорожную сумку на кровати – невольно вздрагиваю. Каминский перебирает верхнюю полку шкафа, достаёт оттуда футболки и рубашки. Обернувшись, наконец замечает меня.

— Привет, — произносит, слегка склонив голову набок. – Ты сегодня поздно.

— Много работы. А ты?..

Киваю на сумку, стараясь держать невозмутимое лицо.

— Собираюсь в командировку. Я предполагал, что ты откажешься ехать вместе со мной, поэтому не предлагал.

Ян прекрасно знает, что у меня новая должность и море обязанностей, но именно сейчас я могла бы все бросить и умчать вместе с ним хоть на край света.

— Предполагал, что не поеду или не хотел, чтобы ехала? – спрашиваю смело.

Каминский вскидывает брови, опускает взгляд. Наблюдает за тем как я расстёгиваю рубашку и тяну вниз боковую молнию на юбке. После базы отдыха мы ни разу не трахались. Ян не проявлял инициативы, и я, впрочем, тоже.

— Для чего ты меня провоцируешь? – отвечает вопросом на вопрос. – Хочешь ехать – у тебя есть десять минут на сборы, Майя.