Ненаглядная жена его светлости

– Рива вышла замуж несколько седмиц назад, - буркнула Софья и выдвинула горничную вперёд, прикрываясь ею, как щитом. – И да, она уже ждёт первенца. Гер Ханц, я не...

– Двух! – лекарь расплылся в улыбке. – Я ощущаю двойную ауру. Близнецы! Один, как это водится при многоплодной беременности, посильнее и покрепче, второй чуть меньше и слабее. Если вы позволите, лира, я могу и вас осмотреть после её светлости.

– Близнецы? – несколько заторможенно произнесла горничная и неуверенно посмотрела на герцогиню. – Но я...

– Двойня, какая радость! – воскликнула Соня и стиснула руку Ривы, мол, молчи, не возражай. – Значит, приданого надо готовить в два раза больше!

– А... Да, - молодая женщина неуверенно поддержала госпожу. – Верис обрадуется, он любит детей.

– Гер Ханц, - заминка в несколько секунд позволила Софье рассортировать в голове сумасшедший рой из мыслей и образов, и найти предлог, чтобы выставить целителя восвояси, - а где мой супруг? Почему он не приехал сам?

– К сожалению, миледи, герцог не может этого сделать по нескольким причинам, - вздохнул лекарь.

– Каким?

– Вы позволите приблизиться? Я обязан вас осмотреть!

– Зачем?? Я здорова! Стой там, где стоишь, не приближайся! – взвизгнула женщина. – Что за причина может помешать супругу навестить чудом спасшуюся жену? Любовница не пускает?

Лекарь побагровел и покосился сначала на Умара, следом на Риву.

– Миледи, все не так! Поверьте, если бы милорд мог, он примчался бы сюда ещё две седмицы назад, как только узнал, что вы живы, - но ради безопасности он не должен этого делать! Тополя подожгли, и подожгли с одной целью – убить герцогиню. Как вы думаете, повезёт ли ещё раз, если злоумышленник узнает, что вы невредимы? За его светлостью пристально наблюдают, и его визит в усадьбу не останется незамеченным. Что бы не вызвать подозрений, мне пришлось сначала съездить в поместье, навестить выздоравливающих, а на обратном пути Умар свернул сюда. У меня мало время, миледи! Позвольте мне вас осмотреть! Я должен решить, как ломать кость и какие снадобья оставить.

– Повторяю – я здорова! И ничего мне ломать не надо. Вот ещё! Кругом враги ходят, а ты собираешься сделать меня совершенно беспомощной. Сколько продлится лечение?

– Две-три седмицы.

– Вот! И всё это время я буду прикована к постели? Ни за что! Отправляйся назад и сообщи герцогу, что я категорически отказываюсь от лечения!

– Но хромота так и останется!

– Ничего, переживу.

– Позвольте мне хотя бы проверить ваш организм!

– Зачем? Повторяю – я совершенно здорова и отлично себя чувствую! Чего милорд опасается? Что я тут с кем-то хороводы вожу? Так тут нет никого, одни слуги, даже залететь не от кого, - выпалила и осеклась, мысленно стукнув себя по лбу. – Я хотела сказать, что его светлости не стоит переживать. А если он настолько не доверяет, пусть пришлёт с Умаром ту ягоду. Как её? А! Фликсу! Буду каждую неделю на глазах кучера съёдать по одной - две штуки.

– Миледи, это вы зря. Милорд на самом деле о вас беспокоится! – заметно смутился лекарь. – Что до фликсы, она вам ещё долго не будет нужна.

Сердце Сони сделало кульбит – неужели, гер сумел рассмотреть её положение?!

– Я в вас влил столько антидота, что в ближайшие полгода от дня его приёма для вас лучшее и единственное противозачаточное – полное воздержание от супружеских обязанностей, - продолжил целитель.

И герцогиня тихо выдохнула...

– Отправляйся назад, гер Ханц, я не позволю себя осматривать и лечить. Герцог объявил меня мёртвой, - Рива тихо ахнула, но Соня жестом приказала ей молчать, - поэтому я не доверяю ни ему, ни тебе.

– Но он сделал это только ради вашей безопасности! – взмолился лекарь. – Пока враг думает, что у него получилось, он расслабится и обязательно проявит себя. Милорд надеется выявить гадину и раздавить!

– Пусть ловит, давит, делает, что хочет. Главное, подальше от меня! – герцогиня вздёрнула вверх подбородок. – Он не подумал, что слухи о смерти герцогини скоро дойдут и до этого уголка? Кем я буду выглядеть в глазах местных жителей?

– Милорд прислал вам письмо, - напомнил Умар.

– Да, - подхватил Ханц, - прослушайте его! Уверен, его светлость всё разъяснит!

– Прослушаю, когда вы с кучером уберётесь отсюда.

– Миледи...

– Гер Ханц!!!

– Хорошо, я подчиняюсь, - лекарь поклонился и нерешительно заметил. – Но если вы заболеете?

– В усадьбе есть целая коробка с вестями, - отрезала Софья. – Если что-то случится – в замке об этом узнают через пару мгновений.

Больше лекарь не спорил, ещё раз поклонился и развернулся в сторону дома.

– Ваша светлость, новые книги и деньги я передал Коре, - Умар поклонился и протянул раковину. – Вот послание от милорда.

Софья забрала «говорящее письмо» и опустила его в карман юбки. А потом добрела до ближайшей скамейки и опустилась на неё без сил – и на этот раз она избежала разоблачения, но «Штирлиц ещё никогда не был так близко к провалу!»

Прошло не менее получаса, прежде чем она смогла взять себя в руки.

Надо было всё объяснить прислуге. Раньше как-то к слову не пришлось, а теперь уж точно разговор нельзя больше откладывать. Рива услышала, что в замке герцогиню предали земле, можно только предположить, что она себе там надумала. А если успела поделиться новостью с матерью и Лотой, то втроём они за эти полчаса уже себе целую Санта-Барбару насочиняли.

А ещё оттягивает карман местный вариант голосового письма. От мужа, да. Надо прослушать, что там придумал его светлость, и понять, какими новыми неприятностями ей это грозит.

Почему-то мало верилось, что Арман решил сообщить что-то хорошее.

Ведь он не приехал за женой! Даже не захотел повидаться!

Словно той ночью с ней был другой мужчина – нежный, чуткий, внимательный. Но взошло солнце, и принц снова стал... жабой.

Ох, как в Шреке принцесса Фиона, только наоборот. И в случае с герцогом метаморфозы происходят не с его внешностью: красавец ночью, днём – урод, и будет так за годом год, покуда поцелуй...

Как там дальше-то?

Поцелуй любви... истинный облик вернёт.

Интересно, какой у доставшегося ей по наследству от предшественницы мужа истинный облик? Где он был настоящий – той ночью или когда тащил её по коридорам, заставляя нагружать больную ногу?

– Миледи! – голос Ривы прервал размышления. – Не хотите что-нибудь покушать?

Молодая женщина мялась, не зная, что сказать дальше.

– Рива, ты хотела что-то спросить? – пришла ей на помощь Софья.

– Да, миледи. И мама там. Лота. Мы очень переживаем – вы сказали, что его светлость объявил вас... простите, мёртвой?! Пожалуйста, объясните нам, что происходит?

– Хорошо, Рива, я сейчас поднимусь к себе, а через час спущусь к чаю. Попроси Кору испечь лёгкий пирог с малиной. И я прошу вас пока ничего не обсуждать. Наберитесь терпения, хорошо?

– Конечно, миледи. Я вас провожу?

– Не надо, ступай, помоги лучше матери, а я дорогу помню.

Дождавшись, когда фигура горничной скроется из виду, герцогиня поднялась со скамейки и, обогнув дом с другой стороны, зашла внутрь.

Пока видеться ни с кем не хотелось. Да и что сейчас она скажет слугам?