#НенавистьЛюбовь

Каролина в ответ скинула с себя этот чертов халат. Он упал на пол, и она переступила через него.

Как я и думал, под ним ничего не оказалось.

– Как я тебе? – Каролина перекинула волосы через плечо и близко подошла ко мне – так, что касалась своими коленями моих ног.

Я отвел взгляд – не хотел видеть ее без одежды.

Какого?.. Что она делает? Для чего?

– Оденься.

– Дан…

– Сказал же – оденься, – повторил я и резко встал.

– Я настолько тебе противна? – вспыхнула Каролина.

– Вообще-то, у меня есть девушка, – отозвался я, чувствуя, как на сознание накатывают волны сна. И зачем только напился, придурок!

– Твоя девушка не узнает. Обещаю. – Каролина взяла меня за руку – вцепилась так, что я едва разжал ее пальцы.

– Я не изменяю.

– Все изменяют. Или… Я настолько тебе не нравлюсь? Или если бы не было ее, ты бы…

Я перебил ее.

– Прости, я не гей. Не сплю со своими друзьями.

Я поднял халат и, не глядя, сунул его Каролине. Чтобы прикрылась. А после, чувствуя, что вот-вот вырублюсь, направился к спальне. Каролина попыталась схватить меня за джинсы, но я не позволил ей этого. Зашел в спальню, закрыл на замок дверь и просто упал в кровать, мгновенно погрузившись в пьяный сон.

Каролина осталась в гостиной. И когда проснулся утром, ее уже не было в номере.

Я с трудом поднял себя с кровати и закрыл лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. Голова раскалывалась, во рту было сухо и горько, тошнило и ужасно хотелось пить. Алкоголь не принес облегчения – я отлично помнил не только о том, что сегодня должен предать Дашку, но и о том, что вытворяла ночью Каролина. Боль осталась со мной. И страх – тоже. А к этому всему прибавилось похмелье.

Первым делом я проверил, что с Сергеевой – друг снова сопровождал ее и сказал, что она на учебе. От первой пары прошел час. Это меня несколько успокоило. Я даже написал ей, что мы увидимся после обеда – тянуть было нельзя.

Ненавидя весь мир, я напился воды из бутылки, не обращая внимания, как она стекает по подбородку прямо на грудь, направился в ванную и увидел на зеркале надпись, сделанную красной помадой.

«Прости».

Послание сбежавшей Каролины.

Это меня разозлило, и я прорычал какое-то крепкое ругательство, проводя ладонью по зеркалу и размазывая помаду.

Я всегда ценил дружбу. И особенно – дружбу с Каролиной. Я относился к ней как к младшей сестренке. Я по-своему оберегал ее. И я не хотел, чтобы она раздевалась передо мной и предлагала себя. Да еще так откровенно. Зная, что у меня есть девушка. Девушка, за которую я душу готов отдать дьяволу.

Дашка.

Я сбросил одежду прямо на пол и встал под холодные струи. Вода била по коже и постепенно приводила меня в порядок. Я не чувствовал холода.

Как часто я представлял ее себе в душе. Раньше мои фантазии были слишком откровенными, чтобы оставаться спокойным. Мне нравилось думать, что Дашка стоит под водой вместе со мной, в моей рубашке, которая становится мокрой и прозрачной. Нравилось представлять, как она обнимает меня, шепча на ухо какие-то глупости, тесно прижимается грудью и позволяет касаться себя так, как хочу я. Нравилось быть с ней хотя бы в фантазиях.

Теперь же я видел только Дашкино лицо. Ее светящиеся теплом глаза. Ее искрящуюся улыбку.

Я не знал, как откажусь от нее. Я должен был отказаться от части самого себя.

Правильно ли я поступаю?

Мне хотелось верить, что правильно.

Я закричал – не от ярости, а от осознания собственной слабости.

После долгого холодного душа и еще одной бутылки минеральной воды, которая нашлась в баре, физически мне стало лучше. В полдень я покинул отель и поехал домой. Родители были на работе, поэтому мне не пришлось отвечать на тонну дурацких вопросов. Сидя на подоконнике в своей комнате и куря, я думал о Дашке и Савицком – пытался взвесить все за и против. Понять, какой линии поведения стоит придерживаться, и есть у меня пути к отступлению. Я должен был успокоиться и решить все на свежую голову – так я привык делать раньше. Но всего лишь один звонок от Димки, который с ума сходил из-за Лизы и из-за того, что полиция положила на его показания болт, и я снова потерял мнимое душеное равновесие. До изнеможения бил по груше, вымещая на ней всю свою ярость, но физические нагрузки не особо помогали. Час икс близился, о чем любезно напомнил Савицкий по телефону.

Оставив в покое грушу и снова куря, я вспоминал наш разговор. Забавно, но этот урод оказался прав. Не зря говорил, что дружбы между мужчинами и женщинами не существует. Каролина отмочила фокус, которого я меньше всего от нее ждал. Еще ни один друг не умолял меня переспать с ним.

Криво усмехнувшись, я стряхнул пепел вниз, на улицу.

Думая об условии, которое Савицкий поставил, взамен обещая спасти Дашку, я почему-то вспомнил, как странно они с Каролиной смотрели друг на друга. Вчера я был не в состоянии думать логично и связно – страх сковал сознание. Но сейчас понимал, что в нашем разговоре было слишком много странностей. Слишком много моментов, которые я упустил из виду.

Да и рожа Савицкого всегда казалась мне знакомой.

Где же я его видел? А не в инстаграме ли? Меня посетила дикая мысль. И я тотчас решил проверить ее.

2.40

Я взял телефон и зашел к Каролине на страничку – стал искать старые фото, те, на которых она была не одна. Однако нужных не нашел – Каролина удалила много старых снимков, что заставило меня задуматься о своей догадке еще больше. Тогда я целенаправленно стал ходить по аккаунтам ее подруг. Я и сам плохо понимал, что ищу, однако просматривал страницу за страницей. И в конце концов нашел.

Фотографию из ночного клуба, сделанную с помощью селфи-палки.

«Отмечаем мое третье совершеннолетие тесной компанией. Все по парам!»

Раздражающие смайлы. Море хэштегов.

Верхний ракурс. Шесть человек на бархатных диванчиках за круглым столиком. Улыбки, блеск бокалов в руках парней и украшений на девушках.

Справа по центру – Каролина. В темно-синем платье, с собранными в высокую прическу волосами. А рядом с ней – ее парень. Тот самый, который бросил ее. Он обнимает Каролину за плечи с таким собственническим видом, будто всему миру хочет сказать: «Она моя». А она смотрит в камеру и устало улыбается, будто все происходящее ей в напряг.

Наконец я вспомнил Савицкого. Понял, почему его морда казалась мне такой знакомой. Потому что я видел его пару раз в инстаграме Каролины.

Влад Савицкий был ее бывшим.

Они не просто знали друг друга. Они общались, встречались, спали.

И делали вид, что незнакомы.

Наверное, я должен был злиться, кричать, бить кулаком по стене, но я просто пошел на балкон, достал новую сигарету и закурил, глядя в серое, изодранное в клочья небо и выпуская дым, мгновенно растворяющийся в холодном стеклянном воздухе.

В груди бился живой огонь, который не мог ни потухнуть, ни вырваться наружу, чтобы спалить все дотла. Это спокойствие пугало меня самого.

Неестественное спокойствие. Как затишье перед грозой – грозой, которую сложно будет пережить.

Я затянулся во второй раз, а на третий почему-то вспомнил, как однажды гулял с Дашкой и сказал, что могу закурить, когда на пределе.

– Не кури, Дань, – сказала она мне тогда, – вредно же. Обещай, что больше не будешь?

– Обещаю, – ответил я, любуясь ее улыбкой – ну ладно, ладно, ножками. А теперь нарушил обещание.