#НенавистьЛюбовь

Почему он все время уходит? Почему он все время сбегает?

А потом меня посетила идея – думаю, не самая лучшая в моей жизни. Но я не стала сдерживать себя.

Я ворвалась в гардеробную в тот самый момент, когда наполовину обнаженный Даня стаскивал ремень.

– Что еще? – поднял он на меня злой взгляд.

– Знаешь, Матвеев, – приблизилась я к нему, – я должна тебя поблагодарить. – Так и не дождавшись его вопроса, за что, я продолжила звонким от гнева голосом: – За то, что ты в очередной раз – и в самый последний – доказал мне важную вещь. Нашей Вселенной никогда не было. Может быть, ты и хороший человек, отличный сын и классный друг. Но как мужчина ты отвратителен. Из тебя получается слишком гнилая вторая половинка, Матвеев. Мы доиграем эту роль до конца. И я буду благодарна тебе за спасение всю жизнь. Но на этом все. Все. Я официально шлю тебя. И ночевать буду у себя.

– Правда? А кто тебе позволит? – он резко выдернул ремень и отбросил его в сторону – пряжка со звоном ударилась о ящик.

Матвеев направился ко мне, заставляя отходить назад, не сводя с него настороженных глаз. Словно он был охотником, а я – жертвой. И это меня раздражало.

Атмосфера вокруг царила раскалённая – как и мы сами. И все вокруг готово было вот-вот взорваться.

Шаг, еще шаг и еще. Моя спина уперлась в стену. Даня склонился ко мне – наши лбы почти соприкасались. И от такой близости мне снова стало не по себе. Вырваться не получилось – он удерживал меня.

– Ты снова все интерпретировала так, как тебе хотелось, Сергеева. Так, как тебе было удобно, – заговорил он тихо, склонившись еще чуть ниже – его губы почти касались мое щеки. – Не используя логику. Оперируя эмоциями.

– Отвали от меня. Противен.

– Даже если противен, ты все равно никуда не уедешь, Даша. Потому что завтра мы снова продолжаем играть свои роли. И потому что ты должна быть около меня.

– Около тебя будет Серебрякова.

Мне хотелось ударить его и обнять одновременно.

– Хватит про нее говорить! – крикнул Даня, прижимая меня к стене. – Она здесь вообще не причем! Я ничего к ней не чувствую. Она просто друг. Хватит, Даша! Хватит, я устал!

– Просто друг? – с трудом вымолвила я. – Когда ты успел ее бросить, Матвеев?

– Да мы и не встречались никогда! Если бы ты сейчас дала мне возможность сказать – я бы все тебе рассказал! – его голос понизился. – Я бы еще тогда тебе рассказал, если бы ты разрешила. Но ты ведь не захотела слушать.

Мне показалось, или в его глазах мелькнуло отчаяние?..

– Ты обманывал меня? – спросила я прямо.

Он лишь отвел взгляд в сторону. И я только сейчас заметила, что под его глазами залегли круги.

Сердце пропустило пару ударов. Мои руки оказались на его шее – против моей воли. Я заставила его склонить голову и поцеловала – глубоко и зло, заставляя его отвечать мне и срывая с его губ сдавленный стон.

Этот поцелуй терзал наши губы и наши души. Ранил, будоражил, давал надежду и так же легко отбирал ее, оставляя горечь.

Он был яркой вспышкой, ослепившей нас обоих.

– Хватит, Даша. – Уже во второй раз отстранился от меня Матвеев, держа за запястья. Его грудь тяжело опускалась и поднималась.

– Почему? Почему ты снова оттолкнул меня? – выкрикнула я.

– Не понимаешь? – усмехнулся он.

– Захотел поиздеваться?

– Глупая. Вовсе нет.

– Объясни. Объясни, наконец!

Его губы изогнулись в улыбке.

– Поцелуй с человеком, которого любишь и хочешь, дает слишком сильные ощущения. А если тебя любят и хотят в ответ, эти ощущения не просто складываются. Они увеличиваются в квадрате. Я на пределе, Даша. Еще бы минута, и я бы просто не смог себя контролировать.

А я и не хотела, чтобы он контролировал себя.

И себя я уже не контролировала.

2.21

– Вот оно что, – протянула я лукаво.

– Я не хотел, чтобы ты жалела о том, что между нами могло произойти. И не хотел жалеть сам. Так тебе понятно? Или я до сих пор выгляжу ублюдком в твоих глазах?

– Бедняжка, ты так страдал, – усмехнулась я, взяла его за руку, заставила сделать следом за мной несколько шагов и толкнула в грудь – так, что он упал на диванчик, стоящий в гардеробной.

А может, Даня просто позволил мне сделать это.

В ушах шумело, на губах чувствовался слабый привкус виски.

– И что ты делаешь? – поинтересовался Матвеев слабым голосом.

– Молчи. – Я села к нему на колени – без всякого стеснения.

– Я спросил – что ты делаешь?

– А ты подумай. Неужели хваленая логика тебе не помогает?

Мои ладони легли на его обнаженные загорелые твердые плечи и медленно спустились к груди – к новой татуировке в виде тонкой нити, символизирующей символ бесконечности, переходящей в неровную линию пульса. И когда он ее только сделал?..

Татуировка не лгала – я чувствовала, как зашкаливает его пульс под моей ладонью…

Пальцы одной руки стали рисовать узоры на его прессе, заставляя напрячься мышцы. Вторую руку я запустила в его волосы, чуть оттягивая их – до легкой боли.

Матвеев смотрел на меня так, словно готов был подчиняться любым моим приказам.

– Ты меня любишь? – спросила я, сидя на нем.

– Люблю, – хрипло отозвался он, не сводя с меня взгляд.

– Сильно? – склонившись, так, что наши лбы соприкоснулись, прошептала я в его губы. И его ответ обжег мои губы:

– Сильно.

– Насколько сильно?

– Насколько это возможно?

Я коротко рассмеялась и скользнула губами по его шее, оставляя влажный след на коже.

– Говори, – прошептала я, на мгновение прижавшись к нему и уткнувшись носом в ямку над ключицами. Платье сбилось – задралось слишком откровенно, но мне было плевать.

– В чем ты там измеряешь свою любовь? Во Вселенных? – спросил он тихо, удерживая меня за талию. Не отстраняясь от него, я кивнула. – Значит, ты измеряешь свою любовь в бесконечности? А я не верю в бесконечность, девочка. Я верю только в себя. И в свое сердце. Я люблю тебя настолько сильно, Сергеева, насколько только может любить мое сердце. Настолько, сколько чувств к тебе оно может вместить.

Я подняла голову, глядя в его глаза.

– Может быть, мое сердце не безграничное, как твоя чертова Вселенная, но вмещает любви не меньше. Поняла меня?

Его пальцы сильнее сжали меня, словно он боялся меня потерять.

– Вот оно что… А ты романтик, – прошептала я, покрывая поцелуями его лицо, не убирая ладонь с татуировки на сердце.

– Даша, уйди. Перестань. Я не смогу сдерживаться, – попросил Даня, запрокинув голову назад. – Я не железный.

– Думаешь, я могу? – моя рука соскользнула с татуировки, потянулась вниз, к животу, чтобы дразняще расстегнуть металлическую пуговицу. И когда кончики моих пальцев оказались под брюками, он коротко выдохнул, откидываясь на спинку диванчика. Словно был побежденным, вынужденным признать мою победу.