Ненавижу магов

Девочки переглянулись, ответ же очевиден, за всех высказалась Иза:

– Как кто? Та, которая завидовала своей сестре и бездарная, как наша Клопа.

Кусаю губы и опускаю взгляд ещё ниже, умеет сестра ударить в самое больное место. Ну и что, что нет у меня дара? В этом нет ничего плохого для всех обычных семей, но не для моей, где дар есть у каждого ее члена, кроме меня.

– Действительно, у той бездарной, она же сестре завидовала по-чёрному, потому что у самой ничего не было! – подтвердила ее версию Ирка.

– Чего именно у нее не было? Напомню: они были близнецами.

Инга выразительно посмотрела на мать, а та скривилась, словно слова старшей дочери предназначаются именно ей.

– Это не правда! – срывается у меня, потому что забываю, что они говорят не про меня.

– Ты чего, Клопа? Совсем, что ли, уже? – Индра недовольно шикает, пока все смотрят на меня.

Под их взглядами неуютно, или потому что одна мать все ещё смотрит на огонь.

– Это не правда, это была не она! – слегка обиженно поджимаю губы.

– С чего ты взяла? – спокойно спрашивает Инга.

– Из-за мага: если бы это была она, то не убила его. Если женщина решается предать собственную сестру ради всего лишь одной ночи с мужчиной, то это не просто так. Обман бы рано или поздно открылся, но она все равно сделала это, потому что любила его. Когда любишь кого-то, то готов ради него на все, вплоть до предательства, но не готов лишить его жизни. Если бы это и правда была сестра без дара, она бы никогда не убила того, кого любит. Думаю, это была первая сестра. Тот, кто имеет все, быстрее привыкает к власти и хорошему, чем тот, кому годами не доставалось ничего. Ее оскорбил поступок мужа, который, скорее всего не понял, что в его постели не она была.

– В твоем варианте есть логика – признаю. Однако кое-что не сходится!

– Что именно? – рассеянно спрашиваю у Изы.

– Ты исходишь из того, что ведьмы тоже люди, и мыслят и руководствуются в своем поведении теми же самыми законами и нормами, а это не так.

– Почему нет? Все мы люди и остаёмся ими, даже совершив непростительный грех и предательство. И ведьмы имеют право на…

Слова дались мне так легко, в отличие от пощечины, которая усадила меня на колени в траву.

– Чтобы я больше не слышала от тебя подобных речей.

– Мама? – поднимаю на нее глаза, опустив низко голову.

Ее рука, что ударила меня, дрожит крупной дрожью. Лицо переполнено злостью и яростью, я не боюсь ее такую, а ощущаю вину перед ней за то, что чем-то обидела.

– Всем спать, – крикнула мама, и все сестры поднялись на ноги и пошли в дом, – а ты… чтобы тебя не видела какое-то время. Поняла?

– Да, мама, – шепчу, касаясь травы челом, пока она не уходит.

Только спустя время решаюсь поднять голову и коснуться горящей щеки. Она слишком слаба, чтобы ударить сильно, но все равно умудрилась причинить этим действием боль. Смотрю на огонь в костре, его нужно погасить, но я все еще вижу в нем пылающие фигурки двух сестер. Если бы эта сказка была про меня, я бы и правда была второй бездарной сестрой, но никогда не пошла на подобный поступок, не предала своих сестер. Даже несмотря на то, какие воспоминания связывают меня с ними.

Часть 26. Предсказание, о котором забыли

Часть 26. Предсказание, о котором забыли

Вальтер

Много лет назад...

Хмель слегка ударил в голову, так что теперь передо мной на столе было в два раза больше больших кружек эля и бутылок из-под пива.

Нет, надо было взять закусь, но некоторые настояли, что без закуси окосеют быстрее и вернутся в свою лабораторию в нужной кондиции куда раньше, чем с закуской. Ну да, этот раньше после шестой бутылки вина отключался, а теперь после десятой бутылки рома утихомириться не может.

Вот честно, сколько с Игнатом дружу, столько удивляюсь его существованию. Как этого человека ещё под забором в ближайшей подворотне не похоронил? Да у меня самого за годы нашей дружбы и совместной учебы возникало такое желание кучу раз! Например, вот сейчас, когда этот гад на сцену вышел. Ну, как вышел – выполз на четвереньках, она на возвышении, без этого он бы туда не забрался.

Ну, пожалуйста, не снова! Взял в руки лютню, сейчас споет! Чуть волосы себе не рву мысленно, а наяву лишь просто тяжело вздыхаю. Ой, чувствую, сломают эту лютню об него же. Уже надо было в каждом трактире вывешивать уведомление, что посетителям горланить песни нельзя.

– Дорогие друзья…

– Какие они тебе друзья? Алкаши местные, бездомные и бродяги. Всыпать бы тебе, но, похоже, скоро это мы получим по орешкам, – бормочу скептически под нос.

Игнат в чёрном плаще, с капюшоном, накинутым на лицо, в потрепанной одежде, никак не похож на богатого наследника Графа Зеленого огня. Увидел бы мой отец его сейчас – прибил бы, за дискредитацию высокородного графского имиджа. Он-то, по его мнению, сам эталон порядочности, достойный своего титула. Но почему-то с Игнатом куда проще общаться, чем с моим отцом. Не помню даже, когда в последний раз его видел, да и чего сейчас вспомнил не понятно. Это было так давно – целую вечность назад, когда Серафима, сестра моя, опять что-то натворила, чтобы привлечь его внимание. За это надо выпить, наливаю себе в кружку эля и залпом выпиваю. Мой забавный друг закончил свою, несомненно, хвастливую и глупую речь и теперь перебирает струны на лютне. Мелодия приятная, но тонет в звуках вечернего трактира. Где-то в углу шумят гномы, играя в карты, чуть правее хохочет парочка, обнимаясь у всех на глазах. Официантки разносят мутное пойло, пьянчуги спорят на тему политики, подозрительные личности в плащах сидят тихо и смотрят выступление. Подозрительная личность – это мы. Пришлось переодеться в одежду попроще, чтобы никто не понял, что мы из академии. Но вот плащ с капюшоном инициатива Игната. Любит он всякие причудливые штучки. Совсем не удивлюсь, если он свою девушку на первое свидание на кладбище позовёт. Спаситель, парню двадцать пять, а он о девушках думает меньше, чем об учебе. И это при том, что главное для него – его глупые эксперименты, а на учебу он часто попросту забивает, увлекшись очередным «важным» экспериментом.

– В моем сердце не будет любви,

Только сны о тебе и реки,

Что раньше были морями,

Но теперь пересохли,

И, быть может, скоро станут только словами.

Они навсегда будут между нами,

Ведь люди так часто прячутся за словами…

Его голос заставил замолчать всех в этом убогом месте: пьянчуг, гномов, влюбленную парочку и официанток. Все так реагируют на него не в первый раз: по чистоте голос этого мерзавца можно сравнить разве что с эльфийским. Правда, эльфы поют исключительно на похоронах, так что мало кто слышал их песни. В чём не сомневаюсь, так это в том, что они, по сути, ничем не отличаются от песен Игната – полнейшая муть.

Когда он заканчивает петь, я, хоть и немного пошатываясь, уже стою возле выхода. Все особи женского пола, забыв обо всем на свете, а главное о мужчинах своих, бросились к сцене, воодушевленно вздыхая и вознося дифирамбы магу. Каждый раз у женщин одинаковая реакция, особенно если учитывать, что на последней ноте маг сбросил капюшон, и девушки едва не попадали, лишаясь сознания.

Вот, казалось бы, есть у парня все что надо: титул, деньги, внешность, магия и прекрасное будущее благодаря всему этому, но явно думает он совсем не об этом. Сколько бы я ему не намекал, что пора бы уже познать женскую ласку, все впустую. Когда он на прошлой неделе что-то в лаборатории взорвал, я вообще в лоб сказал, что ему нужна баба, чтобы ерундой не страдать. Так что он сделал? Попытался оживить с помощью настоек жабу! Обычную болотную жабу и у него получилось! Вот только он эту жабу мне в кровать послал, как раз, когда я был не один, а с Софией. Какая девка горячая у меня… была. Жаба ее напугала, она начала кричать, прибежали преподаватели, и мне пришлось объяснять, что в моей постели делала жена профессора зельеварения. Я и так не особо его люблю, а теперь точно не сдам этот предмет. Зато всем становится смешно, как профессор подпрыгивает, когда Игнат квакает.

Друг улыбается, ему всегда лесть нравилось слушать, просто тает от нее. Женщины окружили его плотным кольцом, потому он и не заметил, когда появился один из потенциальных рогоносцев. Вполне понятно, что здоровенному бугаю не понравилось, когда девушка, которая ещё за минуту до этого с ним целовалась, полезла с признания в любви с первого взгляда к какому-то щуплому парню.

Маг вскрикнул, пролетев половину трактира и свалившись прямо на стол гномов. Гномы само собой возмутились, и уже через полминуты дрался весь трактир. Девушки рвали друг другу волосы за сомнительный и призрачный приз в виде моего друга, гномы мутузили друг друга, пьянчуги лупили всех без разбору, а лютня нашла своё последнее пристанище, разбившись о чью-то голову.