Ненавижу тебя, Розали Прайс

– Роуз, ты ведь понимаешь, что…

– Нет! Не подходи ко мне! – увернулась я от его руки, что хотела коснуться с моей щекой. Подбираю сумку и пальто со стула, быстро обойдя парня, раздраженна его поцелуем, что не принес ничего хорошего. Игры на лидерство надо мной? Как же омерзительно он себя вел – подобно Веркоохену!

– Розали! – окликнул он меня вновь, но я, никак не реагируя, иду к выходу, и только у дверей останавливаюсь, сровняв Веркоохена злым взглядом.

– Доволен? – прошипела я, обижена уже на двоих парней, что соперничали. Они решили, что будут перетягивать меня с одной стороны на другую, как канатку? Черта с два! Я не игрушка!

– Не считая, что ты выдала меня и тот чертов поцелуй, то вполне, – пожал плечами парень, равнодушно глядя сквозь меня. – Впредь при каждом его приближении игнорируй Томлинсона, как его и потешные поцелуи. Больше я этого не стерплю. Уяснила, Рози?

– Уяснила, Нильс, – вздрогнувшись голосом выговариваю я два слова, что были так ненавистны и точно не имели ни какой дружелюбности.

Слезы предательски оказались на глазах, а когда я отвернулась и вышла из столовой, то они уже градом плыли по щекам. Чертовски поганый день!

========== Часть 26 ==========

По возвращению в блок Нильс Веркоохен дал мне покой. Он не злился, не кричал, даже, как это обычно бывает, не насмехался надо мной, только каждую минуту пытливо задавая вопрос «как ты себя чувствуешь»? А я была в худшем состоянии, похоже, слишком ослабев и потеряв интерес ко всему происходящему.

Меня очень волновал Луи и то, что он собрался делать, наперекор Нильсу. Мне не хотелось, чтобы у него из-за меня появились проблемы, но мне так же не хотелось находиться рядом с Веркоохеным в качестве девочки-игрушки на побегушках. Если вначале я пыталась изображать эту роль, то я потеряла интерес уже сейчас, чувствую отвращение на эту самую роль!

Мне не было больно, Нильс не смел меня мучить, но, как же было тяжело находиться рядом с ним! Одного его сурового взгляда хватало, чтобы я опомнилась и огляделась вокруг, понимая, где я, и кто я. В моей голове все еще не может исчезнуть воспоминание с маленьким мальчиком, с яркими небесно-голубыми глазами, у которого всегда ямочки на щеках и симпатичная ямка на подбородке. В детстве все казалось простым и беззаботным, но даже тут мое прошлое смогло схватить меня за пятки, затащив в глыбу темноты к затаившемуся монстру. Нильс был заботлив, он видел, что я теряю силы к борьбе, что я, ослабев, медленно опускалась перед ним ниц, ожидая его одобрения. Но, он не давил, Нильс действовал элегантно, обдуманно, хоть и часто делал опрометчивые шаги.

В тихой комнате, наедине с собой, я прячусь под одеялом от целого грозного мира. Слезы через некоторые промежутки времени стекают по щекам, когда я не в силах бороться с ними. Скорее всего, я осознаю то, что чувствовал когда-то Нильс. Но мне было, не больше четырнадцати лет, я била его силой; пыталась показать то, что я властна над ним, причиняя боль вторыми руками. Я не была связана с ним напрямую, но мои удары были последними и всегда точными.

А что теперь стало с мальчиком? Он вырос загнанным в темный угол чудовищем, готовый вечно пожирать живую теплую плоть, наслаждаясь ее мучениями. Конечно, он был таким. Но, так же часто в нем был просвет – нечто доброе, и точно мой необъяснимое. Он был цветным, когда был рядом со мной – мог накричать за малейшую провинность, а мог и рассмеяться глупости поступка. Нильс в настроении – хороший парень, Нильс в гневе – сущий монстр, что сметает все и вся в радиусе как минимум пары километров.

Время этим днем, словно не шло и сопротивлялось себе же. Каждая минута тянется вечность, но мне удается прикрыть глаза и задремать. Снов не видно, только темнота, которая пробуждает меня через некоторые промежутки времени и заставляет вздрагивать. Сон беспокойный, но он дает мне время расслабиться, прийти в себя, забыть о том, что я не выдержала его напора. Забыть о том, что я сказала и позволила себе подчиниться, внутренне признав его выше. Даже мой разум твердил о моем поражении, пока я все еще шла на сражение.

Двери моей комнаты совсем тихонько скрипят, и я пробуждаюсь от своих мыслей, но не открываю глаз, притворствуя сном. Я знаю, что это он, и я знаю, что он хочет поговорить со мной. А я не могу сейчас говорить, мне нужна поддержка, которой нет, просто уже не существует. Он забрал у меня Луи! Он был ценным для меня другом. И теперь он мне показал, давая наблюдать и быть центром его циничности, пользоваться моими губи. Он пользовал не только губы, но и меня в своих грязных целях!

Шаги его настолько тихие и осторожные, что я намеренно прислушиваюсь, пытаясь ориентироваться на его приближение. Мое сердце учащается в биении, а я выпускаю томное дыхание, пытаясь расстаться с ним как можно незаметнее и тише. Я думала, что я не боюсь его, но когда ты чувствуешь зависимость, и то, что ты можешь в любую секунду оказаться распят по его желанию – это заставляет покрываться мурашками и чувствовать холод по спине.

Он присаживается на край кровати, заставив мягкий матрас прогнуться, качнув меня из стороны в сторону. Я пытаюсь обуздать свое внезапное волнение, которое заставляет встряхнуться всем нутром. Он разряжал воздух, мало ли не электричеством!

– Я знаю, что ты не спишь, – хриплый голос разряжает тишину, и я медленно открываю глаза, понимая, что бессмысленно отвергать его присутствие. Моя комната стоит во мраке, но даже сейчас я могу боковым зрением увидеть силуэт его лица. – За весь день ты не притронулась к еде… Знаешь, может я и могу быть жестоким, но ты с голоду не умрешь, по крайней мере, пока я рядом, – тихо говорит он, и я слышу явную усмешку, но не такую злую, как обычно. Возможно, сейчас он и вовсе удивлен, что находится в моей комнате и говорит со мной – с врагом номер один.

Только я не личная псина, которую можно пинать, почасово кормить и выгуливать на поводке извечно выкрикивая «Рядом!». Я не собственность, не смотря на то, что вторая половина меня уже отдалась в руки Нильсу Веркоохену. Невозможно так быстро запереть меня под замком и надеть цепи мне на руки. Я была свободной личностью, и ей же останусь!

– Я не голодна, – мало слышный шепот выбился из моей стороны охрипшим голосом. На несколько долгих секунд повисает неуютное молчание, а я успеваю подумать о том, как Веркоохен начинает кричать на меня, чего, на удивление не следует. Пока что.

– Уже пять вечера. Я не собираюсь тебя уговаривать запихнуть в свой рот еду. При потребности я сделаю это сам, Рози, – он мягок со мной, но голос черствеет. Он любит, когда слушают с первого раза. Мне надоело проявлять лучшую дисциплину ручной девочки, меня доводит до тошноты только мысль о том, как он может мной управлять и манипулировать! Но я не хочу быть как рядовой, не хочу подчиняться раздражающим правилам – молчать, идти рядом, спать, употреблять пищу по приказу. Я хочу однажды сесть за стол рядом с ним, и, обедая напросто беседовать о мелочах! Только это все лишь грезы, что параллельны реальности!

– Я поем позже, меня сейчас тошнит, – привстаю я, и принимаю сидячее положение, встретившись с его сверкающим взглядом в темноте, чей силуэт был виден из-за яркого фонаря у моего окна.

– Сколько можно мне противиться, Рози? – качает он головой, – Не смотря на то, что ты делаешь то, что я говорю тебе – ты вновь показываешь свою строптивость и необузданность, – говорит он тихим и тягучим голосом, точно не в радости от моих сопротивлений. Я прикрываю глаза, отворачиваюсь от него. До сих пор не разгадала его последующих действий, из-за чего могу чувствовать себя всегда настороженной любому ему шагу или слову.