Необузданные желания

— А, я не знал, что вы вернулись в город, — говорю я с беззаботностью, которой сейчас не должно быть.

— А что бы ты сделал? Устроил бы вечеринку по случаю нашего приезда? — Спрашивает дядя Джош, приподняв брови.

— Я бы позаботился о том, чтобы меня здесь не было, — отвечаю я с ухмылкой. Я смотрю на своего отца. Он еще ничего не сказал. Он смотрит на свиней, которые в настоящее время лакомятся тем, что раньше было Эндрю.

— Доминик, это действительно было необходимо? — Наконец спрашивает он меня.

— Ах… — Я потираю затылок. Не знаю, что сказать.

Было ли это необходимо?

Это зависит от того, кого вы спрашиваете. Я не настолько безумен, чтобы не отличать правильное от неправильного. Просто меня это не настолько сильно беспокоит, чтобы принимать это во внимание в подобных ситуациях.

— Что он натворил? — Спрашивает папа.

— Прикоснулся к ней, — говорю я.

— Черт возьми, он хуже тебя. — Папа протягивает руку дяде.

— Не думал, что такое возможно. — Смеется дядя Джош.

— А, ты знаком со своей дочерью? Бри хуже нас обоих, — говорю я ему.

— Закрой рот, Бреанна — гребаный ангел, — рычит он.

— И Люцифер тоже, — бормочу я себе под нос. Нет смысла спорить. Я все равно не выиграю. — Я бы с удовольствием остался поболтать, но мне нужно кое-куда сходить, — говорю я им.

— Надеюсь, ты говоришь о душе, — говорит папа, осматривая все мое тело. Я смотрю на себя сверху вниз. Я весь в крови и мелких кусочках плоти. Гребаный ад. Папа качает головой, когда добавляет смиренным тоном: — Это нужно прекратить, Доминик. Либо ты возьмешь себя в руки, либо я сделаю это за тебя. Этот путь чертовски опасен, и я не собираюсь смотреть, как разбивается сердце твоей матери, когда ты хоронишь себя в такой глубокой яме, из которой даже мы не сможем тебя вытащить.

— Знаю. — Говорю я ему то, что он хочет услышать. Хотя при упоминании о маме меня охватывает чувство вины. Я тоже не хочу видеть, как разбивается ее сердце. Особенно если это моя вина.

— Как думаешь, что бы она сказала, если бы увидела это? Люси?

— Я надеюсь, что она, черт возьми, сбежала бы от меня как можно дальше, — признаю я.

— Если она еще не сбежала, то и не сбежит. Даже если она увидит это, она все равно останется. Но какой ценой, Дом? — Спрашивает папа.

Я размышляю о том, что могло бы произойти, если бы Люси, зная, какой я на самом деле, осталась со мной. Неужели ее свет, который манит меня, как мотылька к огню, со временем начнет тускнеть, пока окончательно не погаснет? Сможет ли она справиться с этим… морально?

Ее и так преследуют кошмары, и как бы мне ни хотелось думать, что она боится именно меня, я не знаю, хочу ли этого. Я хочу, чтобы она приходила ко мне, когда ей будет страшно. Хочу, чтобы она знала, что я тот парень, который уничтожит ее чертовых демонов. А не вызовет их.

— Я разберусь со своим дерьмом. Не волнуйся, — говорю я папе.

Он смеется.

— Я, блять, надеюсь, что однажды у тебя будут дети, Доминик, и ты поймешь, что беспокоиться о них — это не твой выбор.

Я морщусь.

— Миру больше не нужны Маккинли. — Затем я указываю большим пальцем за спину. — Я иду в душ.

Мысль о том, что я могу стать отцом ребенка, просто смехотворна. Я даже в своем собственном дерьме разобраться не могу, так какого хрена я должен отвечать за чужое? Нужно также не забывать о противозачаточных. Я знаю, что Люси принимает таблетки. Я видел, как она глотала их много раз. Но опять же, мысль о том, что Люси беременна моим ребенком и навсегда привязана ко мне, не кажется такой уж непривлекательной.

Я захожу в дом и направляюсь прямиком в ванную, расположенную на первом этаже. Именно поэтому я оставил здесь несколько комплектов одежды и полотенец. Все, что на мне надето, придется сжечь. Я не могу допустить, чтобы такого рода улики просто валялись где попало, и кто-то мог их найти.

Как только я вхожу в квартиру Люси, напряжение покидает мое тело. Я вдыхаю ее аромат. Это первое, что я чувствую, когда захожу в ее комнату. Ее присутствие приносит умиротворение. Я снимаю туфли и наклоняюсь, чтобы снять носки. Мне хочется забраться к ней в постель, обхватить ее за талию и уснуть.

Но я этого не делаю. Вместо этого я сажусь на стул и наблюдаю, как поднимается и опускается ее грудь. Ее губы приоткрыты, а глаза слегка подрагивают.

Что тебе снится, Пчелка?

Я наклоняюсь вперед, опираясь на локти. Я чертовски устал. Истощен. Если я сейчас заберусь в ее постель, то разбужу ее и, возможно, напугаю до смерти. А я не хочу нарушать ее сон. Поэтому я снова сажусь прямо, откидываю голову на спинку стула и закрываю глаза.

— Дом? — Голос Люси тихий, мягкий.

Я резко открываю глаза и встречаюсь с ней взглядом. Она сидит, выпрямившись, в постели.

— Что случилось? — Спрашиваю я ее.

Ее брови хмурятся в замешательстве.

— Что ты здесь делаешь? Где ты был?

— Я ездил на ферму.

— О… Почему ты просто сидишь там?

— Мне нравится смотреть, как ты спишь, — говорю я ей.

— А мне больше нравится, когда ты спишь со мной, — говорит она.

Я встаю и стягиваю футболку через голову, затем расстегиваю джинсы и спускаю их с ног.

Глава 28

Доминик стоит у изножья моей кровати в одних черных трусах-боксерах. Света из ванной достаточно, чтобы я могла разглядеть твердые изгибы его тела. И я хочу, чтобы это тело сейчас согревало мою постель.

Я откидываю одеяло.

— Залезай, — говорю я ему.

— Такая властная, — говорит он.

— Ты даже не представляешь, какой властной я могу быть, Доминик. Думаешь, сейчас ты одержим мной? Подожди, пока не узнаешь меня настоящую. Ты изменишь свое мнение о преследовании, — предупреждаю я его.

— Я знаю настоящую тебя, Пчелка, — говорит он, забираясь рядом со мной.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Хм, и какая же я по-твоему? — Спрашиваю я его, с нетерпением ожидая его ответа.

— Ты — Люси Кристиансон, чертов ангел, спустившийся с небес. Та, кому не следует позволять таким, как я, приближаться к себе ни на шаг. — Он проводит кончиками пальцев по моему лицу. — Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Ты заботишься о близких тебе людях… очень сильно. Твоя семья, твои друзья… они важны для тебя, и ты делаешь все возможное, чтобы помочь им, даже если они об этом не знают. Ты бескорыстна. Твой любимый цвет — зеленый. Твой любимый фильм — "Дневник памяти". Любимая песня? ‘Brave’ Сары Бареллис. Ты изучаешь бизнес, чтобы возглавить семейную корпорацию, хотя твоей истинной страстью является дизайн. Но ты не говоришь об этом своим родителям, потому что не хочешь их подвести. Ты думаешь, что ты невидима, что на самом деле тебя никто не замечает…