Необъявленная война

— Ты не можешь этого знать! Ты не можешь всё знать!

— Я верю ему, и, если ты — мой друг, ты должен мне доверять, — пытаясь успокоить, убеждала его Гермиона. — Никакой магии.

— Тебе я верю, а Малфою — нет! Он ненавидит тебя. Всегда ненавидел!

— Извини меня, — Гермиона не хотела спорить. Это было бесполезно. По крайней мере, сегодня. — Больше мне нечего тебе сказать. Ну, кроме одного…

Рон молчал, но руки его тряслись от волнения и ожидания новых открытий.

— Мне кажется, я люблю его, — прошептала Гермиона, опустив взгляд.

И не говоря больше ни слова, она направилась к выходу, оставив собеседника с открытым ртом и круглыми от изумления глазами. Уже закрывая дверь, Грейнджер услышала, как громко выругался Рон и ударил кулаком в стену.

Глава 11. Ужасная догадка

— Давай полетаем сегодня, — предложил Драко, когда он и Гермиона, не обращая внимания на косые взгляды студентов, прогуливались по территории Хогсмида.

— Я не очень люблю летать, — почти извиняясь, призналась она и повернулась к Малфою. Он ни разу не попытался взять ее за руку, словно наказывал за что-то. Стыдился? — Если честно, не вижу в этом жизненной необходимости. Тем более, есть аппарация.

Драко не привык сдаваться, когда дело касается девушек:

— А если я тебя чем-нибудь заинтересую?

— Это чем же? — с предвкушением чего-то особенного спросила Гермиона и покосилась на руку Драко.

Он заметил. Как замечал и неловкость между ними. Теперь-то с чего? Подумаешь, куча свидетелей!.. Для него самого это было необычно: хочешь дотронуться — и запрещаешь себе. Ждешь. Представляешь... Но оттягиваешь этот момент ради самого момента и испытываешь незнакомое до сих пор удовольствие.

Мазохист.

— Мы посоревнуемся над озером, — не может без поединков. Мальчишка. — Победитель спрашивает, что хочет. Или делает, что хочет. И случится, поверь мне, именно это.

Глаза Драко блеснули, и он осторожно, прервав «самоистязание», провел пальцами по руке Гермионы. У нее чаще забилось сердце, но не столько от долгожданного сближения, сколько от заманчивого предложения.

— Это очень подкупает, — созналась она. — Хотя похоже на шантаж… Типичный малфоевский шантаж!

— Тогда проще поддаться ему, не правда ли? Иначе ведь не отстану.

— Я не знаю... — сомневалась Гермиона. — Практики у меня маловато, — а выиграть-то хочется.

— Я презентую тебе свою новую метлу. На время, — искушал Драко, уравнивая шансы.

Соблазнительно. Бесспорно.

— И ты за этим позвал меня сюда? Озеро же не в Хогсмиде. Это нелогично.

— Куда же без логики, да, Грейнджер? Я не был уверен, что ты согласишься. Ты непредсказуема. А Хогсмид — это способ дать понять еще сомневающимся, что мы вроде как вместе.

— Другого способа не нашел? — значит, не стыдится — по-доброму издевается.

— Ну... сначала я хотел написать это на главных воротах Хогвартса, — отшутился Драко, — но решил, что ты сочтешь мою выходку вандализмом, — он прищурился.

— Всего лишь хулиганством, — игриво уточнила Гермиона и легонько толкнула Малфоя бедром. Он демонстративно отшатнулся — сильнее, чем следовало бы.

— Какая ты сильная! — театрально продекламировал Драко, изо всех сил стараясь не улыбнуться. — Ты точно меня обгонишь!

«Кому-то очень хочется выиграть?..» — Гермиона поняла, что у нее в руках маленький козырь:

— Малфой, я соглашусь, если ты ответишь на мой вопрос. В библиотеке нам не удалось поговорить, так что я хочу наверстать упущенное. И да, это тоже шантаж.

— Условия ставишь? А ты мне, между прочим, должна, — у Драко всё записано!

— Я дождусь, когда долг приобретет более колоссальные размеры. И вот тогда... — Гермиона улыбнулась. — А если серьезно, пожалуйста... Нам надо поговорить!

— Это не по правилам, Грейнджер, — на мгновение он остановился, предчувствуя, что этот день, судя по всему, будет тяжелее, чем ему хотелось бы.

— Так ты хочешь полетать или нет?

Малфой молча кивнул и стал разглядывать окрестности:

— Тогда давай найдем более уединенное место, а то я тебя знаю, мисс Я-так-просто-не-отстану-со-своими-вопросами.

Гермиона нашлась первой и, смело взяв Драко за руку, быстрым шагом направилась в сторону Воющей хижины. Как только укрытие было найдено, она разжала пальцы и сразу выпалила:

— Это о твоих предках.

— Разве мы еще не всех обсудили? — предвидя опасный вопрос, нервно спросил Малфой.

— Не до конца, — Гермиона понимала, что встала на скользкий путь, но недомолвки сводили ее с ума.

— Тогда задавай правильные вопросы. И не жди слишком многого.

— Я тут кое-что проверила, — Гермиона рассматривала узор из собственных следов на снегу. — Я не могу понять, если твой предок причинил Кларисс столько горя, убил мать, мужа, то почему она никому ничего не сказала? Это как-то не вяжется. Ни одного упоминания! Ни слова о расследовании. Но ведь она должна была узнать, что это работа Арахниуса, иначе не поддалась бы на угрозы. А как по-другому?.. Я понимаю, выкидыш — страшный удар, он отбирает силы и веру, но потом-то у Кларисс была масса времени. Так почему?..