Необычное и обыкновенное

Не успел я обидеться, как в моей голове зазвучал голос профессора Чизла, говорящий кое-что иное:

”Студент как студент. Вон, у Пирза в своё время ещё меньше способностей к трансформу было, а ничего — сейчас деньги этим зарабатывает. Но если студент плохо сдаёт экзамен, виноват же учитель? А я не хочу быть виноватым! Вот уж нет!”

Я вытаращился на профессора и даже обидеться забыл.

— Ну что же вы, молодой человек? Тяните билет, — поторопила меня профессор Стеф.

Я извинился, подошёл к столу и вытащил билет. Пятый.

Так, что тут у нас? Обращение неживого в неживое другого класса с двукратной потерей массы. Ладно, это несложно.

Я шагнул к столу к образцами и выбрал глиняный кувшин. Весит он килограмма три. Значит, превратим его в маленькую деревянную шкатулку без узоров и без запоров.

В ходе простенького превращения я взмок, будто телегу мешков с зерном разгрузил.

— Мда, вы правы, профессор Чизл, — процедил заместитель декана Виан, — простейшая операция, а усилий приложено, будто молодой человек с демонами тут дрался. Мда.

“Как я устал! — проговорил Виан в моей голове. — Ну как я устал! Сколько можно тут торчать! А мне ещё к ювелиру нужно. Джесс требует слишком много украшений. Пора, пожалуй, завести новую девицу. Попроще. Ох, как я устал!”

Ха, что мне теперь — посочувствовать бедняге Виану?! Неужели профессора на экзамене не о нас думают, а о своих делах? Вроде и понятно: они же тоже люди. А вроде бы и обидно как-то.

— Тем не менее, молодой человек справился, — заметил профессор Олни. — И уложился в стандартное время. Продолжайте, прошу вас.

Он ободряюще улыбнулся, и я повеселел. Ладно, пусть думают, о чём хотят. Главное — экзамен сегодня сдать. И я уже на треть приблизился к этой цели!

Второй вопрос теоретический. Закон Влиса-Герна. Его я худо-бедно помню.

Я начал с истории, предшествующей открытию закона: Влис Искатель однажды встретил акнульского упыря… Но меня тут же перебил профессор Чизл:

— Мы тут не намерены сидеть до самого утра! Давайте формулу и десять возможных искажений по двум переменным, Лайн!

Уф, это будет непросто. Формулу я воспроизвёл без труда, а вот на пятом искажении запутался.

— А вы не думали бросить это дело, молодой человек? — с улыбкой на тонких губах поинтересовался молчавший до этого профессор Норт, которого все студентки единогласно считали самым красивым преподавателем с самым скверным характером. — Бросить магию и заняться… м-м-м… чем-нибудь другим? Более подходящим для вас?

“Обожаю глумиться над этими юными недоумками! — рассмеялся Норт. — Половина так тупа, что не понимает издёвки, а вторая половина так очаровательно беспомощно злится в ответ. Интересно, из которых этот?”

В синих глазах профессора Норта действительно читался интерес. Чтобы не соответствовать его классификации, я улыбнулся в ответ и сказал:

— Профессор, ваша забота греет моё сердце! Я тронут. Но пока не намерен оставлять магию!

— Молодой человек, — вмешалась в разговор профессор Стеф, — вам не кажется, что приведённая вами в пятом искажении модуляция неэффективна? Это всё, что вы можете предложить?

Она нахмурилась, а её голос в моей голове произнёс:

”Строгость — вот, что нужно студентам. Тогда они становятся дисциплинированными и ответственными. А это всё, что нам нужно. Чтобы после Академии ребята умели позаботиться о себе”.

Слова профессора Стеф, не предназначенные для чьих-либо ушей, меня по-настоящему растрогали. Я решил не обманывать ожиданий прекрасной строгой женщины и сосредоточился.

И стоило внимательнее всмотреться в построения, начерченные мною на доске у стола с инвентарём, как ошибка тут же нашлась. Оставшиеся искажения я изложил без проблем.

— Хорошо, — кивнул профессор Олни. — Теперь последний вопрос.

Третий вопрос — снова практика. Живое в живое на максимально длительный срок.

Я долго и старательно превращал крысу в суслика. Мог бы и быстрее, но тогда был шанс оставить у суслика крысиный хвост или уши. А говорят, это жутко неприятно.

Профессора за моей спиной негромко переговаривались.

— Настаиваю на самой низкой проходной отметке. Хотя и “удовлетворительно” для него многовато, — негодовал профессор Чизл.

“Я говорил, что он плох. Значит, он должен быть плохим! И плевать, что он там на самом деле знает и умеет! Мне всё равно! Должно быть так, как я сказал!”

— Он ошибся лишь раз, в действительно сложной формуле. Я предлагаю “хорошо плюс”, — говорил профессор Олни. — Видите, как он старается качественно обратить крысу. Наверняка ведь, чтоб она не мучилась.

— Но это детские сказки! — цедил профессор Виан. — Животные не мучаются при трансформации в живое. А этот юноша просто тугодум и лентяй!

”Олни собирается выдвигаться на выборах в деканы. Конкур-р-рент! Нет, пусть знает своё место! Если он говорит чёрное, то я буду твердить белое!”

Они продолжали обсуждать меня, а на самом деле каждый из критикующих говорил о себе: о своих обидах и амбициях, о своей зависти и лени, о боли и проблемах. Только строгая профессор Стеф критиковала из желания улучшить мои навыки, чтобы я скорее стал самостоятельным.

В итоге мне поставили “хорошо”. Я так устал и проголодался, что даже на радость сил не осталось.

Я поблагодарил комиссию и вышел в коридор. Чизл пробурчал мне вслед что-то недоброе, но “перевода” в голове я не услышал. Что ж, экзамен закончился, и значит, волшебный помощник выполнил моё желание. Интересно, а получится ли у меня самому научиться понимать, что на самом деле имеют в виду те, кто меня критикует?

Соседи (мистика)

Саяна вернулась из отпуска и сразу поняла: что-то не так. В квартире на первый взгляд всё было по-прежнему. Те же комнаты, та же мебель, тот же вид из окна на парк возле торгового центра.

Но что-то определённо было не так. Зябко, несмотря на знойные июльские деньки, и жутко. Саяна никогда не считала себя трусихой, но тут невольно вспоминались все увиденные когда-то ужастики и весь прочитанный Стивен Кинг.