Необычное и обыкновенное

— Как… Чокчок? — прошептал я.

— Умер, — бросил брат. — На двоих меня не хватило.

Я попытался сесть, и у меня, что удивительно, получилось. Огляделся. От монстра осталось лишь несколько ошмётков на ближайшем дереве. Девочки обнявшись сидели в трёх шагах от меня, а с другой стороны, за Итаном, лежало тело Чокчока.

Те, кто должен защищать, никогда не справляются. И те, кого положено защищать, умирают, как герои.

(Ты тоже не сумел. Как и родители)

Я отвернулся, не в силах смотреть в его сторону.

— Он мой амулет израсходовал. И без толку, — вздохнул Итан.

Я медленно перевёл взгляд на него. Он побледнел и осунулся: лечение не прошло даром. Видимо, он уже плохо понимает, что говорит.

— Твой кинжал я подобрал, — продолжил он. — Вернул на место. Кто-то хотел мной закусить?

Он попробовал улыбнуться, но зря. Тёмные круги под глазами и мутный взгляд делали его похожим на ожившего мертвеца, и оскал вместо улыбки выглядел уместно, но страшно.

— Надо идти, — сказал я, поднимаясь. — До Дома Света рукой подать.

(Всё, что осталось, идти к Дому. Будто это что-то меняет).

Мысли путались, двоились: видно, сильно меня приложило об тот ствол.

— А дядя? — всхлипнула Мари.

Джун посмотрела на неё не по-детски строго и серьёзно:

— Он умер, разве не видишь?

Я сказал:

— Он бы хотел, чтоб мы быстро ушли отсюда.

(Пустые слова).

Я подошёл к Чокчоку и мысленно простился с ним, пообещав присмотреть за девочками.

Прости, Чокчок. Я ведь даже не помню твоего настоящего имени. Но я буду помнить настоящего тебя.

И мы побрели к Дому Света.

Не прошли мы и трехсот метров, как нам навстречу вышли люди в белых одеяниях. Четверо мужчин и две женщины. Их амулеты светились в полную силу, а в руках были рунные мечи и кинжалы.

— Надо же, и правда к нам гости! — воскликнул высокий бородатый мужчина, немного похожий на отца. — Мы вас проводим! Кто-то ещё остался в лесу?

Я покачал головой, обнимая прижавшихся девочек. Итан без сил опустился на землю, и бородачу пришлось нести его на руках. Мари взяла на руки одна из женщин, а Джун замотала головой, когда ей предложили то же самое, и упрямо шла, цепляясь за мой пояс. Я не возражал.

Дом Света выстоял. Я смотрел на его стены и надеялся, что кто-то из Воинов Света тоже уцелел и добрался туда.

(Мама? Отец?)

Знал, что это глупые надежды, но не мог отогнать их.

Когда нас подлечили, отмыли, переодели и накормили, Итан и девочки уснули. Мари заснула прямо за столом, опустив кудрявую голову на скатерть. Джун задремала, добравшись до диванчика в комнате, которую отвели девочкам. Итан свернулся в кресле, пока я укладывал Мари, и тут же засопел.

Мне же ещё за обедом дали бокал с бодрящим зельем: трудно не узнать его аромат, в котором переплетаются запахи апельсина, грозы и можжевеловых щепок. Значит, меня ждёт серьёзный безотлагательный разговор.

Едва брат заснул, я вышел в коридор, где меня встретил смутно знакомый седобородый мужчина с яркими синими глазами.

— Здравствуй, Марк. Пойдём в мои покои. Нам нужно поговорить.

В кабинете он вежливо предложил мне присесть, и только когда я опустился в глубокое кресло, представился:

— Я Раген, нынешний глава Дома Света. Я знал твоих родителей, Марк.

Он скорбно замолчал, и у меня внутри что-то оборвалось: их больше нет. До этой минуты я питал себя слабой, неразумной надеждой, но их больше нет.

(Надежда — глупое чувство).

Мысли снова раздвоились. Заломило в висках. Я сосредоточился на головной боли, которой не должно было быть после магического лечения. Что угодно, лишь бы отвлечься от накрывающей меня безнадёжной тоски.

А Раген продолжал:

— Марк, твои родители и другие Воины выполнили свой долг. Мы не надеялись, что они смогут одолеть Зло, но они должны были отвлечь его внимание от Цепных пещер. Зло думает, что его новая темница там, в Солнечной Цитадели, которую так яростно обороняли Воины Света. Но пока там длилась битва, к Цепным пещерам двигался другой отряд Светлых. Там, в Цепных пещерах, находится Печать Олифена, которая может заточить Зло. Но Печать осталась нераскрытой. Воины, что несли туда ключ, попали под горный обвал недалеко от пещер.

Раген вздохнул и покачал седой головой.

— Ключ вернул новый отряд, но в нём нет наследственных. Ты знаешь, что они появляются только в союзе двух магов, что случается нечасто. Да и недавние события изрядно… кхм… сократили число тех, кто способен к колдовству, и наследственных, и обученных. Так вот, ключ у нас есть, и применить его может только наследственный маг. А теперь здесь вы с братом. Но Итан ещё ребёнок. А вот ты можешь раскрыть Печать Олифена и заточить Зло!

Я слушал его — и моя свежезалеченная голова раскалывалась от множества вопросов: папа и мама, другие Воины Света — все они пожертвовали собой ради того, чтобы прикрыть другой отряд? Они погибли в безнадёжной битве?

Они знали, что им не победить? Или нет?

Слова Рагена о том, что я могу заточить Зло, не сразу дошли до моего разума.

Я неверяще уставился на главу Дома Света. Он не похож на шутника, но в то, что он говорит всерьёз, верилось с трудом. Я знаю, что есть древние артефакты и заклинания, доступные только наследственным магам. Способности таких, как мы, и обученных отличаются. Но что если бы мы с Итаном погибли по пути? Или ещё там, дома? Где другие наследственные? Почему Раген и его люди не позаботились о том, чтобы кто-то из них был в Доме, если от этой Печати Олифена зависит победа над Злом?

— Твои родители отошли от дел, когда решили завести семью, — наклонился ко мне Раген. — Но разве они не учили тебя быть верным Свету?

Его взор был требовательным и испытующим. Мне почему-то стало не по себе. Он дождался, когда я кивнул, и продолжил:

— Значит, ты готов! Мы снабдим тебя амулетами и отрядим сопровождение, но много людей дать не сможем: ты видел, что творится вокруг. Наши маги патрулируют окрестности, заряжают амулеты и лечат страждущих.

Раген указал на стол: