Неодолимое желание

— Делай как тебе нравится. — Гейб направился к дому, подстраивая свой шаг к ее хромающей походке.

— Мисс Уэверли превратилась в очень красивую девушку; но я нисколько не удивлена, ее мать была красавицей.

— Ты знала ее мать?

— Она стала выезжать в свет одновременно с твоей матерью. И положила глаз на твоего отца, но Пруденс этого не потерпела. Бедная девочка. Как только она встретила твоего отца, другого мужчины для нее уже не существовало, и она не собиралась уступать его никакой другой женщине.

— Жаль, что он не ответил ей взаимностью, — хмыкнул Гейб. В отличие от Оливера Гейб не винил отца за то, что в браке родителей все пошло не так, как надо. Мать очень страдала от измен отца.

— Неожиданное заявление от человека, который не обходится без женщины в своей постели. — Бабушка долгим взглядом посмотрела на Гейба.

Тот ухмыльнулся. Время от времени он развлекался с какой-нибудь вдовой или девушкой из-за барной стойки, но большую часть времени он проводил с лошадями. Он не был тем распутником, каким его считала бабушка. Гейб никогда не конкурировал с отцом в невоздержанности. И даже со старшими братьями.

— По крайней мере я могу соблюдать верность, чего не скажешь об отце. В моем браке все будет не так, у меня все будет хорошо.

— При условии, что мисс Уэверли согласится выйти за тебя замуж.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я не добился женщины, которую хочу? — самоуверенно заявил Гейб.

— Женщины, которых ты добиваешься, не считаются, их можно купить. Мисс Уэверли — не такая.

— И слава Богу, — невозмутимо ответил Гейб, — поскольку деньги от тебя я получу, только если Селия тоже выйдет замуж. Уверенности в этом нет.

Они вошли в дом и направились в гостиную.

— Что ты станешь делать, если женишься на мисс Уэверли и я перестану сокращать твои расходы? — сдержанным тоном спросила бабушка.

— У меня есть планы, — уклончиво ответил Гейб.

— И что же это за планы? Они имеют какое-то отношение к той новой породистой лошади, которую ты скрываешь?

Гейб напрягся. Ну, бабушка! Какой у нее наблюдательный глаз!

— Почему ты думаешь, что я ее прячу?

— Она стояла в старой конюшне, — прищурилась бабушка, — где уже много лет стоит только Джеки-Бой. Надеюсь, ты не вынашиваешь дурацкую идею о том, чтобы выставить ее на лошадиных скачках. Твоему отцу пришлось жениться именно потому, что его отец…

— Я знаю, бабушка. Я уже слышал эту историю.

И много раз. Их дед по линии отца был просто помешан на лошадях. К сожалению, ему катастрофически не везло с берейторами и еще больше — с лошадями. Он вложил сотни тысяч фунтов в покупку чистокровных лошадей, но ни одна лошадь ни разу не принесла ему выигрыша в скачках.

Вот почему Гейб не хотел, чтобы бабушка узнала о его надеждах построить собственную конюшню для породистых лошадей. Она никогда не поверит, что у него получится. У него более острый глаз на лошадей, чем был у деда, и он сам может обучать их, пока не найдет хорошего жокея.

Но бабушка считала, что скачки — удел азартных игроков, а азартная игра для нее — пустая трата времени.

Не то чтобы это волновало его. Бабушка уже достаточно испортила ему жизнь своим требованием поскорее жениться. Не станет же она портить еще и его будущее, касающееся скачек. Ничего не рассказывая ей, Гейб просто страховался на тот случай, если Селия решит все-таки не выходить замуж.

— И что же ты планируешь делать с этой породистой лошадью? — не унималась бабушка.

— Тебя это не должно беспокоить, — отрезал Гейб, когда они приблизились к гостиной. — Это моя лошадь. Я купил ее на выигранные пари в гонках на экипажах. И сам решу, что я буду с ней делать.

Бабушка шагнула в гостиную:

— Нет, если ты пользуешься конюшней Оливера…

— Для чего Гейб на этот раз использует мои конюшни? — прозвучал с дивана голос Оливера.

Гейб с изумлением посмотрел на Оливера и на других членов семьи, расположившихся в гостиной. Отсутствовали только пасынок Джаррета — Джордж, который навещал своих родных в Бертоне, и муж Минервы—Джайлс, который, вероятно, был слишком занят в суде, чтобы приехать. Но здесь был Джексон Пинтер, сыщик с Боу-стрит.

Черт, он совершенно забыл, что просил мистера Пинтера и своих братьев и сестер собраться сегодня днем в гостиной в Холстед-Холле. Теперь они все станут свидетелями этого разговора.

— Я купил лошадь, которую держу в старой конюшне, — начал Гейб, приготовившись к борьбе. — По большей части я сам ухаживаю за Летящей Джейн. Но если это — проблема…

— Я не говорил, что это — проблема, — возразил Оливер.

— Это не просто лошадь, — резко сказала бабушка. — Гейбриел купил породистую лошадь. Несомненно, для скачек.

— Рад за него, — сказал Джаррет, подмигнув Гейбу. — Самое время, чтобы в конюшнях Холстед-Холла содержались не только лошади верховые и для экипажей. Там много места и для породистых лошадей.

— Тебе легко говорить. — У бабушки был такой вид, словно она была готова взорваться. — Это не твои конюшни, чтобы ты ими распоряжался.

— Да, — резко встрял Оливер, — они мои. Ты все время забываешь об этом, бабушка. Имение прекрасно себя обеспечивает. Поэтому не надо указывать, для чего мне использовать мои конюшни.

И Оливер тоже с ним согласен? Гейб не верил своим ушам.

Бабушка пребывала в явном замешательстве. Она посмотрела на Оливера, потом перевела взгляд на него. Как забавно видеть, что она не может найти слов.

Гейб решил воспользоваться этим моментом и попытаться объяснить все самому.

— Я сам плачу за уход за кобылой и доплачиваю грумам за заботу о ней, когда это необходимо. От Оливера мне ничего не надо, кроме места в конюшне, которого, как отметил Джаррет, там достаточно.

— Ты действительно собираешься состязаться в скачках? — поинтересовалась Аннабель, жена Джаррета.

Гейб колебался с ответом. Но поскольку они все так разумно отреагировали…

— Я тренирую ее для скачек Сент-Леджер, — подтвердил он.

— Ты поступаешь безрассудно, — проворчала бабушка.

— И это он тоже делает с блеском, — с огоньком в глазах отозвалась Минерва. — Мне не терпится увидеть, чем закончится то, что сейчас предпринимает Гейб.

— Перестаньте поощрять его безумные поступки! — выкрикнула бабушка.