Неоконченный портрет

— Селия, это же просто замечательно! Ты помнишь Томми Форбса? Я заглянул к нему — просто так, на всякий случай, — а он за меня и ухватился. Как раз такой человек, как я, ему и нужен. Для начала положил восемьсот в год, а через год или два я смогу зарабатывать полторы-две тысячи. Пойдем куда-нибудь и отпразднуем.

Какой это был счастливый вечер? Дермот сразу так изменился — оживился и радуется как ребенок. По его настоянию они купили Селии новое платье.

— Ты очаровательна в том гиацинтово-голубом. Я… я по-прежнему безумно люблю тебя, Селия.

Влюбленные — да, они по-прежнему были влюблены друг в друга.

В ту ночь Селия, лежа без сна, думала: «Надеюсь… надеюсь, у Дермота всегда все будет хорошо. Он так переживает, когда что-нибудь не ладится».

— Мамочка, — спросила вдруг Джуди на следующее утро, — что такое друг до первой беды? Нянечка сказала, что у нее в Пекэме есть один такой.

— Это такой человек, который очень хорошо к тебе относится, пока все в порядке, но сразу отворачивается если случится беда.

— А, — сказала Джуди, — понятно. Как папочка.

— Нет, Джуди, конечно, нет. Папочка расстроен и не весел, когда его что-то тревожит, но если ты или я заболеем или расстроимся, папочка все для нас сделает. Он самый преданный человек на свете.

Джуди задумчиво посмотрела на мать и сказала:

— Не люблю людей, которые болеют. Они лежат в постели и не могут играть. Вчера в парке Маргарет засорила глаз. Она не могла больше бегать и села на скамейку. Она хотела, чтоб и я с ней сидела, а я не стала.

— Джуди, это очень плохо.

— Нет, не плохо. Я не люблю сидеть. Я люблю носиться.

— А если бы тебе что-нибудь попало в глазик, разве тебе не хотелось бы, чтобы кто-то посидел рядом и поговорил с тобой, а не убегал от тебя?

— Ну и пускай убегает… Но не я ведь глазик засорила, а Маргарет…

Глава пятнадцатая Преуспевание

1.

Дермот преуспевал. Он зарабатывал почти две тысячи в год. Для них с Селией наступило прекрасное время. Они договорились откладывать деньги, но пока решили с этим повременить.

Прежде всего они купили подержанный автомобиль.

Потом Селия давно уже хотела жить за городом. Для Джуди это было бы куда лучше, да и сама она ненавидела Лондон. Раньше Дермот всегда возражал, ссылаясь на расходы: проезд на поезде, еда в городе дешевле и так далее.

Теперь, однако, он признал, что такая мысль ему по душе. Они подыщут коттедж не слишком далеко от «Долтон-Хит».

В конце концов поселились они в домике на территории громадного имения, которое теперь дробилось на участки под застройки. Поле для гольфа в «Далтон-Хит» было всего в десяти милях. Завели они и собаку — прелестного терьера по кличке Обри.

Денмен переехать с ними загород отказалась. Будучи ангелом во времена тяжелые, она стала сущим дьяволом теперь с наступлением благополучия. Она грубила Селии, расхаживала, задрав нос, и в конце-концов сообщила, что увольняется: раз некоторые люди стали задаваться, пришла, значит ей пора сменить обстановку.

Переехали они весной, и Селия, замирая от восторга, глядела на цветущую сирень. Сирени было видимо-невидимо, всех оттенков — от розово-лиловой до багряной. Выходя рано утром побродить по саду с бегавшей за ней по пятам Обри, Селия считала, что жизнь почти достигла совершенства. Нет больше грязи, пыли и тумана. Это — Дом…

Селия обожала жить загородом и подолгу бродила с Обри. Поблизости была крохотная школа, куда утром отправлялась Джуди. В школу Джуди шла, как утка к воде. Она робела наедине с кем-либо, но ни чуточки не смущалась, когда народу было полно.

— А можно мне будет когда-нибудь пойти в большую школу, мамочка? Где сотни, и сотни, и сотни девочек? Какая школа в Англии самая большая?

У Селии случилась стычка с Дермотом по поводу их домика. Одну комнату на верхнем этаже по фасаду они предназначали для спальни. Другую Дермот хотел приспособить под свою гардеробную. Селия же доказывала, что это должна быть детская — для Джуди.

Дермот вспылил.

— Полагаю, ты всё равно настоишь на своем. Во всем доме я буду единственным, кто в своей комнате луча солнца не увидит ни разу.

— У Джуди должна быть солнечная комната.

— Чепуха, она и так целыми днями на улице. Та комната сзади очень просторная, полно места, чтобы носиться.

— В ней солнца не бывает.

— Не понимаю, почему солнце для Джуди важнее, чем для меня.

На этот раз, однако, Селия стояла на своем. Она бы очень хотела отдать Дермоту солнечную комнату, но не сделала этого.

Кончилось тем, что Дермот смирился со своим поражением. Правда теперь это было для него поводом выражать свое недовольство — хотя и совершенно беззлобно, — и изображать из себя втоптанного в грязь мужа и отца.

2.

У них было много соседей — большинство с детьми. Все были очень приветливы. Единственное, что создавало трудности, это отказ Дермота ходить на званые вечера.

— Знаешь, Селия, я приезжаю из Лондона вымотанный, а ты хочешь, чтобы я наряжался и шел в гости и попадал домой спать только после полуночи. У меня на это просто не хватит сил.

— Не каждый же вечер. А выйти раз в неделю, наверное, не так уж трудно.

— Не хочу. Ты ходи, если есть желание.

— Я не могу ходить одна. Людей приглашают на ужин парами, и будет странно, если я буду говорить, что ты никуда вечерами не ходишь, поскольку ты еще довольно молод.

— Уверен, что ты прекрасно можешь обойтись без меня.

Это было, однако, не совсем так. За городом людей в гости зовут либо парами, либо не зовут вовсе. Но в словах Дермота была правда. Он зарабатывал на жизнь и должен иметь голос в их совместной жизни. Они отказывались от приглашений и сидели дома, Дермот читал книги по финансовым вопросам, а Селия иногда шила, иногда, сложив руки, сидела и думала о семье корнуэллских рыбаков.

3.

Селии хотелось еще завести одного ребенка.

Дермоту не хотелось.

— В Лондоне ты постоянно говорил, что у нас мало места, — сказала Селия, — и мы были еще совсем бедные. Но сейчас у нас есть деньги, полно комнат в доме, и с двумя детьми хлопот будет не больше, чем с одним.

— Прямо сейчас нам ребенок не нужен. Опять вся эта суматоха, канитель, опять плач и вопли, и бутылочки.

— По-моему, ты и потом так же будешь говорить.

— Не буду. Я бы хотел иметь еще двоих детей. Но не теперь. Впереди уйма времени. Мы еще сравнительно молоды. Когда нам всё наскучит, это станет для нас чем-то вроде приключения. А сейчас давай поживем для себя. Ты же не хочешь, чтобы тебя опять начало тошнить. — Он помолчал. — Так и быть, скажу, что я сегодня присмотрел.