Неопознанная
Шрифт:
Прист показал на бесценные экспонаты:
– Эти парни были членами организации «Сыны свободы» и франкмасонами. Подпись Джона Хэнкока стояла на разных документах вроде бухгалтерских книг задолго до того, как он первым подписал Декларацию независимости. А мой дед говорил, что Пол Ревир был также и членом общества иллюминатов.
При слове «иллюминаты» Алара оглянулась:
– Это шутка, да?
Прист пожал плечами:
– Насколько мне известно, исследования моего деда всегда отличались тщательностью.
– Стоп, притормозите! – воскликнула Элль. – Никто не хочет объяснить простенькой школьнице разницу между франкмасонами и иллюминатами?
Алара ее не услышала, а Прист заговорил:
– В
Элль вскинула руку:
– Мне бы вкратце.
– Дед всегда говорил, что дьявол кроется в деталях. И истина тоже. – Прист застенчиво улыбнулся. – Ладно, я постараюсь. Франкмасоны и иллюминаты – это тайные общества, существующие несколько веков, но у них разные задачи. Иллюминаты хотели свергнуть существующие правительства и церкви и установить новый мировой порядок.
– Значит, иллюминаты были плохими парнями? – уточнила Элль.
– Определенно, – кивнул Лукас. – И задачей Легиона Черной Голубки было остановить их.
– А франкмасоны? Они хорошие или плохие?
Лукас усмехнулся:
– В Средние века возникла организация вольных каменщиков, которые желали сохранить свои профессиональные тайны и передавать дальше свое искусство. Так что франкмасоны – хорошие ребята.
– И зачем бы Полу Ревиру становиться членом обоих обществ?
У меня в голове не укладывалось, что патриот, который проскакал всю ночь, чтобы предупредить часовых о приближении британских частей, оказался заодно и членом общества иллюминатов.
– Иллюминатов было намного меньше, чем франкмасонов, и им приходилось прятаться от Католической церкви… и от Легиона, – пояснил Прист. – Поэтому иллюминаты просочились в масонские ложи. С тех пор там и прячутся.
– То есть они до сих пор существуют?
Я представляла себе иллюминатов в виде бородатых типов, похожих на Леонардо да Винчи, давно исчезнувших, как рыцари Круглого стола.
– Мой дед столкнулся с парочкой иллюминатов, когда учился в Йеле, – сказал Прист. – Как-то вечером он занимался в библиотеке, где хранятся редкие издания, и поймал двоих парней, которые пытались взломать шкаф. Он хотел их остановить, но они его здорово поколотили.
– А откуда он узнал, что это были иллюминаты? – насторожилась я.
Прист назидательно поднял палец с кольцом:
– По кольцам. Речь не о ерунде, что продается в Интернете, с изображениями пирамид и пентаграмм. Это были настоящие вещи. Око Провидения, окруженное Лучами Просвещенности. Учитывая эти кольца и то, что они украли, все очевидно. По крайней мере, члену Легиона.
– А что же они украли? – напряженно произнес Лукас.
– «Crimorium Verum».
– Древнейший и очень опасный гримуар… – Алара содрогнулась. – Книга черной магии. Предназначена специально для обуздания силы демонов.
– Но зачем она им понадобилась? – удивилась Элль.
Алара покачала головой:
– Представления не имею. Мне только известно, что моя бабушка не доверяла иллюминатам. Называла их демонами среди людей.
Элль подошла к последней витрине, над которой висела табличка «Современные патриоты».
– В общем, иллюминаты похожи на легионеров. Я бы предпочла остаться в компании Джона Хэнкока и патриотов. – Элль заглянула в витрину. – Поверить не могу, что все это настоящее. Такие шнурки могли принадлежать кому угодно.
Джаред нежно обнял меня за талию и показал на ближайшую настенную витрину:
– Это уж точно полная ерунда.
Под стеклом, в середине витрины, висел лист бумаги в рамке. Стихотворение на нем было якобы написано рукой Эдгара Алана По.
– Абсолютно уверен, что Алан По не пользовался шариковой авторучкой.
Мы изучали это стихотворение на курсе английской
литературы год назад, и моя эйдетическая память сразу восстановила текст. Я всмотрелась в лист под стеклом, и кое-что показалось мне странным.1
Перевод Валентина Савина.
– Последняя строчка неправильная. Должно быть: «Демоном казалась мне».
Джаред посмотрел на брата:
– Полагаю, это какой-то шифр?
– Мне нужна бумага. – Лукас уже царапал что-то у себя на ладони.
Элль порылась в своем переносном комоде и откопала старый тест по истории:
– Вот!
Лукас перевернул лист чистой стороной и прижал к витрине. Он переписал последнюю строку стихотворения и принялся вычеркивать буквы по известной лишь ему схеме. Мы наблюдали за тем, как Лукас пишет слова в нижней части листа, пока он не исчерпал все варианты.
– Это не буквенный шифр.
Прист всмотрелся в стихотворение:
– Попробуй по составным частям.
Лукас проверил еще несколько комбинаций, а мы подсказывали слова с нужными буквами, даже если их не было в тексте.
– А что, если попробовать настоящий текст – с демоном? – предложила Алара.
Я снова подошла к витрине. На этот раз я визуализировала слова так, словно это были образы на картине: сосредоточилась на очертаниях отдельных букв, на очертаниях стихотворения в целом, на пустом пространстве вокруг слов… Но ничего не приходило в голову, зато я обратила внимание на этикетку над стихотворением: «Пожертвовано Рамоной Кеннеди».
Таких совпадений не бывает.
Лукас смял лист и швырнул на пол:
– Тот, кто это придумал, был повернутым идиотом.
Прист уставился в потолок:
– А может, нам нужно Орудие, чтобы прочитать послание. А оно лежит сейчас на полочке у какого-нибудь пожарного.
– Тогда мы пропали. – Джаред хлопнул ладонью по витрине.
А я не могла отвести глаз от таблички.
– Эту копию написал мой папа или попросил кого-то это сделать для него…
Почерк отличался от того, которым была написана записка, оставленная отцом двенадцать лет назад, но подделка действительно копировала стиль По.