Неорационализм

Этот краткий взгляд на развитие этики (в самых общих чертах) позволяет сформулировать ее определение: этика это свод правил человеческого общежития — отношений меж­ду людьми вместе с границами применимости этих правил и отношением предпочтительности между ними.

Очевидно, что несть числа количеству этик, то-бишь сво­дов правил вместе с ограничениями и предпочтительностями, которые можно придумать. Возникают два вопроса. Первый – это все равно ли, безразлично ли для человеческого общества, какой этикой пользоваться, как то утверждает экзистенциализм? Если не безразлично, то должна существовать некая наилучшая для людей и общества, т. е. оптимальная этика. В связи с этим возникает второй вопрос: определяется ли оптимальная этика вполне общественным строем, как то утверждает марксизм (а заодно и другими подобными обстоятельствами)?

Сначала попытаемся ответить на первый вопрос: безраз­лично ли? Интуитивно ясно, что нет, иначе почему бы воз­никла этика вообще, если полное отсутствие ее может также рассматриваться как этика, так сказать нулевая этика, в которой все разрешено. Однако, поскольку этика издавна является частью философии и есть такая популярная сегодня философия как экзистенциализм, которая утверждает, что нет никакого объективного основания, никакой предпочтитель­ности для той или иной этики, то нельзя ограничиться ин туитивной ясностью. Поэтому перейдем к модельному под­ходу.

Заранее оговорюсь, что модель, которую я намерен пред­ложить вниманию читателя, будет построена лишь с той степенью детальности, которая необходима для получения выводов, меня интересующих. В частности, я не собираюсь рассматривать все заповеди морали по отдельности и оста­новлюсь лишь на части из них. Кроме того, в интересующих меня целях мне нет нужды рассматривать границы приме­нимости этических постулатов, поэтому я буду всегда под­разумевать, что речь идет о постулатах в границах их при­менимости.

В соответствии с модельным подходом, общество, как и любая система, может быть описано весьма разнообразными моделями, но любая из них будет представлять не что иное, как совокупность параметров и связей между ними. Замечу, что нет принципиальной разницы между параметрами и связями (разница лишь в том, как мы их вводим в модель) и то, что в ;одной модели рассмат­ривается как параметр, в другой может быть связью и на­оборот, в зависимости от поставленной задачи. Этические постулаты в силу их традиционной формулировки имеют вид связей-ограничений («Не убий», «Не укради» и т. п.). Но в целях исследования интересующего нас вопроса, я буду рассматривать их, как параметры. Например, вместо «Не укради» — «Воровать нехорошо». Тогда, измененное значение этого постулата-па­раметра будет: «Воровать хорошо». Это при дискретном изменении. Рассмотрение этических параметров, как дискретно изменяемых, не мешает применению модельного подхода (как указывалось в главе .2), но нам удобнее будет рассматривать их как непрерывно изменяемые, что и лучше соответствует действительности. В действительности мы найдем даже в рамках одного общества широкую гамму отношений к любо­му этическому постулату, как, например, от «воровать на­столько нехорошо, что нужно за это отрубать руки», через «воровать — это, конечно, нехорошо, но уж не до того, чтобы за это руки рубить» и до «воровать, особенно если много и успешно — дело чести, доблести и геройства» со всеми про­межуточными степенями оценки. Так что без всяких натяжек можно рассматривать этот и прочие этические параметры непрерывно распределенными на мно­жество членов общества. Тем более, как непрерывную мож­но рассматривать интегральную оценку обществом того или иного этического постулата в ее изменении во времени или ее возможные изменения. Точно так же как в случае со свободами (см. главу 3), количественное введение меры для оценки значений и изменений соответствующих этических па­раметров затруднено, что не устраняет самого факта су­ществования такой меры и объективной основы для принци­пиальной возможности соизмерения. (В качестве последней, как сказано в главе 3 может быть либо осознанное отноше­ние, либо внутренняя природа человека). Итак, как и раньше, не строя самой модели, я заявляю лишь, что система — че­ловеческое общество может быть описана (имеется в виду достаточно адекватно описана) моделью, в которой этичес­кие постулаты будут изменяемыми параметрами. Естествен­но, в этой, модели будут фигурировать и другие параметры, которые в зависимости от нужд рассмотрения мы сможем принимать и за изменяемые и за неизменяемые (точнее, ус­ловно фиксированные), а также связи между параметрами. Имея параметры и связи, мы можем образовать различные функции от них, как, например, была образована интеграль­ная оценка свободы общества из параметров-свобод и огра­ничений на них. В данном случае меня будет интересовать функция, которую я условно назову качеством жизни об­щества, и которая может быть построена по тому же прин­ципу, как была построена интегральная мера свободы об­щества, но с внесением туда помимо свобод еще и таких параметров, как справедливость, достоинство, увлекательность, вкус жизни, качество человеческих отношений (как-то— наслаждение любовью и дружбой или азартом борьбы), пол­нота душевной и духовной жизни и, наконец, степень физи­ческих наслаждений, включая материальный уровень жизни. Причем все это, естественно, не в данный фиксированный момент, а проинтегрированное по всему периоду жизни общества или какой-то части его. Еще раз напомню, что принципиальная возможность соизмерения всех этих разнородных понятий лежит в нашей объективной природе или в сознательном от­ношении (как это было показано в главе 3 для случая раз­личных свобод и ограничений на них).

Коль скоро общество, как система, может быть описано вышеупомянутой моделью, и существует вышеупомянутая це­левая функция, то существует такое значение интересующих нас изменяемых этических параметров, которое при неизмен­ном значении всех прочих параметров системы максимизи­рует указанную целевую функцию. Оговорка «при неизмен­ном значении всех прочих параметров системы» существенна и в то же время не совсем точна. Поскольку между этическими и прочими параметрами модели (по крайней мере, частью их) есть связи, мы не можем варьировать пер­вые, не изменяя последних. Особенно существенны и очевид­ны связи между этическими параметрами и соответствующи­ми свободами, так как этические нормы служат непосред­ственными ограничениями для некоторых свобод. Таким образом, речь идет о том, что существует оптимальное зна­чение этических параметров и связанных с ними свобод, при фиксированном значении всех прочих условий, например, природных, уровня технического развития и пр. и в част­ности также и свобод, которые не связаны с моралью, а обусловлены, скажем, техническим развитием.

Из вышесказанного очевидно, что максимум функции ин­тегральной свободы общества не совпадает с максимумом функции качества жизни и, если мы хотим максимизировать именно последнюю, то придем к еще большим ограничениям на отдельные свободы, чем исходя из критерия интегральной свободы.

Строго говоря, для того, чтобы утверждать существование максимума целевой функции, нужно доказать ее ограниченность в области ее существования. Не ограничи­вая области существования, этого нельзя сделать, так как трудно себе даже представить, какие улучшения качества жизни могут в принципе быть в будущем. Однако, если мы ограничимся современными условиями жизни общества или имевшими место в прошлом и примем фиксированными параметры душевно-духовного уровня, свобод, не связанных с моральными ограничениями, и т. д. (что и оговорено), то ограниченность целевой функции становится

очевидной: рая на земле пока что не построено и не предвидится.

Напомню, что есть две целевые функции, выражающие качество жизни: одна, построенная на соизмерении всех вхо­дящих в нее компонентов через внутреннюю природу чело­века, и, другая - через его сознательное отношение. В даль­нейшем, говоря об оптимальной этике и не оговаривая спе­циально, которую функцію я имею в виду, я буду подразумевать ту, которая соответствует внутренней природе человека. Кроме того, как известно из математики, оптимум может быть не единственным и бывают локальные и глобальные оптимумы. Поскольку это не влияет в принципе на те выводы, которые я хочу получить, то я ограничусь предположением единственности оптимума.

Из установления факта существования оптимальной этики не следует, конечно, что оптимальная мораль обязательна для общества, иначе оно погибнет. Также почти не следует пока что, как реально вырабатывается и изменяется мораль. Однако следует, что жизнь общества, при прочих равных, будет лучше или хуже в зависимости от того, руководствует­ся ли общество оптимальной моралью (или близкой к ней) или моралью, далекой от оптимальной. Это рассмотрение уже опровергает свойственную экзистенциализму предпосылку о полной произвольности этических норм и отсутствия в них какой-нибудь объективности. (Посылка эта вытекает из тео­рии познания экзистенциализма (см. Вступление) и под­тверждается практическим отношением его представителей, включая, вождей и теоретиков, к этике. Так, например, Сартр и иже с ним добивались в свое время освобождения уголов­ника, убившего двух старух и написавшего книгу, цинично повествующую о других его преступлениях. Причина такой «заботы» была в том, что писатель-уголовник провозглашал общие с экзистенциалистами принципы: безграничная сво­бода, включая свободу преступления и относительность или необязательность морали).

Мы пришли к выводу о существовании оптимальной эти­ки, отправляясь только от рассуждений о принципиальной возможности построения функции качества жизни, но совер­шенно не строя ее. Если бы мы могли формально построить ее, то могли бы и вычислить этот оптимум, но, как уже сказано, отсутствие возможностей количественного измере­ния входящих в нее параметров не позволяет нам этого. Не ме­шает, однако, так сказать, пощупать эту функцию, т. е. пред­ставить какого рода параметры, помимо этических, входят в нее и как они связаны, хотя бы качественно, с этическими. Это поможет ответить на вопрос: в какой степени оптимальная этика устойчива и в какой изменяема, в связи с изменением условий жизни общества и самого человека, и на вопрос: как вырабатывается реальная этика.

Итак, какие параметры, помимо этических, должны вхо­дить в нашу модель? Во-первых, это параметры, задающие объективную природу человека, поскольку именно она яв­ляется основой возможности соизмерения различных компо­нент нашей целевой функции. Во-вторых, это должны быть параметры, обусловленные природой человеческого общества вообще, и его конкретным устройством в частности. В-треть­их, это окружающие человека природные условия жизни на земле, а также условия, сотворенные и творимые самим че­ловеком, среди которых, прежде всего, - количество и качество материальных благ.

О каких свойствах внутренней природы человека идет речь, хотя бы примерно? Это потребность в свободе, но так­же и потребность в человеческом общении, которая присуща человеку с самых древних краманьонских времен, с вытекаю­щими из этой потребности ограничениями на свободу. При­чем под потребностью общения я имею в виду не только утилитарную потребность взаимодействия при поимке мамон­та или реализации современного производства, но и потреб­ность в общении вообще, потребность в принадлежности к некой человеческой общности и потребность в эмоциональ­ном взаимодействии с другими людьми, каким бы примитив­ным или высококультурным это взаимодействие не было: от коллективных прыжков и гугуканий вокруг костра, через бутылку водки на троих и до сопереживания при восприятии высочайших произведений искусства.