Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Это опасно, - Сольджун посмотрел на подростка, о котором шла речь. Тот, не стушевавшись под обращенным к нему вниманием, выпрямился и ответил всем сразу:
– Я не боюсь, если нужно. Мы ведь будем работать под прикрытием?
– Ты что, согласен на это безобразие? – обомлел Ёндже, обернувшись.
– А почему нет? Мы ведь за доброе дело боремся…
– Мы? – Сольджун хмыкнул. – Нет-нет-нет, погоди, за доброе дело борются золотые – мы. Ты не один из нас, тебя должны спасать такие, как мы.
– Но я хочу поучаствовать! – напористо сжал кулак мальчишка.
– Ты даже постоять за себя не сможешь, - покачал головой гипнотизер.
–
– В его возрасте тоже становились золотыми, - кусая нижнюю губу, заметил Чоноп.
– Я не буду решать этот вопрос без Гука, - поднял ладонь Ёндже, начав, наконец, освобождаться от галстука и всей дорогостоящей экипировки. – Как он скажет, так и сделаю.
Ёнгук организовал частную встречу с мужчиной, который оставался последней, по его мнению, зацепкой, и явился на неё со всеми возможными подстраховками. И хотя его не особенно обыскивали, всё же оружие с собой брать не стал. Тут уж такое дело, что если делаешь мирный вид, то лучше не допускать оплошностей. Прослушка была на нём, и если что приключится – свои узнают. Но страхи были напрасными. Никто на него не набросился, не скрутил, не пытался насесть и выяснить, для чего ему это, на кого он работает и тому подобное. Вежливая деловая встреча, не более. Посидели, поговорили, посмотрели друг на друга. Насколько Ёнгук разбирался в людях, он мог бы почти с уверенностью сказать, что ему не врали, и арендодатель не знал, кто снимал принадлежащее ему помещение. Всё было, как и подозревалось, анонимно. Относительно целей аренды, конечно же, вертящийся в преступных кругах человек, догадывался, что не ради филиала Венского фестиваля вальсов подвалы снимают. Но разве его это дело? Заплачено – получите. С его стороны никаких закононарушений. На этом мужчина сделал акцент, поскольку Гук представился интересующимся по личным вопросам юристом. Они изучили лица друг друга и, расходясь, оба ничего не получили и ничего не потеряли. Однако для Гука это был более печальный исход. Неужели окончательный тупик? Или всё-таки попробовать пригрозить этому типу? Да нет, если явный намек на деньги был пропущен мимо ушей, то вряд ли ему есть, что выложить, даже под пытками. А ввязываться в кровавые разборки просто так не хочется. Если всё разрешилось спокойно, то незачем создавать очередные конфликты. Их и так хватает по свету, и золотые пытаются, как могут, урегулировать большинство «сложных» вопросов.
Заехав в офис, адвокат захватил черновик своей речи по делу писательницы, чтобы доработать её дома, задержался в нем, отвлеченный предложением взять ещё одно дело по махинациям с недвижимостью и, пока вникал в суть дела, не заметил, как стемнело. Извинившись, что должен идти, Гук вспоминал, что нужно захватить домой в магазине, пока по пути. Иногда хочется взять бутылку виски, чтобы хоть один вечер не думать ни о чем, расслабиться. Но пока это потерпит. Вот когда найдутся козлы, творящие мерзости, тогда и отпуск будет. Не набирая скорости, с которой обычно несся, когда остановка оставалась одна – конечная, до дома, Ёнгук свернул в переулок, чтобы через него проехать в супермаркет за углом. Перед ним, хотя движение было односторонним, развернулась машина, остановившись и перегородив путь. Нажав на педаль тормоза, Гук автоматически наклонился за револьвером под сидением. Никаких случайностей быть не может и просто так дорогу не перегораживают. Глядя на тонированный джип, он наблюдал, как оттуда выходят неизвестные в количестве пяти штук, одетые так, что сомнений в их роде деятельности не возникало. Они растянулись по ширине дороге и стали смотреть на него через лобовое стекло, как бы говоря, что продолжать сидеть там не вариант. Вздохнув и сжав нервы в кулак, юрист открыл замок и вышел из-за руля.
– Какие-то проблемы, ребят? – улыбнулся он им, но даже тот, что стоял чуть впереди, сообщая о том, что он за главного, не ответил на его дружелюбный тон хотя бы так же.
– У нас нет, - хмыкнул гангстер слева.
– Да у меня тоже, спасибо за беспокойство, - расплылся Гук,
прищурившись и следя за их руками. Все держат их возле живота, чтобы быстро откинуть пиджаки и выхватить пистолеты. «Заебись» - пронеслось в голове Ёнгука. Значит, якобы с миром отпустивший его дядя всё-таки засомневался в добросовестности Гука и заподозрил его в темных делах против нью-йоркской мафии? Только Гук понятия не имел, с которым кланом и кланом ли имеет дело. Ясно, что это не те, кто убивал мальчиков, а просто преступники, которым не понравился любопытствующий. Но почему он им не понравился? Ничего же не делал им плохого.– Возможно, если ты нам честно скажешь, что недавно устроенный расстрел некоторых наших ребят в Чайна-тауне не имеет к тебе никакого отношения, - задумчивость в данном случае не то, что снимет подозрения.
– Честно говорю – не имею никакого отношения к этому, - тотчас произнес Гук, но понял, что доверием всё ещё не завладел. – А что там случилось?
– Кто бы знал! – хмыкнул центральный. – Ясно, что там был не один человек. Мы искали кого-нибудь подозрительного, кто вывел бы нас на след банды, поорудовавшей так чисто и бесследно, что диву дались…
– Но я-то один, - развел руками адвокат.
– А, может, ты нам и скажешь, кто были остальные?
– С чего вы взяли, что я знаю? – видя, что оппонент поглаживает кобуру, Гук мысленно обратился к прослушке на костюме. «Надеюсь, связь хорошая и навигатор не барахлит».
– Может и не знаешь, а может и прикидываешься, - бандит быстро вытащил оружие и наставил дуло на Ёнгука. Тот среагировал сразу же, одновременно с тем выдернув свой пистолет и направив в отместку. Четверо остальных тоже обнажили стволы и все пять уставились своими черными смертоносными носами на адвоката. – Судя по твоей морде, ты представитель не местных авторитетов…
– Во-первых, весьма невежливо говорить не представленному человеку «морда», - твердо держал палец на курке Гук. – Мог бы назвать это моим иностранным обликом…
– Ты, умник…
– А во-вторых, я не представляю никаких авторитетов, и ни с кем не связан, так что предлагаю искать того, кого вы на самом деле ищете, а мне освободить путь.
– А что, если ты из «драконов»? Они как-то пытались здесь прижиться, но мы им дали понять, что азиатскую свору у себя не потерпим. Но мы с ними сотрудничаем, и если они нарушили договоренности…
– Я понятия не имею ни о каких «драконах», - правдиво пожал плечами Гук. – Я вообще ничего не понимаю в ваших чикагских, бронкских и бруклинских разборках, так что всё, что я буду знать – это то, что вы мне о них расскажете, - Единственное, с кем он был связан – это «золотые», о которых не знали на Западе вообще ничего, да и криминальной группировкой это было не назвать. Как всё-таки сложно бороться за хорошее, не будучи ни преступником, ни полицейским. Невозможно сотрудничать с кем-либо!
– Тогда с какой целью ты ведешь своё расследование? До чего ты пытаешься докопаться?
– Если быть честным… а я именно честный, - уточнил Гук. – То меня интересуют убийства азиатских парнишек. Может быть, слышали о них что-нибудь? – трое из пяти попереглядывались и самый правый подал голос:
– Да, было недавно что-то такое… маньяк какой-то, что ли?
– Это делает не маньяк, а несколько человек, - время шло и тянулось, что немного успокаивало Ёнгука. Он от этого только выигрывает. Нужно ещё немного заболтать их. – Я ищу тех, кто совершает именно эти преступления. Вы имеете к ним отношение?
– Члены пяти семей** не занимаются подобной дрянью, - прыснул главарь мини-отряда. – Ты ищешь насильников среди людей, которые занимаются нелегальным бизнесом? Ты нас за дураков держишь?
– Вам ли не знать, что преступность всегда связана друг с другом…
– Так ты сам, значит, всё-таки с кем-то связан? – ткнул в этот же факт гангстер.
– Ну что вы, я же не преступник, - состроил невинные глаза Ёнгук, но американцы были лишены тонкого восприятия восточного обаяния. Правая рука главного что-то шепнул тому на ухо.