Неосновной инстинкт

– Кто? – направился к нему Ёндже.

– Дождь, - рассмеялся друг и ткнул в того пальцем. – Повё-ёлся.

– Он точно умеет убивать? – нахмурился Химчан.

– Умею, умею, успокойся. Но не с лицом же палача мне ходить по жизни, чтобы сразу было видно «о, этот точно убивает!». Надо как-то разделять быт и деловую обстановку…

– В притворстве тебе вообще нет равных, - подтвердил высокий молодой человек, всё так же сидящий на подлокотнике. – Хотя я тебя сразу раскусил. Кстати, а где сам Гук? Где Дэхён? Я их года три не видел.

– Попозже подтянутся, - посмотрел на часы Санха. – Они ж не то, что мы. Они ещё и работают.

– Ещё и женатики, - с соболезнованием в голосе изрек Сольджун.

– Это они очень зря. Очень, - поддержал его жалость к данным обстоятельствам Хоуп. – А Дэ-то когда успел?

– Ну, он так… в процессе пока, - витиевато взмахнул рукой Ёндже.

– М-да. Женщина на корабле к беде, - едва произнеся, передумал Сольджун. – Хотел же завязать с приметами! Черт с ней, ни к чему эта женщина.

– Как это ни к чему? – вознегодовал Санха. – Женщины всегда очень даже к чему…

– К сексу, главным образом, - оборвал их баталии Джей-Хоуп.

– А я всегда говорил и скажу, что от женщин пользы больше, чем вреда, - поднял палец брат Чонопа.

– Мин, ну ты вообще не к месту романтик, - в дверь снова раздался обговоренный определенный стук, и дружеская болтовня без дела прервалась прибытием очередного подкрепления, стягивающегося в тесной квартирке, чтобы попытаться спасти на этот раз себя и, если получится, то немножко мир.

Примечание к части * менаж а труа (фр.яз.) – дословно «хозяйство на троих», переносно – любовный треугольник, семья, где три человека

** хвараны – «цветочные мужи» в переводе с корейского, исторический институт воинов, обучавшихся не только искусству войны, но и искусствам

Ночные уходы

Стараясь не беспокоить ещё спящих Дэхёна с его избранницей, Ёнгук проснулся и, собравшись, выехал на работу, в офис, поймав такси. Ночью удалось достичь временного затмения и забыть о проблемах, но за это приходилось расплачиваться головной болью. Попросив у общей со вторым коллегой-юристом секретарши принести кофе, он засел за дела. Вязкий и приятный аромат бил в ноздри, но в этот раз не очень помогал сосредотачиваться. Иногда и кофеин становится бессилен. Да и пах этот машинный напиток без души совсем не так, как благоухал завтрак, который приготовила бы ему Херин, переночуй он дома. Но, черт возьми, что бы он сказал ей о ноге? Что скажет? Ведь говорить-то всё равно придётся. Хорошо Дэхёну, ему ничего скрывать не надо… Он бы с удовольствием сделал бы так же, если бы изначально не пошел на обман. Дэхён познакомился с Рэй, и фактически сразу она узнала о его «подпольном» хобби. А Херин, изведенная беспокойством о брате за годы взяла с него клятвенное обещание уйти с «тропы войны», перестать рисковать собой и лезть в опасные дела. И если бы он не пообещал, то она не пошла бы ни на какие отношения. А сейчас у них уже и дочка, и всё так хорошо. Но ложь остаётся ложью. Простить Херин может и простит, но перестанет доверять. Да и тревог сколько будет! Она ж тогда не уснет ни разу, пока он не будет возвращаться, забудет покой и затарится седативными средствами. После того, что она пережила когда-то в далекой юности, у неё уже были проблемы с устойчивым состоянием. Подвергнуть её такому стрессу? Заставить страдать, плакать и маяться? Он вспомнил, как она разрыдалась недавно, и опять самому стало больно до щипания в глазах. Сказать правду ей или нет?

Позвонив домой с работы, Ёнгук пообещал вернуться пораньше. По голосу жена вроде даже не обижалась. Она была воплощением доброты для него, и забывала размолвки быстро, да и ссориться толком не умела. Скажет какую-нибудь претензию и тут же замолчит с покорными, но жалобными глазищами. Не исправишься – сам себя ненавидеть начнешь и считать козлом последним, поэтому одного слова обычно достаточно, чтоб сразу и навсегда понять, как себя надо вести. Гук улыбнулся, зависнув на лицезрении фотоснимка, где они были втроём, с Бомми, ещё совсем-совсем крошечной. День немного наладился и пошёл быстрее. Но его омрачил один из звонков, оказавшийся вполне ожидаемым, но таким нежеланным. Один из главарей клана, пять человек которого они порешили, вышел на него и предложил встретиться и поговорить этой же ночью. «Поговорить», разумеется, не обозначало прийти тет-а-тет в ресторан и выпить вина за беседой. Это было приглашением на казнь. То есть, мафия так думала. Но Ёнгук надеялся побарахтаться.

Собравшись в семь часов вечера, адвокат вышел из конторы и побрёл искать очередной желтый автотранспорт, занимающийся доставкой двуногих. Хоть он и имел машину сам, но в последние сутки проще было передвигаться так. Застегнув пиджак, Гук похлопал по карманам, убедившись, что записка с адресом места встречи не забыта, пусть даже он и запомнил всё наизусть. В другом кармане обнаружились сигареты и он, вспомнив о своей привычке, закурил, пока дожидался такси. Когда подъезжал к своему подъезду – прожевал жвачку, чтобы избавить окружающих от запаха табака. Что-то внутри радуется и странно тоскует при сегодняшнем возвращении. Смогут ли они побороть сотню бандитов, или он поднимается на этом лифте последний раз? Конечно, это не станет для него неожиданностью – он ежедневно готов к тому, что может что-либо произойти и день будет последним. Как понимающий непредсказуемость мира, он давно уладил все бумажные вопросы и документацию, у него всегда было готово завещание, всё имущество на супругу, никаких долгов и рассчитанное обеспечение семьи даже после его смерти. «Что-то совсем загнался в нехороших предчувствиях» - одернул себя Ёнгук и открыл дверь домой.

– Рин, я вернулся! – крикнул он, и она тут же показалась из зала. Улыбаясь, подошла к нему и, обняв, поцеловала.

– Сегодня никак метеорит упал, что ты в такое время дома.
– Не желая ничем вызывать подозрений, он тоже улыбался ей и делал вид, что в голове нет ни одной темной мысли.

– Мне надо будет позже отъехать на пару часиков, с клиентом новым встретиться, но в целом я весь ваш, - хотевшая было скорчить кислую мину Херин передумала и, привычно вздохнув от неизбежной неугомонности мужа в работе, обняла его ещё крепче.

– Не хочу тебя никуда отпускать.

– Да я сам как-то не рвусь ехать, - иронично хмыкнул Гук, понимая, что прощаться с жизнью никому приятно не станет, тем более спешить к этому событию, но ведь есть же хоть маленькая надежда, что всё обернётся в их пользу? Да, надежда… Хоуп наверняка ведь уже приехал, а он с ним ещё не пересекся даже. Надо пораньше выехать, чтобы обсудить с парнями тонкости ночного действа. Сколько их прибыло? Насколько они хороши в бою? Вообще-то у Джея опытные бойцы, должны быть отличными. Ладно, позже об этом. – Пойду с Бомми поздороваюсь.

Ребенок сидел в детском манеже, развлекаясь с мягкой игрушкой, и что-то мямлил себе под нос. Из вразумительных слов девочка пока произносила только «мама», зато ползала, если выпустить на пол, со скоростью ящерицы. Потомственная неусидчивость. Ёнгук протянул ей руки и она, узнав его, бросила своё занятие и потянулась навстречу. Вытащенная наружу, она устроилась на руках отца.

– Ну что, как у нас дела? – расплываясь в беззубой, кроме двух появляющихся передних, улыбке, Бомми принялась ощупывать лацканы пиджака. Херин подошла к ним, наблюдая общение папы с дочкой. – Знаешь, говорят, что сделать дочку – это ювелирная работа, а сыновья рождаются только у настоящих мужиков, - Гук обернулся на жену и наиграно нахмурился. – Я не пойму, я ювелир, а не мужик, что ли?

– Ты в себе ещё сомневаешься? – засмеялась она, уткнувшись ему в плечо сбоку.

– Нет, ну это был намек на толстые обстоятельства… не стать ли мне ещё и настоящим мужчиной?

– Что за внезапно проснувшаяся страсть к размножению? – приподнялись брови молодой женщины.

– Какая ещё внезапно проснувшаяся?
– «Когда чувствуешь близкий конец, как-то всегда тянет наследить побольше, - думал Ёнгук – А если и меня, и Хима пристрелят сегодня? Что останется после нас? Наш род, который возглавляет золотых уже несколько сотен лет, дело Джунвона, всё коту под хвост? Это будет печально» - Она разве во мне засыпает когда-нибудь?

– Гук, ну не при Бомми же, - покосилась Херин на дочку так, словно та могла что-то понять. Девочка перешла к ощупыванию подбородка отца, хлопая вылупленными глазами.

– Ты против здорового просвещения молодежи? А я вот собираюсь рассказать ей, откуда берутся дети, когда ей будет лет двенадцать. Чтоб не успела узнать это где не надо и наделать, чего не надо.

– С твоим длинным языком, она узнает это ещё до того, как научится ходить, - не зная, как реагировать на такое предложение о воспитании, укорила его Херин.