Неотразим и порочен

Девочка зарделась от удовольствия.

— Вы очень добры, леди Киллингуорт.

Алекса едва удержалась, чтобы не оглянуться через плечо.

Бекки положила на стол пакет.

— Мама передала бифштексы, которые вы просили, и еще отбивные из ягненка и немного бекона. — Девочка немного помолчала и поставила рядом с пакетом корзиночку яиц. — А это передала вам миссис Диверс. Все очень рады, что в Линсли-Клоуз поселилась молодая графиня.

— Мне здесь тоже очень нравится, — сказала Алекса, понадеявшись, что зола из печки припудрила ее физиономию и скрыла виноватый румянец.

Она ненавидела ложь, но успокаивала себя мыслью, что никому не делает зла, наоборот, даже немного помогает. Накануне она предприняла поход в расположенную неподалеку маленькую деревеньку и сделала несколько покупок. Несмотря на скромность, они были встречены с благодарностью, и Алекса планировала на днях вернуться с более полным списком необходимых вещей.

— Вы и его сиятельство останетесь здесь надолго? — спросила Бекки.

— Ну, это будет решать его сиятельство, — вздохнула Алекса, — но я в этом сомневаюсь.

— Жаль.

Девочка выглядела разочарованной. К своему немалому удивлению, Алекса обнаружила, что тоже сожалеет о неминуемом отъезде. Она предпочитала первозданную дикость поросших вереском пустошей и незамысловатые удовольствия сельской жизни искусственному блеску и тщательно спланированным ритуалам Лондона. Здесь, как и в Йоркшире, она могла свободно дышать свежим воздухом, бродить по окрестностям, не опасаясь, что за ней следят старые сплетницы. А море… ей будет не хватать мерного гула прибоя, разбивающегося о скалистый берег.

Но что пользы сожалеть?

Когда Бекки выходила через дверь кухни, Алекса заметила Коннора, направлявшегося к прибрежным утесам. В последние дни он часто гулял. Она уже несколько раз видела его внушительную фигуру на вершине скалы, о подножие которой с грохотом бились волны. Ветер трепал его волосы и раздувал плащ.

Одинокий волк. Неужели он никогда не устает от одиночества, на которое сам себя обрек, одиночества и физического, и эмоционального?

Очевидно, нет, ведь он прилагал много усилий, чтобы не встречаться с ней после их последнего разговора, завершившегося странным поцелуем. Он ел только в своей комнате и до рассвета засиживался в библиотеке. Миссис Коллоуэй говорила, что он отправил несколько писем, но пока ответа не было. Не поступило никаких известий и от мистера Даггета.

Оставалось только ждать.

Но Алекса не намеревалась проводить время в праздности.

— Я хочу купить в деревне еще несколько вещей, — сообщила она. — Как вы считаете, нам для хозяйства нужно еще что-нибудь, кроме свечей и чая?

— Нет, миледи, но если хотите, Джозеф может сходить в деревню.

— Я весь день провела в помещении и хочу погулять. Надо только переодеться и умыться.

В дверь громко постучали.

— Возможно, это Дженкинс, — сказала Алекса в спину миссис Коллоуэй, которая поправила фартук и поспешила к двери. Алекса, желая как можно скорее узнать новости из города, пошла за ней.

А когда дверь открылась, она ощутила сильное желание уползти назад и забиться в глубокую темную нору. Желательно ту, что ведет в Китай.

На пороге стоял не кучер, а элегантная дама, одетая дорого и стильно. Ее платье было сшито по последней парижской моде.

Удачным дополнением наряда была очаровательная соломенная шляпка вишневого цвета, идеально сидевшая на искусно уложенных темных волосах. Но даже если бы эта женщина надела на голову корзину, а свое совершенное тело прикрыла мешком из дерюги, Алекса все равно узнала бы ее. Именно с этой роскошной красоткой граф танцевал вальс в Лондоне.

А теперь она приехала к нему в уединенное деревенское поместье.

Неужели он ее сюда пригласил?

Алекса ни за что не призналась бы даже самой себе в том, что ее охватила жгучая ревность. Пусть ее брак — обман, но она не станет терпеть другую женщину в его постели.

— Граф дома? — с улыбкой поинтересовалась красотка.

— Его сиятельства сейчас нет, — ответила миссис Коллоуэй. После короткой паузы, выдавшей ее сомнения, она добавила: — Зато леди Киллингуорт дома.

Алекса даже почувствовала некоторое удовлетворение, заметив, что известие удивило даму так сильно, что ее совершенные брови полезли на лоб и почти совсем исчезли под козырьком шляпки.

Следует отдать должное гостье — больше она никак не выдала своего потрясения.

— Да? А он не говорил, что женился. — Красотка достала из сумочки визитную карточку и передала домоправительнице. — Пожалуйста, пошлите кого-нибудь спросить, примет ли меня ее сиятельство.

Миссис Коллоуэй молча взяла карточку и передала Алексе.

Подавив желание порвать клочок картона на мелкие кусочки и бросить через плечо, Алекса молча уставилась на изящные буквы.

«Достопочтенная миссис Эндрю Блейк Чатсуорт».

На карточке могло быть написано, что гостья — королева Сиама или Лунная принцесса. Все равно Алекса чувствовала к ней острейшую неприязнь.

Заметив, что девица в пыльном чепце и потрепанном фартуке не спешит передавать ее визитную карточку хозяйке дома, миссис Чатсуорт удивилась еще больше.

— Она меня не знает, — добавила она, — поэтому скажите, что я старый друг ее мужа.

Алекса постаралась принять невозмутимый вид, но призналась, что это довольно-таки сложно, когда выглядишь как старая потрепанная игрушка, которую только что притащил с чердака кот.

— Нет никакой необходимости кому-то что-то передавать. Я — леди Киллингуорт, — сообщила она и сама удивилась, что даже не запнулась.

— Правда? Счастлива познакомиться с вами! — Надо же, у нее ямочки на щеках! — Я обязательно выскажу Коннору все, что о нем думаю, когда он вернется. Не только ничего не сказал о своих брачных планах, но даже не пригласил нас на церемонию!

Коннор. Такая фамильярность говорила об определенной близости. У Алексы сжались кулаки.

— Все случилось неожиданно, миссис Чатсуорт.

— О, называйте меня Сюзи. Меня так называют все друзья. — Гостья ухмыльнулась. — Наверное, он сбил вас с ног, не дав опомниться?

— В каком-то смысле, — пробормотала Алекса.

Последовала короткая пауза, и подруга графа кашлянула.

— Могу я войти?

Придется изображать гостеприимную хозяйку.

Алекса покраснела до корней волос и отошла в сторону, нервно теребя поблекшую ткань юбки.

— Да, конечно.

— Принести чай в гостиную, миледи?

«Графиня» кивнула, благодарная зато, что домоправительница ненавязчиво напомнила ей об элементарных законах гостеприимства. Ее мозги наотрез отказывались ей служить.