Неотразимый граф

– Нет, – хрипловато сказал Робби, – у тебя вполне прохладный лоб.

– Странно. Мне очень жарко. Может быть, стоит потрогать и щеки?

Робби опустил руку к ее подбородку и погладил большим пальцем щеку.

Лиззи повернула голову и коснулась губами его ладони. В то же время ее пальцы начали расстегивать пуговицы его жилета.

– У тебя нет жара. – У него явно сел голос.

– Ты уверен? Думаю, температура у меня как раз поднимается.

Она распахнула его жилет и начала водить ладонями по рубашке. Так было лучше. Не то, что по коже, но лучше, чем по броне жилета. Могла чувствовать, как сильно бьется его сердце, ощущала тепло его тела.

В глазах Робби вспыхивали необычные, яркие искорки. Лиззи потянулась пальцами к его губам, провела по их контуру. Робби поцеловал ее пальцы.

Она затаила дыхание. Не хотела спугнуть его, дать вырваться из этой хрупкой паутины обольщения, которую пыталась соткать вокруг него. «Придвинься же, поцелуй меня, как в саду».

Его голова клонилась к ней.

«Ближе». Лиззи подняла лицо навстречу в ожидании...

Губы Робби мягко коснулись ее глаз.

Хотелось схватить его голову, прижать к себе, но она не убирала рук с его груди и ждала. Он поцеловал ее в скулу, в бровь, в щеку.

Лиззи чувствовала, что губы у нее опухли и трепещут. Ждали прикосновения его рта. Она была готова умолять его, но сдержалась. Знала, что если надавит, он очнется и поймет непристойность их поведения. Оттолкнет ее, накричит и потащит назад к леди Беатрис.

Лиззи не хотелось покидать оранжерею, пока он совсем не потеряет от нее голову.

Его руки блуждали по ее телу: оглаживали бедра, ягодицы, исследовали формы. Теперь она ощущала трепет не только в губах. У нее было горячо и влажно между ног, болели груди, напряглись соски. Тем не менее она стояла спокойно, ожидая, когда он сам войдет в раж.

Руки Робби поползли вверх по бедрам, потом по спине до самой шеи. И снова оказались на ее подбородке.

Она чуть приоткрыла рот и кончиком языка облизнула воспаленные губы.

– Тебе все еще жарко? – спросил он хриплым шепотом.

– Да, – ответила она. – Разве ты не чувствуешь? Я вся горю. – Лиззи начала гладить его грудь. Он не отшатнулся. Прослеживая выражение его лица, переместила руки на его спину, потом на бедра. Странные искорки в глазах Робби разгорелись еще ярче. Коснувшись его ягодиц, она нащупала сильные мышцы.

Помимо этого, она ощущала упиравшийся в живот твердый бугор, но старалась не тереться об него. Бедняга опять опух. Не хотелось причинять ему боль. Хотя, судя по его поведению, не скажешь, что ему больно. Лиззи улыбнулась ему.

– Мне становится все жарче. А ты как? Тебе теплее хоть немного?

Робби хмыкнул. Казалось, что слова давались ему с трудом. Но и без слов его язык действовал достаточно красноречиво. Он протискивался сквозь ее губы и дразнил ее тем, что сначала заполнял ее, а затем исчезал.

У Лиззи подогнулись колени, и она повисла на нем. Надеялась не причинить боль его набухшему органу, но не смогла удержаться на ногах. Робби не отпрянул, и это хорошо. Она еще сильнее откинула голову и приоткрыла рот в ожидании поцелуя.

Робби перехватил ее тело так, что она уже не льнула к нему сама. Одной рукой он поддерживал ее спину, прижимая к груди, а другая сползла с ее подбородка на шею, а потом к вороту платья. Рука остановилась там, на корсаже, ощупывая ее. Лиззи выгнула спину, приподняв грудь. Ощутила ноющую боль в сосках.

– Не терпится, любовь моя? – шепнул Робби прерывисто.

– Да. Пожалуйста, мне нужно...

– Это? – Его пальцы скользнули под тонкую ткань. Хотелось кричать от удовольствия. Как хорошо, что она не повязала кружевную косынку.

– Да. О да.

Рука Робби накрыла ее грудь, потянула вверх, погладила. Потом он поводил пальцем вокруг соска, кругами, не касаясь болезненно чувствительного центра. Оторвал губы от ее рта и прильнул ко лбу.

Лиззи задыхалась. Стонала.

– Пожалуйста.

Робби ответил коротким смешком.

– Что «пожалуйста»?

– Пожалуйста... коснись...

И он коснулся. Покатал твердую маленькую бусинку между большим и указательным пальцами.

– О!

Она сходила с ума. Боль между ног была невыносимой. Там было горячо и мокро, а также ощущалась... пустота. Нужно было заполнить ее чем-то, но она не знала чем.

Может, Робби знает? Сумеет ли он помочь ей заполнить пустоту?

– Робби. – Лиззи попыталась прильнуть к нему, но он не давал ей двинуться. – Робби, пожалуйста.

– Ты разгорячена, любовь моя? Вот теперь тебе жарко, очень жарко. Думаю, я смогу тебе помочь.

Робби нагнулся и лизнул ее сосок. Господи, как прекрасно! Потом он припал к соску ртом и начал сосать его.

– Робби! – Лиззи скрестила ноги. Отчего от поцелуя в грудь в пустоте между ног что-то затрепетало, было тайной, но так оно и было.

– Робби...

– Ш-ш-ш... любовь моя. – Его рука скользнула по юбке вниз и остановилась там, где сходились ее бедра. – Ты этого хочешь?

– Да. – Она закрыла глаза. Его прикосновение было восхитительным, но... Лиззи выгнула спину, прижимаясь к его руке. Ей нужно было чего-то большего, но она не могла понять чего. – Робби, я... ты... пожалуйста.

Его пальцы задвигались, наткнулись на средоточие ее желания, и Лиззи содрогнулась.

– Робби!

Он заглушил ее вскрик поцелуем.

Робби в жизни не видел ничего прекраснее. Лиззи с раскрасневшимися щеками и затуманенными глазами безвольно обвисла в его объятиях. Он прижал ее к себе, погладил по волосам и усмехнулся.

Господи, как великолепно он себя чувствовал!

Раньше ему никогда не удавалось довести женщину до удовлетворения.

Ему захотелось сделать это еще раз. Снова прочувствовать страсть Лиззи, видеть ее, охваченную желанием, слышать ее стоны, вскрик при оргазме. Хотелось унести ее в свою комнату, раздеть, осыпать поцелуями каждый дюйм ее восхитительного тела, а затем глубоко войти в нее на всю его длину.

Это было бы райское наслаждение.

Но сможет ли он сделать это? Наверное. Чувствовал, что сможет. Если бы только рядом оказалась мягкая постель. До его комнаты идти слишком далеко. Он не вытерпит. Огляделся. Земля была покрыта острыми камнями и опавшими листьями. Здесь негде было лечь. Где же еще? Скамья возле двери слишком твердая. И вся на виду. А вдруг Тинуэй вернется? Он ведь знал, что они здесь. Вполне может прийти, чтобы проверить, что их так надолго задержало в оранжерее. Или Фелисити. Она вполне могла найти дорогу сюда.