Нэпман 10. Финал

— Почтенные гости из Харбина! Все готово для вашего размещения. Лучшие номера на втором этаже с видом на городской парк.

Я бросил взгляд на схему гостиницы на стене за стойкой регистрации. Второй этаж, действительно, казался оптимальным, не на первом, куда легко проникнуть с улицы, но и не слишком высоко на случай необходимости экстренной эвакуации.

— Распределите нас так, — я обратился к администратору, — четыре номера рядом, в восточном крыле. Оборудование разместим в угловой комнате.

— Как пожелаете, — поклонился администратор, протягивая регистрационные карточки.

Александров бросил быстрый, профессиональный взгляд по сторонам, оценивая безопасность помещения. Я понимал его мысли.

Старая гостиница представляла сложную задачу с точки зрения защиты от прослушивания и наблюдения. Толстые стены могли скрывать старые технические шахты и ходы, идеальные для скрытого наблюдения.

Свои номера мы распределили следующим образом. Я с Архангельским занял угловую комнату с двумя окнами, выходящими на разные стороны здания.

Александров поселился в соседнем номере с Перминовым. Кравцова получила маленький номер напротив, а Ли разместили в конце коридора, в относительном отдалении от основной группы.

— Встречаемся через час в ресторане внизу, — объявил я, когда все разместились. — Затем проведем техническое совещание о завтрашних работах.

Как только мы остались наедине с Архангельским, тот немедленно проверил номер.

— Стены тонкие, разговаривать только шепотом и с предосторожностями, — заключил он после тщательного осмотра.

Я кивнул, распаковывая необходимые вещи из чемодана.

— Завтра с раннего утра выезжаем на рекогносцировку. Первый день — официальный осмотр железнодорожного полотна, чтобы не вызывать подозрений. На второй день приступаем к настоящей работе в районе предполагаемого месторождения.

Через час мы спустились в ресторан гостиницы, просторное помещение с высокими потолками, украшенными потускневшей лепниной. Странная атмосфера царила в зале.

Смешение эпох и культур. Официанты-китайцы в европейских фраках, блюда русской и китайской кухни в меню, тихая мелодия из граммофона в углу, исполняемая на китайских народных инструментах.

За несколькими столиками сидели японские офицеры, негромко переговариваясь. В дальнем углу расположилась группа европейцев, по виду инженеры или коммерсанты. Остальные места занимали китайцы в традиционных одеждах.

Нам предложили стол у окна. Ли уже ждал нас, изучая меню.

— Рекомендую местную форель, — сказал он, когда мы расселись. — Здесь ее готовят по старинному русскому рецепту, привезенному еще первыми строителями КВЖД.

— Отличная идея, — поддержал я, одновременно поглядывая по сторонам.

Незаметно для окружающих, я отмечал потенциальных наблюдателей. Японский офицер за третьим столиком слева слишком часто поправлял салфетку, чтобы видеть наш стол.

Китаец у барной стойки, судя по осанке и цепкому взгляду, явно не был обычным посетителем. Один из европейцев, с подстриженной по-военному щетиной, держал газету так, чтобы видеть нас в отражении оконного стекла.

— За нами наблюдают минимум три человека, — тихо сообщил я, наклонившись к Александрову под предлогом обсуждения меню.

— Вижу, — лаконично ответил он. — Еще двое у входа, остались снаружи.

Ужин проходил в непринужденной беседе о завтрашних планах работы. Мы громко обсуждали маршрут вдоль железнодорожного полотна, необходимость проверки дренажных систем, состояние насыпей после летних дождей.

Ли активно участвовал в разговоре, демонстрируя отличное знание местности:

— Особое внимание стоит уделить участку в пятнадцати километрах к северо-востоку, — говорил он, рисуя схему на салфетке. — Там в прошлом году после ливней произошла просадка грунта под шпалами.

Я отметил про себя, что указанный район совпадал с нашей целью, предполагаемым местонахождением Дацинского месторождения.

После ужина мы поднялись в мой номер для технического совещания. Александров предварительно проверил коридор, убедившись, что никто не следит за нами. Кравцова принесла маленький патефон и включила громкую музыку, русскую народную песню в исполнении хора, идеальную звуковую маскировку для разговора.

— Итак, товарищи, — начал я, когда все собрались, — завтра приступаем к основной задаче. Первый день — легальная работа вдоль железной дороги. Проверим состояние полотна, составим официальные акты. Все должно выглядеть абсолютно рутинно.

— Как будем действовать с Ли? — спросил Перминов.

— Он всегда с нами, — ответил я. — Никаких секретных совещаний в его отсутствие. Но и никаких геологических изысканий при нем. Настоящую работу начнем на второй день, когда прибудет Воронцов с остальным оборудованием.

Архангельский развернул на столе карту района:

— Вот здесь, — он указал на точку в пятнадцати километрах от города, — по моим расчетам, должен находиться центр структуры. Если расчеты верны, перспективный участок занимает площадь примерно в двадцать квадратных километров. Достаточно провести пробное бурение в трех-четырех точках для первичного подтверждения.

— А как объясним наше внимание именно к этому участку? — поинтересовалась Кравцова.

— Официальная версия — проверка состояния дренажных систем в районе с повышенной влажностью грунта, — ответил я. — При необходимости инсценируем техническую аварию на железнодорожном полотне, чтобы оправдать более длительное пребывание на месте.

Александров достал из внутреннего кармана пиджака маленькую карту Цицикара:

— Для безопасности связи используем эту схему. В случае опасности — точка сбора здесь, — он указал на небольшую пагоду на окраине города. — Запасной вариант эвакуации через речной порт. У меня есть контакт среди лодочников.

Мы еще битый час обсуждали детали предстоящей операции. В комнате становилось душно, и я приоткрыл окно.

Ночной Цицикар предстал удивительной картиной. Тусклые фонари освещали узкие улочки, где причудливо смешивались традиционная китайская жизнь, японское военное присутствие и остатки русского влияния.

Из дальнего квартала доносились отзвуки китайской флейты, по главной улице маршировал запоздалый японский патруль, а на колокольне бывшей православной церкви, превращенной в склад, отбивали время старинные часы.