Непобедимое Солнце

У жемчужно-белого юноши на голове - венок из золотых листьев чудных летающих деревьев, а в руках - белый магический жезл с жемчужного цвета камнем. На головах других - такие же венки из серебряных листьев и жезлы золотистого или голубого цвета с сапфировыми и изумрудными камнями.

Юноши беззаботно смеялись, обменивались шутками. Их блестящие жемчужно-белые зубы блестели при ярких лучах солнца. Они были счастливы. Что-то весело обсуждали. Игриво били друг друга кулачками в грудь и плечи, как бы провоцируя на драку, и, вообще, - вели себя как озорные мальчишки.

"Мальчишки... Где-е-е-е?! В заповедных Садах Прозрений на Острове фей, куда от века не ступала нога мужчины!!!! Ничего не понимаю!" - подумала Фея и ей стало не по себе. Мир, который она знала и в котором привыкла жить, рушился как замок из песка.

Вспышка, другая...

И вот навстречу юношам идет группка... фей! Да-да, самых обычных фей, и среди них - три, в пурпурных туниках и сандалиях, в золотых диадемах, стягивающих золотистые, переливающиеся на солнце длинные волосы.

"Триединая Премудрость!" - хотела воскликнуть Фея, но тут же осеклась. Ведь все три Премудрости всегда ходят как одно существо - шаг в шаг, Они всегда держатся за руки, Они всегда едины. А тут... Просто три феи высшего ранга, не более. Идут порознь и выглядят как три разные феи. Даже плащи у них, как и у всех, - короткие. Не видно знакомых Фее длинных пурпурных мантий, которые обычно несут сзади юные феи-пажи...

"Пурпурные" представляли собой контраст по сравнению с веселыми юношами. Они были задумчивы, величественны, бесстрастны, как и окружавшая их толпа других фей. Но это как раз ничуть не удивило Фею. Ведь все волшебницы высших рангов такие - они всегда погружены в размышления о судьбах Целестии, в установлении Священных Принципов Порядка и Процветания среди её обитателей.

Но вот, наконец, обе группы сошлись посередине аллеи. Жемчужно-белый юноша с золотистыми волосами вышел вперед и шутливо поклонился феям в пурпуре:

– О, Премудрейшие из фей, мое вам почтение! Я так рад вас видеть, так рад... Тем более, что мы не встречались с вами почти вечность, не правда ли? Впрочем, не хотите ли вы знать, отчего мне вдруг так захотелось вас увидеть?
– с этими словами Жемчужно-белый вопросительно посмотрел на Вторую из пурпурных, глаза в глаза. Но та выдержала его взгляд - и взор её был по-королевски величественен, не по-женски властен и... бесстрастен. Возникла пауза. Пурпурная упорно молчала, не отводя своего взгляда от глаз юноши, так, что он, в конце концов, отвел его, слегка покраснев.

Впрочем, растерялся он ненадолго.

– Дело все в том, о, премудрейшие из фей, что я решил смиренно припасть к вашим ногам с просьбой о помощи!
– и тут юноша, скорчив комически умоляющую гримасу, действительно упал на колени перед пурпурными и в молитвенном жесте протянул к ним руки. Юноши из его свиты сразу же покатились со смеху, но остались совершенно бесстрастными и холодными лица фей.
– Мы тут с братьями как раз бились над загадкой, да никак не смогли её разгадать, не правда ли, братья?
– При этом он вскочил с земли и повернул свое насмешливое лицо к юношам и хитро им подмигнул.
– Ну, куда уж нам обойтись без Премудрости, да ещё и Троекратной?
– И не дожидаясь реакции, первый залился смехом. Ему вторили все остальные из его компании.

– Не вижу ничего смешного, Азаил, - строго заметила Вторая из пурпурных фей.
– Твое поведение в последнее время меня настораживает. Ты совершенно не слушаешься предписаний Совета!

– Ох, как я виноват!
– скорчил опять насмешливую гримасу Азаил, схватился якобы в отчаянии за голову, а потом в шутовском покаянии припал на колени перед Второй пурпурной феей, хватая её за нижний край туники.
– Ах, как я виноват, о, Премудрая моя женушка, как я виноват, о мать моих детей! Пощади! Только не усыпляй меня, умоляю! Я не выдержу без тебя, помру прямо во сне!

– С этими словами Азаил упал на песок и притворился мертвым, притом скорчив такую потешную рожу, что вся его компания снова прыснула от смеха. А пурпурная, досадно прикусив губку, покраснела до корней волос. Ей было стыдно за поведение своего мужа перед её свитой. Но остальные феи сделали вид, будто ничего не заметили.

Наконец, Азаил встал, и опять отвесив поклон, сделал виноватое выражение лица, как у нашкодившей собаки, и спросил:

– Ну и что же, дорогая, было на Совете? Я, признаться, уже давно туда не ходок, после того, как пару раз там чуть заснул от скуки...

И вновь - взрыв хохота за спиной.

Вторая пурпурная побелела от ярости, сжав полы туники в кулачках, но сдержалась.

– На Совете было единогласно провозглашено наступление эры Порядка и Процветания, Азаил.

– Чего-чего?
– опять скорчив шутовскую рожу, спросил Азаил, поворачиваясь правым ухом к Второй Пурпурной, якобы чтобы лучше слышать её.

– Порядка и Процветания, - повторила пурпурная фея торжественно.
– Отныне феи отказываются от своего затворничества в Поднебесье и приступают к осуществлению великой миссии по преображению всей подсолнечной Целестии. И первое, что мы сделаем, - это уничтожим всех чудовищ в населенной людьми части этого мира, сделав их жизнь полностью безопасной...

– А-а-а! Мудрое решение, ничего не скажешь, - сделав серьезную мину, перебил Азаил.
– А потом, я знаю, что вы сделаете - вы посадите людей в люльки, вставите им во рты соски, перепеленаете их и будете рассказывать им целыми днями сказки и петь колыбельные... Ой, как здорово, братья! Моя женушка так давно не рожала, что теперь ей просто необходимы новые приемные детишки - ведь ей так хочется обязательно кого-то пеленать и купать в ванночке!

Взрыв смеха заглушил голос Азаила. А один из юношей даже схватился рукой за дерево, чтобы не упасть - так он закатывался от смеха.

– Мне жаль тебя, Азаил, гордость погубила тебя!
– с нотками искренней жалости произнесла вторая пурпурная - в её глазах действительно блеснули слезы!
– Ты завидуешь нам, что мы, феи, в заботах о мире, достигли высот магического мастерства, а ты, пребывая в праздности, деградируешь и превращаешься в шута, годного развлекать праздную толпу. Мне жаль тебя, Азаил, ты был талантливым магом, достойным мужем, а теперь ты - всего лишь сорное растение...

– ... которое надо выдрать и сжечь! Да-да, непременно выдрать с корнем, растоптать и сжечь!!! Не правда ли, женушка?
– В шутовской ярости Азаил сорвал с себя плащ, бросил его на землю и выразительно принялся его топтать ногами под громкий гогот толпы сзади.

– Отец, ты зарываешься! Кто тебе дал право так разговаривать с матерью? Замолчи немедленно! Или мы тебя вышвырнем отсюда силой!
– одновременно, голос в голос, произнесли две других пурпурных феи, похожих друг на друга как две капли воды. В подтверждение своих слов они угрожающе подняли свои магические жезлы. Другие феи тоже приготовились к бою.

– О, как это похоже на мою женушку! Она и дочерей моих настроила против меня и ещё и оклеветала!
– маска шута сползла с лица юноши и оно покраснело от звериной ярости, став отвратительным и страшным. Он повернулся к своей свите и возмущенно прокричал:

– Слышали, братья мои, меня уже изобразили празднолюбцем и невеждой!

Гул возмущения прокатил по толпе юношей. Из толпы выделился самый юный из них, в голубой тунике и плаще, и возмущенно закричал, размахивая в воздухе руками: