Неподобающая Мара Дайер

Когда я услышала, как Ной выбрался из воды, у меня чуть не подогнулись колени от облегчения. Он направил луч фонарика вверх, озарив свое лицо жутковатым желтым светом. Кивнул, и я стала спускаться.

Я поскальзывалась и сползала по берегу ручья. Ноги погрузились в заросшую водорослями жижу, ступили на дно. Вода была странно холодной, несмотря на жаркий парящий воздух, и доходила мне до колен. Я сделала шаг. Она поднялась до бедер. Еще один шаг. До груди. Вода защекотала мне грудь у нижней кромки лифчика. Я осторожно шла вброд, ноги запутывались в водорослях на дне. Ной фонариком светил передо мной, осторожно, чтобы не попасть мне в глаза. Под лучом вода была мутно-коричневой, но я проглотила отвращение и продолжала двигаться вперед, ожидая, когда из-под ног уйдет дно.

— Не двигайся, — сказал Ной.

Я застыла.

Свет его фонарика скользнул по поверхности воды вокруг меня. Словно из ниоткуда появились аллигаторы. Удары сердца отдавались у меня в ушах — я заметила несколько разбросанных огоньков, плывущих в темноте слева и справа. Одна пара глаз. Три. Семь. Я потеряла счет.

Меня парализовало. Я не могла двигаться вперед, но не могла и вернуться. Я посмотрела на Ноя. Он был футах в пятнадцати от меня, но разделявшая нас вода с тем же успехом могла быть целым океаном.

— Я вернусь в реку, — сказал он. — Чтобы их отвлечь.

— Нет! — прошептала я.

Не знаю, почему я чувствовала, что должна вести себя тихо.

— Мне придется. Их слишком много, и у нас нет времени.

Я знала, что не должна этого делать, но отвела взгляд от силуэта Ноя и огляделась. Они были повсюду.

— Ты должен добраться до Джозефа, — отчаянно сказала я.

Ной шагнул вперед по берегу ручья.

— Не надо.

Он скользнул в реку. Луч света запрыгал по воде, я услышала всплеск. Ной не опускал фонарика. Несколько пар глаз исчезли. Потом появились снова. Намного, намного ближе.

— Ной, убирайся!

— Мара, давай!

Ной заплескался в воде, оставаясь недалеко от берега, но двигаясь прочь от меня.

Я наблюдала, как аллигаторы плывут к нему, но несколько пар глаз остались со мной. Он только делает все хуже, идиот. Вскоре мы оба окажемся в ловушке, и мой брат останется один.

Я почувствовала их приближение прежде, чем увидела. Широкая, доисторическая морда возникла в трех футах передо мной. Я могла разглядеть очертания кожистой головы. Я очутилась в ловушке, я впала в панику, но испытывала и другие чувства. Мой брат исчез, он был один, и ему было страшнее, чем мне. Ему больше никто не мог помочь, никто, кроме нас. И, похоже, у нас могло не оказаться шанса ему помочь. Только Ной знал, где его искать, а он собирался погибнуть.

Что-то свирепое шевельнулось во мне, когда на меня уставились черные глаза. Большие, черные кукольные глаза. Я их ненавидела. Я бы их убила!

У меня не было времени удивиться, откуда взялась эта мысль, потому что кое-что изменилось. Низкий, едва различимый рокот потряс воду, и я услышала всплеск слева. Я круто развернулась, у меня кружилась голова от нахлынувшей ярости — но там ничего не было. Глаза мои метнулись туда, где находилась ближайшая тварь. Она исчезла. Я проследила взглядом за кружком света, когда Ной провел лучом по воде. Там было уже меньше глаз, теперь я могла их сосчитать. Пять пар. Четыре. Одна. Они скользили прочь, в темноту.

— Давай! — закричала я Ною и оторвала ноги ото дна, чтобы проплыть оставшуюся часть реки.

Потом услышала, как Ной вышел из воды.

Я металась во мраке, один раз запуталась в водорослях, но не останавливалась. У берега мои руки скользнули по спутанным корням, и я не смогла ни за что ухватиться. Ной потянулся вниз, и я ухватилась за его руку. Он потянул меня; я скребла ногами по земле.

Выбравшись, я отпустила его руку и с кашлем упала на колени.

— Ты, — отплевываясь, сказала я, — идиот.

В темноте я не могла различить выражение его лица, но слышала, как он сделал вдох.

— Невозможно, — прошептал он.

Я с трудом поднялась на ноги.

— Что? — спросила я, переведя дыхание.

Он проигнорировал меня.

— Нам надо идти.

Одежда облепила тело Ноя, и, когда он резко провел руками по волосам, они встали дыбом. Бейсболка его исчезла.

Ной двинулся вперед, и я последовала за ним, с плеском пробираясь через мокрые тростники. Когда мы добрались до длинной полосы травы, он пустился бегом. Я — за ним. Грязь засасывала мои тенниски, я задыхалась от усилий. Под ребрами кололо, я хватала ртом воздух и чуть не рухнула, когда Ной остановился перед маленьким бетонным сараем. Глаза его вглядывались в темноту. Я увидела очертания большого здания вдалеке и хижину футах в сорока.

Ной нерешительно посмотрел на меня.

— Куда сначала?

У меня резко полегчало на сердце при мысли о том, что Джозеф может быть так близко, что мы почти до него добрались.

— Сюда, — сказала я, указав на сарай.

Пройдя мимо Ноя, я попыталась открыть дверь, но она была заперта.

Я почувствовала на плече руку Ноя и, проследив за его взглядом, увидела крошечное окошко под выступом крыши. Оно было не больше окна в подвал; Ной никоим образом туда не пролезет. Я тоже могу не пролезть. Стены были гладкими — не на что ступить, чтобы подняться наверх.

— Подсади меня, — без колебаний сказала я Ною.

Ной сцепил пальцы. Перед тем как я шагнула на его руки, он оглянулся, всего один раз. Я ухватилась за его плечо, а потом полностью выпрямилась и вцепилась в подоконник, чтобы удержать равновесие. Подоконник был грязным, но внутри виднелось маленькое пятнышко света. К стене были прислонены инструменты, небольшой генератор, на полу валялись несколько одеял… И… Джозеф. Он был там, в углу. Осев у стены.

Мне пришлось справиться с приливом эмоций: облегчением, смешанным со страхом.

— Он там, — прошептала я Ною, толкнув стекло.

Но в порядке ли он? Окно заело, и я пробормотала молитву всем богам, которые могли меня услышать, чтобы эта штука открылась, — как раз перед тем, как она поддалась.

Да.

Я просунула в окно руки и, извиваясь, полностью протиснулась внутрь. Упав головой вперед, я приземлилась на плечо. В боку взорвалась горячая боль, и я сжала зубы, чтобы не завопить.

Я открыла глаза. Джозеф не шевелился.

Я обезумела от ужаса. Поднявшись, я вздрогнула, но даже не подумала о плече, когда ринулась к младшему брату. Он выглядел так, как будто здесь заснул, угнездившись на куче одеял. Я придвинулась ближе. Я испугалась, что, когда я к нему прикоснусь, он окажется холодным.

Он не был холодным. Он дышал, и дышал нормально.

Меня захлестнуло облегчение. Я потрясла Джозефа. Голова его упала набок.

— Джозеф, — сказала я. — Джозеф, очнись!

Я скинула с него легкое одеяло и увидела, что ноги его связаны, а руки скручены спереди. В голове у меня плыло, но я резко сфокусировала зрение. Оглядев комнату, я не увидела ничего, чем можно было бы перерезать жгуты на запястьях и лодыжках Джозефа. Ничего подходящего.

— Ной! — позвала я. — Ты можешь передать мне карманный нож?