Непохожая на других

Тед не стал подвергать сомнению слова Долли и просто отметил:

— В таком случае кое в чем мы с вами сходимся.

— В чем же? — спросила она.

— Ни один из нас двоих не доволен своим партнером.

— Но у вас нет причины ненавидеть Хенка, — заметила она.

Тед вспомнил руку травматолога, скользящую по ее талии, и ответил:

— Мне кажется, что ваш сын заслуживает лучшего отчима, чем этот Хенк с его рыбьими глазами.

— Роберт не имеет никакого отношения к этому.

— В таком случае вы не должны приглашать мужчин к себе домой. Это может дискредитировать вас, — произнес Тед, безнадежно понимая, что его слишком далеко занесло в разговоре.

— Что вы хотите от меня, Тед? — удивленно спросила Долли. — Вы же терпеть меня не можете с той минуты, как мы познакомились.

Потому что ты красива и полна жизни и сводишь меня с ума… — подумал он.

В какой-то момент ему показалось, что он произнес это вслух, однако он ответил:

— Только я вас прошу: не посвящайте в свои любовные дела моего сына. Это больше чем просьба, — сказал он холодно. — Он любит вас, и мне не хотелось бы объяснять ему поведение взрослых людей.

— Я не могу понять, почему у такого неприятного человека, как вы, такой милый сын! Я могу только догадываться, с какими чувствами ваша жена оставила на вас Бена.

Долли вдруг почувствовала, как агрессивно напряглись мышцы его рук.

— Оставьте мою жену в покое, — как-то безжизненно ответил он. — Она бы никогда не стала вести себя так, как вы. Было бы лучше отдать вас обратно в руки этому ловеласу, не так ли? Я бы не хотел, чтобы мы оба тратили напрасно время.

До окончания танца оба не проронили ни слова. Когда саксофон наконец затих, Тед подвел Долли к Хенку и Саре.

— Вот ваша партнерша, — сказал он Хенку, нарочито выбрав такое двусмысленное слово.

— Почему бы нам не пойти выпить? — предложил Тед Саре. Они вышли из зала для танцев и направились к бару, где встретили общих знакомых и около часа обсуждали с ними политические новости. Когда они вернулись обратно в зал, Хенка и Долли там уже не было.

Видимо, она поехала к Хенку, подумал Тед с грустью и удивился, почему для него это имеет какое-либо значение. Сара, казалось, прочитала его мысли и предложила:

— Почему бы нам не поехать ко мне домой и не выпить чего-нибудь, Тед? У меня богатый бар…

Сара положила свой пальчик на его нижнюю губу и улыбнулась: было абсолютно ясно, что она имеет в виду.

Тед мягко убрал ее руку.

— Мне не нравятся неизвестные мне коктейли.

— Вы должны воспринимать это только как один из способов расширить гамму впечатлений.

— Нет, извините, у меня вполне сложившиеся вкусы.

— Я бы могла изменить ваши привычки.

Тед улыбнулся ей так же, как улыбалась она ему.

— Мне поздно меняться.

— Вот, оказывается, какой вы независимый человек, Тед, — с насмешкой произнесла Сара. — Но давайте посмотрим правде в глаза; если бы я была Долли Форвенд, ваша верность вкусам могла бы быть поколеблена. Уверена, вы предпочли бы в данный момент стоять в туфлях Хенка, чем в своих собственных. Однако я не могу даже вообразить, что на Хенке все еще надеты его туфли.

Тед почувствовал, как волна гнева захлестывает его. Но, поборов в себе раздражение, он сказал:

— Я подвезу вас домой.

И постараюсь больше никогда с вами не встречаться, подумал он про себя.

Пятнадцать минут спустя он оставил Сару Хоукс у ее дома и подъехал к одноэтажному домику Долли. В ее комнате горел свет и рядом с домом была припаркована только ее машина. Да, он был прав, Долли не станет рисковать спокойствием ребенка. В ее самоотверженности как матери не стоило сомневаться.

Приехав домой, он налил себе немного бренди и включил телевизор. Может быть, Сара была права? Может быть, действительно секс — это лишь один из способов расслабиться, и не более того? Зачем он морализирует?..

Он старался больше не думать о Долли Форвенд.

Неделю спустя Долли, наконец, выбралась на «Клеопатру», на которую отказалась идти вместе с Фишером.

В кинотеатре в одно и то же время шло несколько фильмов, и поэтому за билетами была очередь. Она встала за двумя молодыми парнями в футболках и начала вынимать деньги, весьма довольная тем, что наконец-то выбралась в кино.

Неожиданно кто-то взял ее за руку. Долли была удивлена: это был парень в зеленой футболке, с близко посаженными друг к другу серыми глазами. Он спросил ее:

— Эй, детка, где твой парень?

— Я одна, — коротко ответила она и закрыла кошелек.

Второй парень в футболке с непристойным рисунком грубо засмеялся.

— Ничего, детка, мы вдвоем позаботимся о тебе, — сказал он и добавил несколько грубых скабрезных слов.

Ни одному из парней не было и семнадцати. Оба были высокие, сильные, и от них сильно разило спиртным. Долли подавила в себе раздражение и отвернулась от них.

— Будь уверена, — сказал первый из них. — Мы сядем рядом с тобой, верно, Бен? Составим тебе компанию. Кто хотел бы остаться в одиночестве в субботу вечером?

— Я бы хотела, — сказала Долли.

— Какой фильм ты собираешься смотреть? — спросил парень в зеленой футболке и грубо взял ее за локоть: его пальцы прикоснулись к ее груди.

Казалось, он делает это намеренно, испытывая терпение Долли. У нее не было никакого желания любезничать или строить глазки этим двум хамам, здорово возбужденным спиртными напитками и избытком гормонов, и она ответила:

— Оставьте меня в покое или я выведу вас из кинотеатра!

Ее слова их рассмешили.

— Эй, ребятки, вам чего? — раздался голос позади Долли.

Этот голос был ей хорошо знаком, и прежде чем Долли повернула голову, она уже знала, кого увидит. За ней стоял Тед Зауер, одетый в джинсы и клетчатую рубашку. Он смотрел на них, и в его взгляде было что-то такое, что заставило их замолчать. Перед ними стоял человек, привыкший повелевать и не терпящий возражений.

Тед сказал спокойно:

— Можете оставить даму в покое и не утруждать себя излишними заботами.