Непокорная для тирана

— Ты не хочешь одеться? — спрашиваю, поднимаясь. Напускаю на себя самый невозмутимый вид.

— Зачем? Я не планирую никуда выходить. Или ты хочешь меня раздеть? — выгибает бровь, закатываю глаза. Он хоть о чём-то, кроме секса, думает?

Промолчав, прячусь вновь в ванной. Ополаскиваюсь, без белья ходить жутко неудобно, особенно когда внизу всё тянет в приятной истоме и каждое движение напоминает о грехопадении моего «облико морале».

Мы вместе сервируем кухонный островок и садимся ужинать. Впервые между нами устанавливается очень тонкий хрупкий мир. Хотя это скорее потому, что я жутко голодная и набрасываюсь на еду. А когда я ем — я глух и нем!

— Кем ты работаешь? — спрашивает, подливая в два бокала немного алкоголя.

Я подхватываю грязные тарелки и, обойдя его, решаю посуду помыть. В качестве благодарности за ужин. Да, иногда бываю милой. Особенно когда сытая.

— Ты смеяться будешь, — бурчу, не стесняюсь своей профессии, но мужики такую работу высмеивают.

— Не буду, говори, — включает опять этот приказной тон и, собрав остальную посуду, подкладывает в раковину. Правда, никуда не уходит. Со спины нависает.

— Я мастер по наращиванию ресниц.

— Кто? — прямо по тону слышу, как кривится мужчина. — Есть такая профессия?

— Я же сказала, — вздыхаю, глаза закатывая.

Это хорошо, что я умолчала об остальных своих умениях. Так как кроме ресниц я ещё депиляцией занимаюсь и ногти пилю. Планировала записаться на курсы парикмахеров к самой востребованной в городе мастерице. Копила деньги, так как дорогое удовольствие. Но из-за появления в моей жизни Кирилла придётся отложить планы.

— Я не смеялся, — Саид разворачивает за плечи. — И где ты работаешь?

— В одном салоне. Всё легально. Есть начальство, плачу налоги, — монотонно бубню.

— И сколько зарабатываешь?

— Мне хватает, — раздражённо рыкнув, отворачиваюсь. Вот чего он пристал-то с работой. Тем других нет? Пусть лучше пошлит.

— Мне просто интересно, как ты на такой работе собиралась заработать сто кусков и расплатиться? Это тебе лет сорок пришлось бы клеить ресницы нон-стопом.

— Значит, клеила бы. Какая уже разница! — завожусь я, достал о деньгах напоминать. И о сделке нашей. Можно ведь подумать о моих чувствах и обставить всё это, будто мы просто пара.

— Действительно, разницы нет. График какой у тебя, мастерица? — усмехается чёртов шовинист.

— Я работаю каждый день. Могу задержаться и до восьми, если клиентов много, то и до десяти, бывало, остаюсь. Выходной два раза в неделю, в будние дни, сама выбираю и заранее предупреждаю, чтобы не подводить клиентов.

— Меня это не устраивает, — перебивает Саид, давлю на корню злость, а он ещё за кисти мои удерживает. Чувствует, что тарелка в него полетит. — Самое позднее — в семь вечера я тебя забираю, и ты моя до утра. Выходные: суббота, воскресенье — тоже моя. Реши вопрос.

— Суббота-воскресенье — самые хлебные дни, — пихаюсь плечом. — Как и вечер после семи. Люди после работы и в выходные идут на наращивание. Пусти ты! — дёрнувшись, вырываюсь из захвата и выключаю воду.

— Сколько ты зарабатываешь за один выходной день?

— Зависит от клиентов и вида работ. Кто-то хочет полный комплект, а кто-то классику. Кто-то вообще на коррекцию приходит.

— В среднем сколько?

— Десять, пятнадцать тысяч, — пожимаю плечами.

— Рублей? — уточняет сноб. Закатив глаза, киваю.

— Восемь выходных в месяце это сто двадцать тысяч.

Математик хренов обходит кухонную зону и, подхватив валяющиеся на диване брюки, выуживает портмоне, вытаскивает деньги, отсчитывает и кладёт на стол между нами.

— С выходными вопрос решили?

Что делаю я? Беру деньги и разрываю их надвое.

— Сделка отменяется! — рявкаю в бешенстве.

Швыряю смятые купюры в лицо урода, хватаю урну со своими вещами и гордо удаляюсь в ванную. Хлопаю дверью так, что побелка сыпется. Закрываюсь на ключ и, вытащив изрядно помятый наряд, одеваюсь. Благо мусорный контейнер пустой и кроме моих вещей там ничего нет.

— Выходи, Крис, — стучит Саид.

— Пошёл к чёрту, Валиев! Я тебе не шлюха!

— Да кто тебя вообще так называл! — рычит, бьёт ладонью по двери.

— Ты! — ору, прыгая на одной ноге.

— Истеричная баба — горе в семье, — вздыхает тяжко один козёл. А после опять стучит. — Выходи и объясни нормально, что именно тебя не устраивает?

Молча одевшись, поправляю подол порванного платья. Чёрт. Оно действительно очень вызывающее. Чем я думала, когда наряжалась?

Вздохнув, распрямляю плечи и распахиваю дверь. Саид стоит злющий и в штанах. Ха! Одеваться он не хотел.

— Вызови мне такси, я уезжаю, — чеканю холодно.

— Я уже сказал, ты никуда не поедешь! — цедит, мягкой поступью подбираясь.

— Насильно удерживать будешь? — выгибаю бровь.

— Это несложно. Я знаю, как сделать из тебя покорную кошечку, — улыбается, явно намекая на инцидент в кресле.

— Ненавижу! — дёргаю подбородком и обхожу эту гору по широкой дуге.

Глава 8 Саид

— Ну всё, достала!

Перехватываю девчонку поперек туловища, закидываю на плечо. Телефон, валяющийся на барной стойке, трезвонит. Игнорирую. Хлопаю по упругой ягодице, чтобы Кристина перестала вертеться, и несу в спальню.

— Пусти, Валиев! — орёт, лупит кулаками по спине, а потом и вовсе пускает в ход ногти, впиваясь прямо в лопатки. Рычу и дёргаюсь. Отстригу эти когти на хрен под корень.

Бросаю малышку на кровать, вижу злорадную улыбку. Явно всю спину мне расцарапала. Кошка! Пятится выше по постели, хочет с другой стороны соскочить. За пятку хватаю и по шёлковому покрывалу легко к себе притягиваю.

— Мы договорились, Саид, — теряет весь свой воинственный настрой, когда под себя подминаю.

— Ты первая договор нарушаешь, — перехватив за кисти, вжимаю их в матрас у её головы. Коленом раздвигаю ноги и вклиниваюсь. Полностью обездвиживаю, заставляя смирной быть. — А теперь нормально скажи, что тебя не устроило?

— Я на сделку согласилась, и на то были веские причины. В остальном мне от тебя ничего не надо, — выпаливает, сверкает серыми очами и вяло трепыхается. — Не всё деньгами решается!

— Ты мои условия выслушала? — спрашиваю жёстко, склоняясь ниже, почти задевая носом её нос. Кивает, поджав губы. — Ты их приняла? — опять кивает и прищуривается. — Значит, тридцать следующих дней ты принадлежишь мне. Без отговорок, отмазок и предлогов и ещё каких-либо выдумок! Не хочешь, чтобы я твои проблемы решал, решай их сама. Но так, чтобы это устроило меня. Поняла?!