Непокорная жена генерала-дракона

Сердце волнительно билось в груди: как там тот мальчик? Жив ли? Только бы успеть!

К детям у меня был особенный трепет, наверное, потому что сама их не имела, но всегда очень хотела.

Когда врачи поставили диагноз бесплодие, я просила Колю: “Давай возьмём малыша из детдома?”

Но получала строгий отказ: “Чужой мне не нужен!”

Вот так и жили… Я находила отраду в своих учениках, даже летние лагеря с досугом устраивала, а потом, когда детей забирали их матери, я оставалась одна глубоко грустить…

Генерал держал очень крепко, и только мешал нормально двигаться.

– Отпустите меня, я пойду сама! – воскликнула я, забирая у Скарсгарда руку.

Генерал не ответил, стремительно шагая вперёд, словно не слышал мою просьбу. Хотя уверена, что слышал.

И впереди, и сзади шагали солдаты, и я вместо парада стала чувствовать себя словно под конвоем.

Ух и солдафон! Непробиваемый!

Внизу, у массивных кованых дверей, ведущих на улицу, Скарсгард наконец повернулся ко мне, недовольно покачав головой:

– Шанзу забыли.

– Она в церемониальном зале осталась, я принесу, ваша светлость, – отозвался адъютант – всё тот же, он вообще от нас не отставал.

– Нет времени, – отрезал генерал и, быстро расстегнув мундир, снял его и накинул мне на голову, оставив открытым только лицо.

– Что это?! Прекратите!

– Не двигаться! Руки! – приказал супруг. – Делайте, как я говорю, Каролайн, и без фокусов.

Я замерла. Мужчина и так зол, расстроен, не следует его дразнить.

Женщинам в этом мире, похоже, не сладко, тотальный патриархат. И, видимо, на улице не положено появляться без головного убора, вот генерал и решил проблему, спрятав меня под мундир.

Снова цепко схватив меня за руку, Скарсгард вывел меня на улицу, к десятку стоящих экипажей на небольшой площади.

Здание, в котором мы находились, было похоже на дворец из белого мрамора с огромным драконом на уходящем до неба фасаде. Я засмотрелась на множество изящных деталей и узоров стены, на высокие башни, прорезающие небо. Невероятная архитектура вскружила голову. Но тут же вспомнив о больном мальчике, я отвернулась от дворца и поторопилась за генералом.

Скарсгард подхватил меня на руки и усадил в экипаж. Всё происходило так быстро, будто мы участвовали в погоне.

Карета резко тронулась, кони понесли, наверное, галопом, и всё вокруг закачалось. Я упала на плечо генерала.

– Вы в порядке? – проговорил мужчина, положив на меня тяжёлую руку и погладив по щеке.

– В порядке, – отозвалась я, выпрямляясь. – Руки! – дразня генерала, проговорила я, покосившись на его ладонь возле моего лицо.

– Хм! – удивлённо хмыкнул он, но руки не отнял. Наоборот, потянул вторую и осторожно спустил свой мундир с моей головы.

Кроме нас в салоне экипажа никого не было, и, видимо, можно было сидеть без головного убора.

Через минут десять неимоверной тряски, кто-то из военных, сопровождавших экипаж, выкрикнул:

– Приближаемся к Вратам!

К каким ещё вратам?

– Не бойся, милая, – сказал Скарсгард, закрывая мне лицо ладонью.

Сквозь мужские пальцы в лицо брызнул яркий свет, и я зажмурилась. Когда открыла глаза, солнечный вечер уже сменился тёмной ночью, и произошло это в одно мгновение. В темноте моя кожа, казалось, горит ещё ярче. Я светилась, точно новогодняя ёлка!

За окном вместо залитых золотым светом пёстрых двухэтажных домов с черепичными крышами раскинулись холмы без какой-либо растительности, и лишь их голые вершины сверкали в ярком сиянии звёзд и луны. Я бы даже подумала, что они покрыты снегом.

Удивлённая резкой смене пейзажа, я припала к окну, рассмотреть необычную местность. Скарсгард не дал мне отодвинуться далеко, а всё так же держа в объятии наклонился к окну вслед за мной.

– Моя усадьба на севере нисколько не уступает столичным особнякам, не волнуйся. Сейчас приедем, – пояснил он спокойным голосом. Даже немного заботливым, успокаивающим.

Неужели больше не сердится на предавшую его жену?

Кстати, что она натворила ещё предстоит разобраться, но, главное, что мужчина перестал казаться мне безнадёжным.

Карету снова тряхнуло, и я опять упала на плечо Скарсгарду. Нахождение наедине с мужчиной, который ещё недавно чуть не взял меня силой, было весьма неловким, и я считала мгновения, когда мы уже приедем. Спасибо, что генерал не задавал больше вопросов, которые легко могли меня разоблачить, и не приставал. Он сидел мрачный и напряжённый, и я знала, что он сильно беспокоится за мальчика, которого адъютант назвал Наследником. Вероятно, это сын Георга, его наследник… Представляю, как ему тяжело, когда ребёнок в опасности.

Наконец экипаж остановился. Дверцу открыл уже хорошо знакомый мне адъютант, лицо его выглядело уставшим.

Скарсгард вышел первым и подал мне руку, помогая выбраться из кареты. Я ступила на землю, в лицо подул холодный ветер, но мне на голову тут же плюхнулся тяжёлый мундир, закрывая не только от ветра, но и от чужих глаз.

– Идёмте за мной, – строго сказал генерал.

Мы оказались во дворе усадьбы прямо перед огромным, как гора, дворцом. Прямые линии, много квадратов, изящества было мало, а вот размеры поражали. Все окна светились огнями, перед дворцом тянулся парк (что удивляло, если вспомнить посреди каких бесплодных холмов мы находились). Невысокие деревья горели иллюминацией, освещая пространство перед дворцом, словно на дворе был день. И это было необычайно красиво.

– Ваша светлость, вы прибыли! – воскликнула женщина лет пятидесяти-шестидесяти, торопившаяся нам навстречу. – Скорее, ваша светлость!

Наряд её удивил меня сильнее, чем исторические костюмы гостей на свадьбе! На старушке был широкий балахон в пол из плотной ткани, а на голове – накидка, наподобие мусульманской: она скрывала волосы, лоб и даже плечи, не теряя формы от стремительного движения женщины. А вот лицо было красным и заплаканным.

– Госпожа Фридрихсон, вашу мать! Как Эдвард? – рявкнул генерал.

– Простите-простите меня, недоглядела, ваша светлость! – застонала женщина, лицо её вытянулось, из глаз хлынул новый поток слёз.

9

– Плохо, очень плохо, ваша светлость, – всхлипнула госпожа Фридрихсон. – Скорее идите к нему…

– Примите заботу о леди! – приказал Скарсгард женщине, передав меня из рук в руки, а сам стремительно взбежал на крыльцо.

Я глядела ему вслед с волнением и хотела побежать следом, но госпожа Фридрихсон преградила дорогу и раскланялась: