Неправда
Шрифт:
Рассказчик остановился, чтобы перевести дух. Лоб его покрылся испариной.
– Славочка, ты опять увлекся?
– мирно спросила паренька бабушка. И этот тихий ласковый голос раздался жутким диссонансом после скрежещущего рассказа Славика.
– Бр-р-р!
– поежилась Оля.
– Какие страсти тебя интересуют.
Слава воспринял это как похвалу:
– О! Я много еще чего рассказать могу, например, колесование, Обреченного укладывали на колесо, привязывали к нему за запястья и лодыжки, дополнительными веревками фиксировали колени и локти. Затем палач вооружался железным ломом и...
–
– перебила его девушка.
– Ты лучше нам чего-нибудь более романтичное расскажи!
– Хорошо, - покладисто согласился Слава.
– Я все-таки сбегаю, переоденусь, а вы пока побродите здесь. Бабушка, своди их на ханское кладбище!
И после этих слов мальчишка сразу же исчез.
– Кладбище... Вот охота вам молодым на кладбище смотреть... Это мне надо туда ходить, местечко выбирать, только не на ханское. Куда мне с ханами, да ведь я и не басурманка какая...
– заворчала совершенно по-среднерусски бабуля.
– Идите-ка на "Фонтан слез" поглядите. Красиво. А что кладбище, еще успеете там належаться.
И четверка вышла во внутренний двор Хан-сарая - Царского дворца.
– Ну и где тут знаменитый бахчисарайский фонтан?
– Сказала Аня, уперев руки в боки.
Следуя указателям, они прошли вдоль какой-то постройки в сад гарема.
"Фонтан слез" представлял собой, оказывается, маленькую дырочку в стене в виде глаза, откуда изредка капала вода. Капелька попадала в переполненную чашечку, оттуда в другую, третью, и так до маленького бассейна-поддона. И если Лешку и Мишку фонтан разочаровал отсутствием грандиозности, то Аня и Оля, натуры девчачьи, а потому более тонкие, сразу прониклись нежной красотой.
Девчонки долго восхищались, всплескивали руками, осторожно гладили чаши и узоры и, в конце концов пришли к выводу, что нет ни одного одинакового цветка или чашечки.
– Представляешь, сколько труда вложил зодчий?
– сказал Лешка и коснулся прохладного камня...
...Allahu akbar
Ashadu al la illaha il Allah
Ashadu anna Muhammad ar-rasul ul-Llah...
Небо рванул пронзительный голос муэдзина и Лешка, открыв глаза увидел желтый песок и пыльную туфлю с загнутым носом.
– Павизло, ай павизло тебе урус!
– спокойный голос насмешливо коверкал русские слова над ним.
– Мине ета шытука не нравитца, хотел голова с плеч убрать. Мая старший жен плач, мая лубимый жен плачь, мая маленький доч тоже плач. Женчинам нравитца. Жаль, чито кырасавица Диляра-Бикеч не видит. Тывердят и день, и ночь - пащади уруса, кырасиво Сельсибиль сыделал! Покою никак и нету. Решил не брать твой голова. Счастлив ли ты раб!
И абсолютно чужим голосом, совершенно не своими словами, и уж вовсе против своей воли Лешка хрипло произнес:
– Счастлив, о великий господин моей судьбы, блистательный хан Крым-Гирей!
– Дурак, ты урус. Хазаин тывой судьба Аллах. А его исполнитель воли Его. Отпускаю тибя, как абищал. Домой пайдешь. Только руки тибе отырежу, чтоб не вытворил такой красота больше, глазы выколю, чтоб красота помнил. А язык асытавляю. Чтоб всем говорил о милосердие и великолепие хана Крымского...
– Пощади, блистательный!
– возопил Лешка не своим голосом и начал горячо целовать туфлю.
– Вай,
гилюпый баран, ты раб. Зачем тибе рука, глаз зачем, когда жызнь ест у тибе?– Да как же я пойду домой, коли ты мне, великий хан, велел ноги подщетинить?
– Ох и забил я! Памят сапсем дыравый стал! Не пилачь, гилюпый раб! Я тибе тада и ноги отрезать повилю! Домой на читырех костях ползать будишь, коли на дывух ни хочешь! А, ладно, прими веру Аллаха, пощажу! Будешь визирем по строительству?
– Внезапно чисто заговорил хан.
– Сними свой крест и скажи трижды - "Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его", и будешь и жив, и здоров, и свободен! Отрекись от Исы своего, распятого караимами. Зачем такой бог тебе, если защитить тебя не может? Аллах, например, все может, видишь, какую прекрасную землю моим предкам он дал?
Лешка почувствовал как в горле его забился горячий комок, он замычал, но слова не выходили из уст его...
– Эй, - трясли его за плечо Оля и Мишка.
– Что опять накатило?
– Угу, - ответил командир.
– Накатило. Только на этот раз не снаружи, а изнутри.
– Как это?
– поинтересовалась Аня.
– Ну я как будто в тело зодчего, который этот фонтан сделал, вселился. Ему хан обещал свободу, если он чудо света сотворит.
– Ну и что?
– жадно набросились ребята.
– Сотворил? Отпустил?
– Сотворить-то сотворил, а вот отпустить - вряд ли. Увидев такую красоту, хан велел ему отрезать руки и выколоть глаза, чтобы ничего подобного русский раб больше не сделал. А как альтернативу предложил ему ислам принять и здесь навечно остаться. А чтобы он не сбежал - ему ноги подщетинили.
– Подщетинили? А что это такое?
– поинтересовался Мишка.
– Ты "Очарованного странника" у Лескова читал?
– ответила Аня за Лешку, который и сам не знал - что такое "подщетинить"?
– Кожу на пятках подрезают и в разрез насыпают конской щетины. Три дня руки связанными держат, чтобы через гной пленник щетину не выдавил. Когда же зарастает рана, человек прямо ходит не может - либо на четвереньках, либо на внешней стороне стопы. А так далеко не уковыляешь...
– Вот звери же были, эти татары!
– возмутилась Оля.
– То на кол сажают, то руки отрубают ни за что.
– Ну, Иван Грозный тоже ослепил Барму и Посника, строителей храма Василия Блаженного. Время тогда такое было. Жестокое.
– Спокойно возразила ему Аня.
– А мне кажется время всегда одинаковое.
– Необычно серьезно ответил ей Мишка.
– А жестокость она от людей идет, а не от времени. Сейчас тоже и на кол сажают, и руки отрубают, и утюги на спину ставят. Человек - существо мерзкое по своей сути.
– Значит и ты мерзкий, и я, и Оля с Аней?
– Нет, ну все по-разному. Кто-то вот такая сволочь как этот хан, кто-то поменьше, как мы с тобой. Шляемся по дворцу, красоты разглядываем, а о деле и забыли! Хоть бы знать как эта карта выглядит! Смотрите! Может это она?
– и Мишка потащил их к металлической решетке, наглухо загораживающей узкий проход.
– Решетка что ли?
– Нет, вон смотрите, та штуковина на могиле.
Табличка у входа поясняла, что ребята сейчас находились у ханского кладбища.