Неправильный боец РККА Забабашкин 3

Вскоре наша разношёрстная компания тронулась обратно в Новск. Каждый из нас сел за управление лошадью. Апраксина вёз лично Воронцов. Я ехал первый, и в мои обязанности входило не только управление гужевым транспортом, но и наблюдение.

Перед тем, как отправляться в путь, подпольщик предложил мне надеть на рукав белую повязку, аргументируя это тем, что я еду первым, и если меня остановят, то по повязке определят, что я состою на службе у Нового порядка.

Но я отказался от этой сомнительной чести, считая, что толку от такой тряпки на руке не будет никакого. И, показав полностью замотанные бинтами руки, сказал:

— Белое на белом всё одно ни фига не видно.

Так я и ехал в нашем импровизированном кортеже абсолютно без опознавательных знаков, ибо распознать меня в том виде, в котором я сейчас находился, мог только практикующий мумиевед-египтолог.

Добрались без приключений, затратив на всю дорогу около четырёх часов.

Я быстро вычислил самое высокое дерево и минут за пять забрался на его верхушку, с которой можно было видеть весь город и всю прилегающую местность.

Сидя на березе, я, как ни вглядывался в городской пейзаж до помутнения в голове сфокусированным зрением, прочёсывая улицу за улицей, так ничего необычного заметить не смог. Немецкие солдаты были, немецкая техника в городе была, а вот никого из гражданских, пленных или медиков, как ни старался увидеть, так и не смог.

Спустился вниз и доложил.

— Неужели, захватив город, они сразу же всех убили? — нахмурив брови, предположил Воронцов.

— Вряд ли, — усомнился я. — Зачем им медиков-то убивать? Они же не в поле, и за дисциплину переживать не надо.

— Тогда что? Спрятали?

И тут мне пришло в голову воспоминание, которое породило мысль.

Я сразу же её озвучил:

— А может быть, их вообще тут уже нет? Может быть, их угнали из Новска в Троекуровск?

— Зачем? Если немцы решили бы использовать наших медиков в своих целях, то могли бы их приписать лечить своих солдат в госпитале, что в Новске. Не вижу смысла их куда-то перемещать.

— А я вижу. Зачем им наш госпиталь, что мы в школе организовали? Ведь в Троекуровске есть нормальная больница, в которой, к слову сказать, одно большое крыло целое и совсем не пострадало от бомбёжек. Там по любому удобней расположиться, — предположил я и продолжил свою мысль: — Это что касается медработников. А вот что касается пленных, то и для них за тем городом место есть.

В этот момент в разговор вступил стоящий рядом Твердев.

— Красноармеец Забабашкин прав. Это могло быть. Я тоже слышал, что где-то там лагерь для военнопленных строить будут, — решительным тоном заявил он, но через секунду словно бы опомнился, поморгал и пожал плечами: — Правда, товарищи, вынужден сразу обратить ваше внимание на то, что точно я не знаю, когда его собираются там устроить и вообще собираются ли. Да и вообще не знаю, правда или нет. Очень может быть, что это просто слухи.

— Не слухи. Строят там немцы. Они целое поле обгородили колючей проволокой. Скорее всего, там уже действует концентрационный лагерь, — подтвердил слова бывшего подпольщика я. И, увидев удивлённый взгляд Воронцова, пояснил: — Когда немецкую батарею окучивал, видел из окна дома, что поле окружают колючей проволокой. И даже заметил, что стройматериал для вышек уже сложенный там лежит. Я, кстати говоря, рассказывал об этом в штабе, и мои слова адъютант комдива Неверовского записывал.

— Не было у меня времени тогда с ними ознакомиться, — поморщился чекист. — Допросом взятого тобой в плен полковника мы тогда занимались. Но я вот сейчас вспоминаю, что он тоже что-то говорил про колючую проволоку вокруг поля, но нас тогда этот вопрос не интересовал. Мы тогда в первую очередь старались узнать о будущих планах Вермахта и переброске их войск, — он на секунду запнулся, вероятно, понимая, что нет смысла делиться с нами той информацией, и, махнув рукой, сказал: — В общем, теперь это неважно. А важно то, что мы, благодаря вашей наблюдательности, скорее всего, точно знаем, куда немцы увели наших людей, а, значит, знаем и конечную точку нашего маршрута.

Через десять минут после того, как выдвинулись в сторону Троекуровска, в глубине леса, в двухстах метрах от нас, я заметил движение. Присмотрелся и увидел трёх идущих друг другу след в след красноармейцев. Как ранее было условлено, поднял правую руку вверх, тем самым останавливая нашу колонну.

Дождавшись полной остановки, спрыгнул с телеги, подошёл к чекисту и доложил:

— Наши? Или, может быть, тоже переодетые диверсанты? — выслушав, задумался он.

— Скорее всего, наши, — ответил я. — Форма изодрана, все грязные и идут из Новска. Диверсанты вряд ли бы стали прогуливаться по тылам своих хозяев. Смысла в этом нет. В любой момент может прилететь пуля или мина от своих же солдат.

— Согласен, значит, окруженцы, — кивнул Воронцов и спросил: — Будем подбирать?

По большому счёту, сейчас, когда впереди нас ждала неизвестность, посторонние люди нам были не особо нужны. Но, в тоже время, это были наши красноармейцы, и помочь им в трудную минуту мы были просто обязаны. К тому же три бойца с оружием никогда лишними не будут.

Поведал командиру о своих мыслях, и, как оказалось, тот их полностью разделял. Он ещё раз уточнил у меня направление и, позвав за собой, направился в чащу леса.

Когда до тройки осталось метров пятьдесят, Воронцов негромко крикнул:

— Спокойно, бойцы! Мы свои! Не стреляйте!

Те мгновенно рухнули на землю, ощетинившись стволами.

Мы тоже присели, от греха подальше.

Чекист повторил:

— Не стреляйте. Мы свои!

Наконец, один из тройки крикнул в ответ:

— Какие такие свои?

— Я красный командир Петров. С боем вышел из Новска. Сейчас собираю разрозненных красноармейцев. Идите ко мне! — немного соврал Воронцов и прикрикнул: — Идите, говорю! Не бойтесь! Был бы врагом и хотел бы вас уничтожить, так давно бы начал стрелять.

Те, чуть посовещались, аккуратно поднялись и, держа винтовки перед собой, с опаской стали приближаться.

Вскоре они увидели нас. Застыли на мгновение, переглянулись, а затем, повесив оружие на плечо, вытянулись по стойке смирно.

Один из них чуть ли не во весь голос прокричал:

— Здравствуйте, товарищ лейтенант государственной безопасности!

— Белякин, чёрт усатый, это ты, что ль? — узнал бойца Воронцов.

— Да, товарищ лейтенант госбезопасности, — вновь протараторил тот.

— Да тише ты, малахольный, чего орёшь, как больной слон?! — махнул ему рукой чекист, поднявшись, и буркнул мне: — Этого бойца знаю, он на кухне помогал.

Другие двое оказались его сослуживцами. И все трое были раньше приписаны к той самой кухне, которая кормила штаб.

По словам троицы, во время атаки немцев их в городе не было. Они на запряжённой лошади, в телеге которой находилась бочка, набирали воду в лесном озере. Когда увидели танки и бронетранспортёры, укрылись в овраге. После этого, наблюдая захват, поняли, что возвращаться в Новск нельзя, город был захвачен. Решили выбираться. Понимая, что с лошадью будет сложно идти через леса, распрягли её и отпустили, а сами, переждав несколько часов, по дуге, пробираясь сквозь болота, направились в сторону предполагаемой линии фронта. Но сейчас немного заблудились и вышли на нас.

То, что вначале было нами найдено мясо, а теперь и повара, меня несколько удивило. С другой стороны, даже если бы такой случайности не произошло, ничего бы существенно не поменялось. Сейчас мы были не в ресторане и какими бы хорошими ни были эти новые повара, никаких изысков в полевых условиях им всё равно бы приготовить не удалось. В нашем меню в настоящее и ближайшее время могло быть только два вида блюд: варёное мясо и жаренное на костре мясо. Что же касается вяленого мяса, то лично я сомневался, что в походных условиях при неимении достаточного количества специй нам это удастся сделать.