Неправильный боец РККА Забабашкин 3

Всю эту удивительную картину увидели остальные военнопленные.

Секунда. Другая. И вот уже вся толпа побежала из середины поля к южным воротам.

Воронцов повернулся в мою сторону и рукой помахал мне, тем самым показывая, чтобы я приближался.

Я быстро спустился с дерева, сел в специально приготовленную для этого телегу и, с одним из ранее найденных красноармейцев, помчался к концлагерю.

Дорога заняла недолгое время, и вскоре я уже подъезжал к месту, у которого Воронцов давал указания стоящей и жадно вслушивающейся в каждое слово толпе.

— Товарищи красноармейцы, — громко, как мог, кричал чекист, — вы освобождены! Но расслабляться нельзя! Враг, что находится в Троекуровске, может опомниться и направить свои силы сюда.

— Правильно говоришь, гражданин хороший! — раздался громкий бас. — Валить отсюдова надо! Валить!

— Я не про это вам говорю! Куда бежать-то ты собрался?! — постарался перекричать его Воронцов.

— А известно куды — в леса! В них в родимые! — вновь прозвучали крики.

Воронцов покачал головой и постарался перекричать говорящих:

— А я говорю — нет! Нам надо держаться вместе!

— Да какой там вместе?! Так всех разом, скопом перебьют. Надо всем врассыпную! И тикать в разные стороны, тогда авось уцелеет кто! — не соглашались с чекистом некоторые освобождённые. — Так что, робяты, заканчивай митинг и айда в лес! Шустрее, а то немец прискочет скорова!

«Айда! Айда!» — поддержало его ещё несколько человек.

— Отставить! — закричал Воронцов и даже для острастки выстрелил из винтовки в воздух. — Отставить! Бойцы, слушай мою команду!

— Да кто ты такой?! Не слушайте его! Айда в лес! — вновь закричал какой-то смутьян.

Я этого подстрекателя увидел, приблизился к нему вплотную, скинул с себя плащ и, взяв за грудки, сказал:

— Посмотри на меня, товарищ, внимательно! Видишь, я весь в бинтах? — боец обалдел от такого зрелища, открыв рот, а я продолжил: — А всё потому, что отцов-командиров не слушался! И ты не слушался! А слушался бы, здесь бы не был! «Ферштейн?!»

От моего обращения на немецком тот, которого я держал, впал в ступор.

А стоящие рядом с ним бойцы ощерились. И некоторые из них даже стали засучивать рукава.

— Ты немчура, что ль? А ну, размотайся и покажись! — стали настаивать они.

Я сжал кулаки, прекрасно понимая, что, скорее всего, драки сейчас будет не избежать.

И в этот момент из толпы раздался крик:

— Братва, ребята, да это же тот самый, легендарный Забабашкин! Тот, который разнёс немцев в пух и прах!

Я не знал, кем был узнан, но то, что обо мне уже слагали небольшие легенды, догадывался.

И тут в толпе военнопленных вновь началось бурление.

То тут, то там стали слышны негромкие возгласы: «Неужто он?!» Да не может быть!' «Не похож». «Того пуля не берёт, а этот ранен». «А ты его видел?» «Издалека. Но тот вроде под три метра ростом был. А этот замотыш какой-то невысокий. И двух не будет».

Ну а через полминуты, когда криков: «Он — это! Весь израненный, но живой! Видите же, что он весь перебинтован. Так значит, он это! Говорю вам — он!», — стало много, меня, словно бы заправского актёра, схватили на руки и стали качать.

И, конечно же, после начала «качки», все мы дружно стали сразу же кричать.

Они кричали от радости, что столкнулись с легендой и что теперь освобождены, а я от боли, которая при этом признании заслуг была для меня, словно пытка.

Не знаю почему, но, вероятно, от шока, освобожденные пленные не сразу сообразили, зачем это легендарный я весь в бинтах. Но, к великому счастью, это уловил Воронцов и пришёл ко мне на помощь.

Он вновь выстрелил вверх, привлёк к себе внимание и, когда меня опустили на грешную землю, жёстким голосом просипел:

— Забабашкина принесите сюда. Ему нужен отдых, — а затем спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Командиры есть? Ко мне!

Сразу же, как только раздался этот призыв, к чекисту через толпу подошли три человека.

Представились. Один оказался лейтенантом и два младших лейтенанта.

Воронцов сказал им остаться рядом, а сам, достал своё удостоверение и продемонстрировав его всем, кто стоял невдалеке, обратился к бойцам:

— Товарищи красноармейцы, я лейтенант государственной безопасности Воронцов. Я беру командование на себя. Среди вас есть те, кто воевал со мной плечом к плечу под Новгородом и Новском. Кто знает, что случилось с командованием обороняющей Новск дивизии?

Несколько человек выкрикнули, что комдив Неверовский убит, а его заместитель вроде бы жив и вроде бы в плену у немцев. Но держат его не здесь.

— Я вас понял, товарищи, — кивнул чекист. — И сейчас хочу сказать вам следующее: нам, товарищи, вновь предстоит всем вместе идти в бой.

— В лес! Надо в лес тикать! — опять раздался голос из толпы.

— Ни в какой лес мы тикать не будем! Мы не белки, чтобы прятаться на деревьях. Мы бойцы Рабоче-Крестьянской Красной Армии и поэтому, взяв в руки оружие, мы прямо сейчас начнём атаку на Троекуровск и освободим наших товарищей, что удерживаются там.

Глава 10

Вопреки всему

Среди военнопленных раздались негромкие возгласы, суть которых сводилась к одному: «Да как же мы пойдём на город, если у нас даже оружия толком нет?»

И на все эти крики чекист дал ясный ответ, что оружие сейчас прибудет.

— Лёша, давай, — скомандовал он.

Я поднялся, встав на телеге, высмотрел то место, где стоял и ожидал нас Твердев, Апраксин и бойцы, и тремя меткими выстрелами срезал три ветки с ближайшей сосны. Те упали на голову ожидающим сигнала товарищам, и они, взявшись за поводья, направились в нашу сторону, управляя двумя телегами с оружием.

Увидев их приближение, некоторые военнопленные стали вслух предполагать, что там находится еда. Не прошло и пяти секунд, а в толпе уже раздались радостные возгласы. И, разумеется, через мгновение, истощённые люди рванули к телегам навстречу.

Раздача оружия могла перерасти в хаос. А потому, побежавшим вслед за бывшими узниками командирам, которых ранее определил Воронцов, предстояло утихомирить разгорячённых красноармейцев и напомнить им не только о дисциплине, но и о том, что перед боем есть нельзя!