Непригодный
Шрифт:
Что это значит - 1,8 ускорений свободного падения?
– спросил он себя. Черт возьми, да в звездолете ему сколько угодно раз приходилось выносить и 5, и 6!
Ну да - по десять секунд подряд, - ответил он себе.
Он проверил часы. Затем - педометр. Цифры расплывались перед глазами. Вот уже три с половиной часа, как он покинул колонию, а прошел чуть более пяти миль. Он все заметней и заметней выбивается из графика.
С КАЖдым ШАгом ТЫ все БЛИже...
Он протащил левую ногу вперед, поставил ее наземь, провел мимо нее правую, затем - левую, снова - правую... Он утратил представление о ходе времени, о расстояниях,
Небо потемнело. Солнце пропало из виду. Дневное тепло улетучилось в космическое пространство. Фосс брел дальше. Всего десять миль, посмотрим, как ты их пройдешь.
В поле его зрения возникли дома, улицы, люди.
Нет, не люди. Адаптированные. Приземистые гротескные коротышки. Фосс обнаружил, что глядит сверху вниз в грубое смуглое лицо. Он наклонился вперед, опираясь на посох, пытаясь отдышаться.
– Я Уэб Фосс, - сказал он.
– Я разыскиваю земную женщину, миссис Кэрол Фосс. Она здесь?
На один безумный и нелепый миг ему почудилось, будто Адаптированный сейчас усмехнется и скажет, что Фосс просто-напросто совершил круг и вернулся в тот самый поселок, откуда он так давно вышел.
Адаптированный с серьезным видом кивнул.
– Земная женщина - здесь, у нас. Я вас к ней провожу.
– А вы не шутите? Она действительно здесь?
– Конечно, - нетерпеливо сказал Адаптированный и, как показалось Фоссу, немного странно на него посмотрел.
– Где ваш корабль?
– спросил Адаптированный.
– В десяти милях отсюда. Я пришел пешком.
– Вы? Пешком?!
– поразился Адаптированный. Фосс кивнул.
– Проводите меня к моей жене, хорошо?
– Усталость от путешествия как рукой сняло, и впервые за многие часы он выпрямился в полный рост.
Они устроили Кэрол в темной задней комнатушке в одном из домов поселка. Когда Фосс вошел, он увидел, что женщина лежит и спит на грубом тюфяке. Окон не было. Воздух - спертый и застоявшийся. Около постели валялись на боку пустые бутылки из-под спиртного: две из-под джина, одна из-под какого-то местного пива. Комната имела мрачный вид.
Он приблизился к постели и взглянул на жену.
Гравитационные перегрузки странным образом изменили ее лицо. Мышцы челюстей напряглись, губы распухли и обвисли, глаза как-то по-идиотски перекосило. Кэрол выглядела так, как если бы потеряла двадцать фунтов. Лицо ее заострилось и напоминало голый череп.
– Боже мой!
– громко воскликнул он.
– И такой вид делается у любого человека, который проведет здесь две недели?!
Она зашевелилась. Фосс обернулся и увидел, что два любопытствующих Адаптика стоят позади него.
– Выйдите отсюда, - сказал он.
– Оставьте нас одних.
– Уэб, - пробормотала она.
– Уэб... Она так и не открыла глаз.
Фосс склонился над ней и дрожащими пальцами коснулся ее щеки. Щека была сухой и шелушащейся.
– Проснись, Кэрол, проснись...
Она неуверенно открыла глаза, затем, увидев его, приподнялась на постели и, мгновение спустя, упала обратно.
– Уэб, - сказала она.
– Я прилетел сегодня утром. Курьер передал мне, где он тебя высадил, и я решил, что лучше мне прилететь и забрать тебя. Этот мирок - не из тех, в которых ты могла
бы каждый миг наслаждаться жизнью.Она снова приподнялась с отчаянным усилием.
– Это сущий ад. Как только я почувствовала здешнюю гравитацию, я поняла, что не могу здесь оставаться. Но курьер-то улетел, и у меня не было возможности ни с кем связаться. Л Адаптированные не очень-то жаждали помочь.
– Но они хотя бы определили тебя куда-то пожить. Я и на это не рассчитывал.
– Это было как в кошмаре - пытаться ходить при такой гравитации, - она вздрогнула.
– Я не могла пройти десять или двадцать шагов, тут же падала. А Адаптики - они первые два часа просто стояли вокруг и ржали. Затем я потеряла сознание, и после этого они себя стали вести чуть приличней. У меня нашлось немного денег, они мне принесли выпить, ну я и выпила... Это было единственное средство, чтобы... чтобы забыть, как здесь невероятно тяжело.
Фосс взял ее запястье. Рука была почти ледяная.
– Кажется, я здесь неделю или две, - продолжала она.
– И почти все время сплю. Меня изредка кормят. Они тут со мной обращаются, как обращались бы с каким-нибудь больным животным. Уэб!
– А?
– Уэб, а мы можем вернуться домой? Мы оба?
– За этим я сюда и прилетел, Кэрол. Она покачала головой.
– И что я за идиотка! Вот так взять и удрать, а затем припереться сюда. Ну, полагаю, я получила по заслугам.
– Мы улетим завтра, - сказал он.
– У меня есть корабль, - и молча добавил: "В десяти милях отсюда".
Кэрол так и вылупилась на него.
– Посмотри в зеркало, - сказала она вдруг.
– Вон там.
Фосс поднялся, пересек комнату и взглянул на свое отражение. Даже в неясном свете он увидел нечто, заставившее его отшатнуться. То был лик мертвеца, да еще мертвеца, заросшего щетиной, с пылающими глазами, бледными впалыми щеками и с бескровным ртом. Сказывалось десятимильное путешествие. Фосс походил на призрак себя самого.
Ему удалось рассмеяться.
– Прямо жуть что такое, верно? Но и ты не лучше. Впрочем, мы опять поправимся, когда прилетим обратно на Эгри V.
– Иди сюда. Сядь рядышком.
Он осторожно опустился на край кровати. Затем высвободился из ремней ранца и растянулся рядом с ней, чувствуя, что изнемогает от усталости. Несколько секунд спустя он уснул.
Всего десять миль. Посмотрим, как ты их пройдешь.
Десять миль туда, десять обратно, и во время второго десятимильного броска ему придется не только свои собственные ноги передвигать, но еще и поддерживать Кэрол. Солнце ослепительно сияло, когда они вышли, и чем дальше, тем сильней разгоралось. Они непрерывно и отчаянно беседовали друг с другом, превращаясь в марширующие автоматы, не следя ни за ходом времени, ни за тем, сколько миль осталось.
– А мы с тобой везучие, - сказал Фосс после некоторой паузы.
– Я просто посадил корабль близ какого-то старого поселения. А мог бы опуститься и в двадцати милях от тебя и в двухстах. Но их только десять.
– Только десять, - сказала Кэрол.
– Только десять.
Они часто отдыхали. Фосс обнаружил, что делается все сильнее, по мере того как убывает день, как если бы организм его сам собой приспосабливался - адаптировался к высокой гравитации, привык к обрушившейся на него тяжести. Он знал, что это, конечно же, просто иллюзия. И все-таки ходьба требовала меньших усилий, чем по пути сюда.