Неприкаянное Племя: Сурвивалист

Когда стало понятно, что монахи не смогут пробиться к замку бунтовщиков, воевода подошёл к княжне и решительно произнёс:

– Ваша Светлость, мы использовали все резервы, однако противник оказался гораздо многочисленнее и хитрее чем мы предполагали. Вы должны немедленно отправиться в Риницу. Эта битва проиграна, но война продолжается и только вы сможете собрать новую армию и покончить с бунтовщиками.

Любой желающий мог убедиться в правдивости слов воеводы. Чатра произвели настоящий фурор на поле боя, они продемонстрировали небывалую отвагу и силу духа; монахи не проиграли, бунтовщики попросту завалили их трупами своих солдат. Если бы не блажь Катаржины, если бы она не пыталась самоутвердиться, а действовала в интересах княжества, задействовав в подавлении мятежа Фалангу Серого Мисаля, кто знает, как бы закончилась битва.

Катаржина сурово хмурила брови, всем видом демонстрируя нежелание следовать совету Гикана, однако в итоге милостиво позволила себя «уговорить». Выезжали налегке: без обоза и охраны банально, потому что ни первого, ни второго не было. Молодые аристократы из княжеской свиты пытались шутить, храбрились только настороженные взгляды, которые они бросали на поле, где ещё продолжалось сражение, красноречиво говорили об их истинном настроении. Патрик, верхом на меланхоличном мерине, пристроился в конце кавалькады, сразу за ним ехал десяток сигнальщиков, исполнявших род арьергарда, а оруженосцы, возглавляемые воеводой, были в авангарде. Шумная процессия скатилась с холма и, стараясь не оглядываться, дабы не накликать беды, дворяне поспешили в направлении Риницы.

– Эх, не нравится мне всё это, - вздохнул ветеран, возглавлявший десяток сигнальщиков.

– И то, правда, дядьку, - поддержал его рыжий боец.
– Сколько наших полегло и сколько ещё поляжет, а мы драпаем, трусливо поджав хвост.

– Дурак, - раздался звук смачного подзатыльника.
– Мы солдаты и делаем что прикажут. Скажут отступать - отойдём, наступать - попрём вперёд, не жалея живота своего.

– Тогда что «не нравится»?

– Эх, Петруха, ум у тебя молодой, как новая брага. Вот что мы делаем, когда не воюем или не в карауле?

Рыжий напряжённо молчал, подыскивая ответ. Кто-то из солдат выкрикнул:

– Едим!

Десятник резко оглянулся, и Патрик заметил, как ближайшие к нему сигнальщики спешно втянули головы в плечи. Должно быть, у ветерана излюбленный способ поучать молодёжь - это подзатыльник. А глядя на его мозолистые, широкие, лопатообразные ладони, как-то сразу становилась понятна реакция солдат. К удивлению Патрика, старшина не стал кричать, а внушительно произнёс:

– Правильно, едим или спим. Но!
– десятник назидательно поднял указательный палец.
– Слуги дворян пропали вместе с обозом и вещами, а это значит, что уходом за ними придётся заниматься нам... Добыть еды, приготовить, принести воды, для умывания, сделать... эту... как её? Ванную! А спать где? У них же ни палаток, ни одеял с собой нет.

– Ох, дядьку, и не нравится мне всё это.

– Так ото ж, - крякнул десятник.

– Еще и гроза будет, пробасили сзади.

– О, молчун голос подал, - хохотнул неуёмный рыжий и опять словил доброго леща от заботливого десятника.

Названный молчуном никак не отреагировал на происходящее и спокойно продолжил:

– Мне, когда служил в пехоте у графа Рвецкого, арбалетный болт в колено попал. Нога зажила только хромота немного осталась и ноет, зараза, колено перед грозой.

Лопес посмотрел вверх. Светило перевалило зенит и неуклонно опускалось к горизонту. Он бы назвал этот день первым по-настоящему солнечным, когда с неба ничего не падало (ни снега, ни дождя). Толька наползавшие с запада чёрные тучи, одним своим видом, обещали скорое начало нового потопа.

Впрочем, возможно ветеран ошибается и им не придётся заниматься благоустройством огромной княжеской свиты, если успеют добраться в какое-то село, хутор или охотничью заимку. Но далеко им уехать не позволили...

Спустя полчаса, взобравшись на очередной холм, Василий Гикан резко дёрнул поводья, заставив коня плясать на месте, и тихо выругался:

– Казарский, будь я проклят.

– Господин воевода, - начал говорить юный оруженосец, но смутился под гневным взглядом рыцаря и замолчал.

– Поторопи княжну и господ дворян. Будет нехорошо, если их перехватят в низине.

Когда весёлая процессия взобралась на холм, воевода продолжал молча изучать окрестности. Он насчитал уже три отряда лёгкой кавалерии, примерно, по сто человек в каждом, которые с разных сторон приближались к княжескому эскорту. Подъехавшая к полководцу Катаржина проследила за его взглядом и не стала задавать глупые вопросы. Впервые, с момента начала битвы, она действительно испугалась. Прежде всегда оставалась возможность отступить или позорно бежать, но теперь все пути отхода были отрезаны.

– Ваша Светлость, - наконец-то заговорил Гикан.
– У нас только один выход: я возглавлю оруженосцев и сигнальщиков, и мы попытаемся задержать вон тот отряд, - воевода указал на ближайшую к холму сотню кавалеристов. До всадников оставалось меньше пятисот метров, они стремительно приближались, но рыцарь продолжал объяснять, сохраняя абсолютное спокойствие, как человек смирившийся со своей скорой смертью.
– Вы же скачите в тот лесок. Не могу точно сказать, насколько мы задержим врага, однако, в любом случае, среди деревьев они не смогут воспользоваться преимуществом в скорости.

– Если позволите, господин воевода.
– К ним подъехал молодой аристократ из княжеской свиты.
– Я бы хотел составить вам компанию и поучаствовать в избиении... кто там у нас? Казарские или Вишневские? Родовые цвета у них одинаковы, но эти псы стыдливо спрятали знамёна.

– Казарские, - кивнул воевода.
– Они давние союзники Шиманьского.

– О-о, тем более!
– к ним подъехали ещё три аристократа.
– Потроха Звёздной Рыбы, господин воевода, вы действительно собирались лишить нас удовольствия пустить кровь казарским? Ха-ха-ха.

Патрик Лопес был удивлён. Ну, куда эти мальчишки лезут? Понятно же, что их всех перебьют, в лучшем случае покалечат, но они упрямо стремятся в самое пекло. В общей сложности к воеводе решили присоединиться девять юношей и две девушки, а остальные дворяне... Остальные как-то незаметно отъехали в сторону и сейчас вовсю нахлёстывали лошадей, стремясь оказаться как можно дальше от побеждённой (а значит - проклятой) княжны Риницы. Патрик с удовольствием бы оказался рядом с ними, но кабальный договор не позволял оставить нанимателя.

Вот так их осталось трое: раб-связной (бывший игрок), бард и княжна. Лошади пали практически сразу, когда они въехали в лес. Бедные животные переломали ноги о торчащие из-под земли корни, и бард добил их, чтоб не мучились и не привлекали внимания жалобным ржанием. Началась утомительная, долгая гонка в сумеречном лесу...

Стремительно темнело. Долгий, утомительный забег по пересечённой местности измотал Патрика окончательно, он с трудом переставлял потяжелевшие ноги, стараясь не потерять из виду Катаржину. Княжна своей походкой напоминал загулявшего моряка - низко опущенная голова, виляния из стороны в сторону, частые столкновения с деревьями. В их компании, только бард выглядел свежо. Он демонстрировал настоящие чудеса выносливости, успевая разведывать местность и подгонять своих попутчиков. Если бы не эти понукания и страх перед преследователями, Лопес уже давно плюнул на всё и присел где-то у дерева.