Неприкаянное Племя: Сурвивалист

– А вот и мы, друг мой!
– проревел барон Радома. В отличие от Святослава Милич, Герман Радомский производил впечатление бывалого воина: в полном боевом облачении, с накинутым на кирасу меховым плащом, из-за которого немаленький барон казался ещё больше, он вскинул вверх руку и выкрикнул: - Рокош!!!

– Рокош! Рокош!
– нестройно поддержали барона воины из обоих отрядов.

Герман, без посторонней помощи, спрыгнул с лошади, передал поводья подоспевшему слуге и подошёл к барону Милич:

– Ну что надерём задницы проклятым демам?
– помещики пожали руки друг другу.

Во внутренний двор замка въезжали сопровождавшие Германа Радомского люди. Первыми обращали на себя внимания сыновья барона - такие же статные, как отец, с военной выправкой, косая сажень в плече - настоящие рыцари в старинных ламинарных доспехах и топфхельмах. Следом за ними появились воины Радома - сто пятьдесят пехотинцев, каждый из которых имел щит, копье и короткий меч. Последними в замок въехали телеги, запряжённые быками, на передней, прямо на мешках с зерном, сидели две дочки Германа.

– Обязательно надерём, - скользнув взглядом по гостям, ответил Милич. От барона Германа ощутимо несло ароматами дешёвого вина, вперемешку с конским потом и Святослав поспешил спровадить помещика: - Дорогой барон, вы с дороги и очевидно устали. Варек покажет ваши комнаты.

Услужливый кастелян поспешил исполнить приказ господина. Суета во внутреннем дворе, вызванная приездом союзников, быстро утихала; вновь прибывшие воины отправились в замковую столовую; на площадке у донжона остался только барон Милич и виконт Стогнич. Святослав недоуменно посмотрел на эмиссара и тихо спросил:

– Вы по-прежнему уверены в победе?

– Да, - утвердительно кивнул головой виконт.

– Уточню вопрос: Вы обратили внимание на вооружение детей Германа? Парни они крепкие, не спорю, но эти доспехи последний раз одевали ещё во времена «Войны Птенцов»!
– Постепенно барон повышал голос.
– Мальчишек обрядили в дедовские одежды и с ними мы должны разбить настоятеля Серого Мисаля?!

– Да, - сохраняя спокойствие, парировал эмиссар.
– Подождите, хочу вас успокоить. Как мне стало известно, вам не придётся иметь дело с мисальдером. Да, да княжна не доверяет своему мужу и поручила разобраться с восстанием воеводе. Мало того, Катаржина решила лично возглавить войско.

– Это многое меняет. А вы не знаете, какие силы будут нам противостоять?

– Три городских полка и триста княжеских гвардейцев.

– Светлые боги Прайма, будьте к нам милостивы. Только на вас уповаю, на милость вашу... Образумьте. Как? Как вы сумели меня убедить ввязаться в эту авантюру? Пусть мисальдер - дем, но это не он приказал избивать пленных, а после казнить. Сергей Инок талантливый, возможно, лучший полководец Инурака и справиться с ним было бы очень сложно, но Катаржина... девчонка уничтожит наши семьи. Три полка и три сотни рыцарей - мы обречены.

– Мы победим, Ваша Светлость, и вы сядете на трон Риницы. Ксаверий Шиманьский настолько уверен в результате восстания, что отправил к вам госпожу Маричку из Травины.

Впервые, после появления эмиссаров Лотавы в родовых владениях, открыто прозвучало имя кукловода: барона Ксаверия Шиманьского. Второе имя также было известно Миличу: архимаг, член Королевской Ассамблеи Магов Инурака - Маричка из Травины. При мысли о колдунье, Святослав Милич заметно успокоился. Не то чтобы он любил магов (скорее, даже, совсем наоборот), но та была известной хитрюгой и трусихой. Если уж Маричка решила присоединиться к Рокошу, пусть и по просьбе Шиманьского, она уверенна в победе. И, положа руку на сердце, магическая поддержка повстанцам весьма пригодится. Возможно на её решение повлияла отправка подкрепления? Или колдунья обладает какой-то дополнительной информацией?

Претендент на княжескую корону вздохнул, мысленно перебирая различные варианты дальнейшего развития событий. Милич не хотел спрашивать, но не смог удержаться:

– Виконт, к нам подошло подкрепление?

– Будем надеяться, Ваша Светлость.

Надеяться?! Есть ли что-то более глупое, чем надежда?!

– Но вы говорили, у нас все готово к отступлению...

– Да, если что-то пойдёт не так, мы Вашу Светлость не оставим. Ваша Светлость знает, что у нас уже была неудача.

Ещё бы! Всё княжество гудело, после того как мисальдер буквально размазал, прошёлся стальным катком по засланным в княжество отрядам Шиманьского. Сторонники Ксаверия, конечно, постарались, выставляя монахов как маньяков, жадных до крови, но он-то прекрасно знал: кто отдал приказ пытать и казнить пленных. И вот княжна, со своим воеводой, едет к ним... но отступать поздно.

– Хорошо, виконт, я вас больше не задерживаю, - оставил за собой последнее слово Милич.

Эмиссар ушёл, а барон ещё долго стоял у входа в донжон, пытаясь понять, во что же он ввязался. Святослав ощущал себя пешкой, в партии разыгрываемой гроссмейстером, - фигурой, которой с лёгкостью пожертвуют или продвинут вперёд. Всё зависит от планов шахматиста, но кто же поставит пешку в известность о них?

Из задумчивости барона вырвала обжигающе-холодная снежинка, упавшая на лицо.

Это был первый в нынешнюю осень снег. Ещё месяц оставался до зимы, ещё много зелёных листьев пряталось среди жёлтых и багряных, а уже заснегопадило. Низко нависало тёмное небо, тучи сталкивались, налезали одна на другую. Взъерошенные вороны, нахохлившись, замерли на крепостных стенах, безразлично поглядывая на суетящихся в замке двуногих.

С погодой происходило что-то странное и, отбросив мысли о Рокоше, барон направился в храм. Война войной, но, если так будет продолжаться дальше, крестьяне не соберут урожай, а это - голод. В известной (прописанной разработчиками игры) истории континента, на Прайме никогда не было голода и как от него уберечься - местные не знали.

Ветер усилился, стал более злым и колючим. Чтобы снежинки не попадали за шею, Милич поднял воротник камзола, пожалев, что не надел меховой плащ с капюшоном. А снег шёл всё гуще, хлопья неслись весомые и стремительные. И уже забелело окрест, и уже в белёсой пелене ничего не видно, кроме чёрных, нависающих стен замка.

Глава 21.

Крушение: Гроза приближается.

Осеннее небо нависало над долиной пыльным старым одеялом: монохромное, украшенное тёмно-серыми пятнами. Облака-кляксы не клубились, не давили, а расползались во все стороны, словно пролитое вино. Куда-то исчезли высота и простор; весь обозримый мир превратился в тонкую полоску, зажатую между монолитным небом и землёй.

Харальд посмотрел на вершину холма, где расположилась княжна Риницы со свитой, Катаржина заливалась смехом, над шуткой кого-то из придворных, и перевёл взгляд назад, в сторону долины. Оттуда, верхом на низкорослой лошадке мшистой масти, быстро приближался один из разведчиков, посланных воеводой, дабы разведать обстановку в замке Радом. Впрочем... какой же это замок? Поместье. Теперь Харальд отлично понимал, почему родовые владения дворян называют «поместьями».

Позавчера, наконец-то, после утомительного семидневного марша сквозь грязевое месиво, армия Риницы подошла к замку одного из поднявших восстание баронов - Плонску. Крепость шокировала северянина: крестьянские дома и сараи вплотную прижимались к деревянному, местами прогнившему, частоколу; наклонившиеся башни сохраняли вертикальное положение не иначе как благодаря магии или по воле богов; единственное каменное строение (донжон) было в высоту не больше шести метров. Проще говоря: Поместье... ну, уж точно не замок.