Неприятности в клубе «Беллона»

— Кто, женщины?

— Ага. Стоит ли удивляться, что иногда они теряли головы? Их задвигали в уголок, ни словом не объясняли, что происходит, и требовали сидеть тихо, сложив ручки. Тут и сильный мужчина спятил бы. Вот поэтому, должно быть, мы и присвоили себе право геройствовать да распоряжаться.

— Святая правда. Подайте, пожалуйста, чайник.

— Нет-нет, я сам все сделаю. Вы сидите и… Ох, простите. Вот ваш чайник. Наполняйте его, включайте газ, ставьте на огонь. И рассказывайте мне про Джордже.

Судя по всему, неприятности начались за завтраком. С тех самых пор, как всплыла история об убийстве, Джордж сделался очень нервным и раздражительным, и, к ужасу Шейлы, «снова принялся бормотать». На памяти Уимзи, «бормотание» прежде служило прелюдией для так называемых «странных приступов», следствия контузии. Обычно приступ заканчивался тем, что Джордж уходил из дома и, словно безумный, бродил где-то несколько дней. Иногда это сопровождалось временными провалами в памяти: частичными или полными. Один раз его отыскали в поле, когда он нагишом плясал среди стада овец и распевал им песни. Зрелище было тем более гротескное и тягостное, учитывая, что Джорджу на ухо наступил медведь и потому пение его, пусть и громкое, напоминало гулкие завывания ветра в дымоходе. Потом еще был кошмарный случай, когда Джордж целенаправленно забрел в костер. Бедняга получил сильные ожоги, и болевой шок привел его в чувство. Впоследствии Джорджу никогда не удавалось вспомнить, что заставляло его совершать эти действия; он лишь смутно сознавал, что и вправду вел себя именно так. А следующая его выходка могла оказаться уж совсем из ряда вон выходящей.

Так или иначе, но Джордж начал «бормотать».

Они с Шейлой как раз завтракали, когда увидели, что по дорожке идут двое мужчин. Шейла, сидевшая напротив окна, первой заметила незнакомцев и беззаботно произнесла: «Глянь-ка, что это за типы? Ни дать ни взять полицейские в штатском». Джордж глянул в окно, вскочил из-за стола и стремительно выбежал за дверь. Шейла окликнула мужа, спросила, что произошло, но Джордж не отозвался. Слышно было, как он «роется» в дальней комнате, служившей супругам спальней. Шейла направилась было туда, и тут услыхала, как мистер Маннз открыл дверь полицейским, а они спросили Джорджа. И мистер Маннз с мрачным видом ввел их в гостиную. На лице у домовладельца было крупными буквами написано: «ПОЛИЦИЯ». Джордж…

Тут закипел чайник. Шейла уже снимала его с плиты, чтобы развести концентрат, и тут Уимзи почувствовал, как чья-то рука ухватила его за воротник. Уимзи обернулся — и оказался лицом к лицу с неким джентльменом, явно не брившимся вот уже несколько дней.

— Ну, и что все это значит? — осведомилось видение.

— Вот так и думала, — послышался от двери негодующий голос, — что за всеми этими разговорами о пропаже капитана что-то кроется! Вы, конечно, совсем не ожидали, что муж ваш как в воду канет! Ясное дело, и не подозревали, и не думали! И этот господинчик, ваш приятель, который примчался сюда на такси, тоже ничего подобного не ожидал; уж не потому-ли вы его на крыльце встречали, чтобы мы с Маннзом ничего не услышали? Так я вам заявляю, лорд Как-Вас-Там, что это приличный дом! Сдается мне, правду сказать, что никакой вы не лорд, а один из тех бесчестных мошенников, что дурят честный люд. Еще и с моноклем — ну, совсем как тот тип, про которого мы в журнале читали! Ишь, сидит в моей кухне, да посреди ночи распивает мой бульон! Наглость какая! Мало того, что ходят тут всякие целыми днями, трезвонят в дверь, так еще и полиция с утра заявлялась — думаете, я не знаю?! Что-то эта парочка затевает, вот что я вам скажу! А капитан, он-то, может, и зовет себя капитаном, да только кто ж его знает? — небось, были у него причины смыться, и чем быстрее вы за ним последуете, дамочка, тем больше я порадуюсь — вот так-то!

— Совершенно верно… — начал было мистер Маннз. — Оу!

Лорд Питер резким движением стряхнул докучливую руку со своего воротника, и, кажется, ненароком причинил ее обладателю боль, на посторонний взгляд абсолютно несоразмерную затраченному усилию.

— Это хорошо, что вы пришли, — объявил его светлость. — На самом деле, я как раз собирался вас звать. Кстати, в этом доме найдется хоть что-нибудь выпить?

— Выпить?! — пронзительно взвизгнула миссис Маннз. — Что за наглость! Эй, Джо, если я увижу, как ты посреди ночи пьянствуешь у меня на кухне с какими-то проходимцами, я уж тебе устрою, мало не покажется! Являются сюда всякие без зазрения совести — а капитан-то сбежал! — и требуют выпивку…

— Потому что пабы в этом законопослушном районе наверняка уже закрылись, — продолжил Уимзи, теребя в руках бумажник. — В противном случае бутылочка шотландского виски…

Мистер Маннз явно заколебался.

— И это называется мужчина! — возмутилась миссис Маннз.

— Ну, — протянул мистер Маннз, — если я по-свойски загляну к Джимми Рови в «Дракона» и попрошу, чтобы он по дружбе уступил мне бутылочку «Джонни Уокера», — естественно, о деньгах тут речи идти не может…

— Отличная идея, — с глубоким чувством произнес Уимзи.

Миссис Маннз испустила громкий визг.

— Дамы все такие нервные, — пожал плечами мистер Маннз.

— Смею предположить, что капелька шотландского виски нервам миссис Маннз пойдет только на пользу, — сказал Уимзи.

— Вот только посмей, Джо Маннз, — воскликнула домовладелица, — вот только посмей уйти из дому посреди ночи, чтобы бражничать да хороводиться с Джимми Рови, да бегать на поводу у грабителей да всяких там…

Мистер Маннз резко сменил тактику.

— А ну, заткнись! — прикрикнул он на жену. — Вечно суешь свой нос, куда не просят!

— Это ты мне?

— Тебе. Заткнись!

Миссис Маннз, сопя, уселась на табуретку.

— А теперь, сэр, я, пожалуй, сбегаю в «Дракона», — проговорил мистер Маннз, — пока старина Джимми не улегся спать. А потом посидим здесь, в тепле…

И он исчез. Видимо, мистер Маннз напрочь позабыл собственные слова касательно невозможности денежных расчетов, поскольку со всей определенностью прихватил банкноту, которую с рассеянным видом вручил ему Уимзи.

— Ваш «Бовриль» остывает, — напомнил Уимзи Шейле.

Шейла подошла поближе к нему.

— А нельзя ли как-нибудь избавиться от этих людей?

— В два счета. Вот только скандалить с ними не нужно. Я бы с удовольствием, но только, понимаете, вам же придется остаться здесь хотя бы ненадолго — вдруг Джордж вернется сюда?

— Ну, конечно. Вы уж простите меня за доставленные неудобства, миссис Маннз, — немного натянуто добавила Шейла, — но я ужасно беспокоюсь о муже!

— Муже? — фыркнула миссис Маннз. — Да стоит ли из-за них душу надрывать? Взгляните хоть на Джо! Поперся в «Дракона», и ухом не ведет, что я ему ни говорю! Подлецы они, эти мужья, все одним миром мазаны! И плевать мне, что там другие скажут!

— В самом деле? — переспросил Уимзи. — Ну, я к мужьям не отношусь, пока, — так что при мне можете говорить смело.

— Что мужья, что отцеубийцы — один мед, — злобно прошипела хозяйка, между ними и на полпенни разницы нет. Только отцеубийцы уважением не пользуются — ну, так и избавиться от них полегче.

— Ах, вот оно как! — отозвался Уимзи. — Ну, я-то своего почтенного родителя и пальцем не трогал — так же, как и миссис Фентиман, смею вас заверить. Ого, а вот и Джо! Вы нашли, что искали, старина? Нашли? Ну, замечательно! Миссис Манн, выпейте-ка и вы с нами. Вам сразу полегчает. Кстати, почему бы нам всем не перейти в гостиную — там ведь, наверное, потеплее?

Миссис Маннз сдалась.

— Ну, ладно уж, — вздохнула она, — будем считать, что кругом одни друзья… Но, согласитесь, все это выглядело как-то странно, разве нет? Прямо с утра заявляются полицейские, пристают с распросами, да еще и вытряхивают все мусорные ящики прямо посреди двора.