Неприятности в клубе «Беллона»

— Хотел бы я уметь думать так, как ты.

— А что думаешь ты сам? — нетерпеливо потребовал Паркер.

— Увы, — вздохнул Уимзи. — Сегодня утром я рассказал тебе про Джорджа, поскольку стеклянный пузырек — это факт, а утаивать факты непозволительно. Но вот мысли свои я тебе сообщать не обязан.

— Так значит, ты считаешь, что Анна Дорланд преступления не совершала?

— Насчет этого ничего не могу сказать, Чарльз. Я пришел сюда в надежде, что комната подскажет мне то же, что и тебе. Но — увы! Я увидел нечто совсем другое. Увидел именно то, чего ожидал все это время.

— Ну, так о чем же ты подумал? Ежели хоть на пенни ума прибавилось, может, поделишься? — поддразнил Паркер, отчаянно пытаясь удержаться на шутливой ноте.

— И за тридцать серебренников не поделюсь, — мрачно заверил его светлость.

Не говоря ни слова, Паркер принялся собирать картины.

Глава XIX Игра с «болваном»

— Не хотите пойти со мной к этой Армстронг?

— Почему бы нет? — ответил Уимзи. — Никогда не знаешь, где что выплывет.

Сестра Армстронг работала в дорогой частной клинике на Грейт-Уимпоул-Стрит. Ее еще не успели допросить, так как медсестра лишь накануне вечером вернулась из поездки по Италии, куда сопровождала очередную подопечную. Она оказалась крупной невозмутимой женщиной приятной внешности, чем-то похожей на Венеру Милосскую. На вопросы Паркера она отвечала бодрым и ровным тоном, как будто речь шла о бандажах или температуре.

— Да, констебль, я прекрасно помню визит старого джентльмена.

Паркер терпеть не мог, когда его называли констеблем. Однако детектив не может позволить себе раздражаться из-за мелочей.

— Мисс Дорланд присутствовала при разговоре между вашей пациенткой и ее братом?

— Очень недолго. Она поздоровалась со старым джентльменом, провела его к кровати, а когда увидела, что они удобно устроились, вышла из комнаты.

— Что вы имеете в виду под «удобно устроились»?

— Ну, моя пациентка назвала старого джентльмена по имени, и он ей ответил, а потом взял ее за руку и сказал: «Прости, Фелисити, мне так жаль» или что-то в этом роде, а она ответила: «Нечего тут прощать, не терзай себя, Артур», и он прослезился, бедняга. Потом он сел на стул у кровати и мисс Дорланд вышла.

— Они не обсуждали завещание?

— Не в присутствии мисс Дорланд, если вас интересует именно это.

— Предположим, кто-то подслушивал под дверью. Мог он услышать, о чем шла речь?

— Исключено. Больная была очень слаба и говорила крайне тихо. Я сама с трудом могла расслышать ее слова.

— А где были Вы?

— Ну, я вышла, потому что мне показалось, им хочется побыть наедине. Но я сидела у себя в комнате и наблюдала за ними через открытую дверь. Понимаете, она была так больна, а старый джентльмен выглядел совсем немощным, так что мне не хотелось оставлять их без присмотра. Знаете, в нашей работе часто приходится видеть и слышать такое, о чем не стоит распространяться.

— Разумеется, сестра, я уверен, что вы поступили совершенно правильно. А когда мисс Дорланд принесла бренди, генералу было совсем худо?

— Да, у него приключился ужасный приступ. Я усадила пациента в большое кресло и поддерживала в согнутом положении, пока спазм не прошел. Он попросил свое лекарство, и я принесла его. Нет, не капли, это был амилнитрит, его нюхают. Потом я позвонила и послала служанку за бренди.

— Вы уверены, что кроме амилнитрита у него ничего при себе не было?

— Совершенно уверена, больше ничего. Леди Дормер делали инъекции стрихнина для поддержания сердечной деятельности; кроме того, мы применяли кислород. Но, разумеется, мы не стали бы давать ничего из этого ее брату.

Сиделка улыбнулась снисходительной улыбкой человека, знающего свое дело.

— Итак, вы говорите, что леди Дормер пользовали то одним, то другим средством. Не было ли в пределах досягаемости генерала Фентимана каких-либо лекарств, которые он мог бы принять по ошибке?

— Разумеется, нет.

— Ни капель, ни таблеток, ничего в этом роде?

— Нет, конечно. Все лекарства хранились в моей комнате.

— Ни на столике у изголовья кровати, ни на каминной полке?

— У кровати стоял стакан раствора листерина для полоскания рта. Это все.

— Да, листерин не содержит дигиталина… ну разумеется, нет. Хорошо, а кто принес бренди?

— Горничная пошла за ним к миссис Митчэм. Разумеется, мне бы следовало держать немного при себе, но больную от него тошнило. Знаете, некоторые не терпят в доме алкоголя.

— Горничная принесла бренди прямо вам?

— Нет, она зашла оповестить мисс Дорланд. Конечно, ей бы надо было сразу принести бренди, а потом уже идти за мисс Дорланд, но вы, верно, и без меня знаете: эти девицы не любят лишних хлопот.

— Мисс Дорланд сразу же принесла?.. — начал было Паркер, но сестра Армстронг перебила его.

— Если вы думаете, что это она добавила дигиталин в бренди, то выкиньте это из головы, констебль. Если бы пациент принял такую огромную дозу в половине пятого, ему бы сделалось худо гораздо раньше.

— Похоже, вы неплохо осведомлены, сестра.

— О да. Естественно, я заинтересована в этом деле, ведь леди Дормер была моей пациенткой и…. ну, вы понимаете.

— Разумеется. Но тем не менее, ответьте: мисс Дорланд сразу же принесла бренди вам?

— Думаю, да. Я услышала шаги Нелли в коридоре и выглянула, чтобы позвать ее, но когда я открыла дверь, мисс Дорланд уже выходила из студии со стаканом в руках.

— А где была Нелли?

— Она дошла до конца коридора и спустилась вниз по лестнице, к телефону.

— В таком случае, мисс Дорланд оставалась одна с бренди не больше десяти секунд. А кто дал его генералу Фентиману?

— Я дала. Я забрала стакан у мисс Дорланд прямо в дверях и немедленно передала ему. К тому моменту пациенту уже полегчало, так что выпил он совсем немного.

— После этого вы снова его покинули?

— Нет. Мисс Дорланд вышла на лестничную площадку посмотреть, не приехало ли такси.

— Она не оставалась с ним наедине?

— Ни минуты.