Нераскрытые тайны гипноза

Г-н Дубль, как всегда, был осторожен в оценках и, разделив магнетизеров на две категории, обманывающих и обманутых, сказал: «Дело, вообще говоря, пустое, и посему я против назначения комиссии».

Г-да Герсан и Рошу [69] были более категоричны: «Не видим в магнетизме ни одного факта, стоящего внимания академии».

Г-н Газо возмущенно заявил: «Не понимаю, чего добивается комиссия. Если интересно видеть конвульсии истеричных, то для этого не требуется создавать никакой специальной комиссии».

69

Рошу Жан (Jean-Andre Rochoux, 1787–1852) — французский невролог.

Г-н Рекамье [70] , шеф клиники Отель-Дьё [71] , заявил: «Верю, что существует какое-то магнетическое влияние, но к медицине оно применимо быть не может». Правда, на следующем заседании он переменил свое мнение. Эта перемена была связана с опытами, которые он осуществил вслед за известным магнетизером бароном Дюпотэ [72] в парижском госпитале Отель-Дьё.

Г-н Итар [73] не согласился с такой оценкой. Он высказался в том смысле, что, будь магнетизм реальным или воображаемым агентом, его все равно нужно исследовать. «Если мы, — сказал он, — не решимся на это, то нас будут укорять, и это послужит не на пользу академии. Вы защищаете достоинство академии, а я полагаю, что ничего не может быть достойнее того ученого, который желает узнать то, чего он не знает».

70

Рекамье Жозеф Клод Анхельм (1774–1852) — шеф клиники Отель-Дьё, известный хирург, профессор медицинского ф-та Парижского университета и Коллеж де Франс (1826–1830).

71

Отель-Дьё — буквально — обитель бога.

72

Ж. Дюпотэ (Dupotet de Sennevoy, 1796–1881) — магнетизер из Льежа (Бельгия), барон, активно действовавший во Франции. В течение 30 лет он собирал сведения о лечебных свойствах животного магнетизма. Свой трактат о нем он написал в С.-Петербурге, где, по его словам, занимаясь магнетической практикой, загипнотизировал 500 человек; в 1820 году осуществлял руководство знаменитой парижской больницей Отель-Дьё; редактор ежемесячного иллюстрированного журнала «Магнетическая цепь» («La Chame magnetique»). Читал лекции в парижском зале «Антенее». Основные работы: «Руководство к изучению животного магнетизма, собранное из тридцатилетних опытов и наблюдений» (СПб., 1856); Manuel de l'etudiant magnetiseur (Paris, 1846); Traite complet de mag-netisme animal (Paris, 1856); Therapeutique magnetique (Paris, 1863).

73

Итар Жан-Марк-Гаспар (1774–1838) — выдающийся французский врач, описал случай спонтанного пневмоторакса.

Г-н Жорже [74] предостерег разгорячившихся академиков: «До установления истины необходимо прекратить расточать в адрес магнетизеров прозвище „шарлатан“. Действия шарлатанов секретны, и они держат в тайне свои средства, тогда как магнетизеры не перестают домогаться расследований, действуя явно, повторяя непрестанно: „Делайте так, как мы, и получите те же результаты“». Затем он добавил: «Стоит еще обратить внимание на то, что защитниками животного магнетизма являются те, кто наблюдал и исследовал его, те же, кто хочет произнести ему приговор, почти ничего о нем не знают».

74

Жорже (Georget, 1795–1828) — известный французский психиатр, практиковавший в парижском госпитале La Salpetriere. Его работа «О помешательстве» считается наивысшим достижением психиатрии.

Г-н Лемонье, отец которого был лейб-медиком Людовика XVI с 1770 года, пожаловался и предостерег: «Студенты спрашивают меня о магнетизме, а я не знаю, что ответить. Как бы не случилось так, что, отклоняя расследование, мы подвергнемся упреку в ослеплении и отсталости».

В заключение старейший из академиков Юссон произнес блестящую речь в пользу исследования животного магнетизма. Реакция последовала незамедлительно. Профессор Франсуа Мажанди и президент Парижской медицинской академии Франсуа Дубль, сославшись на то, что опыты по проверке априорно не могут отличаться надежностью и надлежащей точностью, отказались от участия в комиссии. Среди собравшихся на мгновение возникло замешательство.

Шутка ли, Франсуа Мажанди, один из основателей экспериментальной медицины, член Парижской академии наук (1821) и ее вице-президент (1836), член Национальной медицинской академии (1819), профессор, заведующий кафедрой физиологии и общей патологии в Коллеж де Франс в Париже, положивший начало изучению нервной системы, заведомо не допускает мысли о получении надежных результатов. Мы еще получим доказательства того, каким ретроградом был этот великолепный ученый.

Другие члены Национальной медицинской академии: Бурдуа де ла Мотт, Фукье [75] , Гено де Мюсси [76] , Герсан, Тиллэй, Орфила [77] , Вирей, Лаэннек, Шардель и т. д. — всего 35 человек, были против назначения комиссии. Оставшиеся 25 членов академии согласились: первое — рассмотреть вопрос и создать комиссию по проверке заявлений магнетизеров, состоящую из 11 членов, которая должна работать на постоянной основе и беспристрастно исследовать, что представляет собой животный магнетизм и как следует к нему относиться. Второе — назначить Анри Юссона ее председателем. Это историческое событие датировано 26 февраля 1826 года.

75

Фукье Пьер Елоу (Pier Fouquir, 1776–1850), патолог в Шаритэ, коллеж de Saint-Quentin — военный хирург.

76

Гено де Мюсси Франсуа (N. F. О. Gueneau de Mussy, 1774–1857).

77

Орфила Матео Жозе (Matheo Jose Bonaventure Orfila, 1787–1853) — французский химик и врач, специалист по судебной токсикологии, профессор-патолог испанского происхождения. В 1813–1815 гг. опубликовал 4-томное руководство по токсикологии, где подробно изложил клинику мышьяковистых отравлений, в 1818 г. опубликовал первое фундаментальное руководство по судебной токсикологии.

В комиссию вошли: Дюпюитрен, Рене Лаэннек, Матео Орфила, Пьер Фукье, Франсуа Дубль, Анри Юссон и т. д.

В июне 1831 года, после пятилетних скрупулезных исследований в госпиталях и за частнопрактикующими врачами, председатель комиссии Юссон представил академии отчет, который вызвал бурю протеста со стороны ее членов. Этот отчет не был опубликован, осталась его стенограмма. Один из старейших членов Национальной медицинской академии, главный врач известного парижского госпиталя Отель-Дьё, профессор Анри-Мари Юссон (1772–1853), ратовал за признание животного магнетизма. Что же его убедило в реальности магнетизма?

В один прекрасный день госпиталь Отель-Дьё послужил тем оселком, на котором прошел проверку животный магнетизм. Будучи еще студентом-медиком, слушавшим в 1820–1821 годах лекции Юссона, в Отель-Дьё явился барон Дюпотэ и предложил себя в качестве флюидотерапевта. Он сказал, что хочет магнетизировать больных с целью убедить врачей этого учреждения в реальности животного магнетизма. Его приняли с высокомерной усмешкой и предложили одну безнадежно больную девушку. Она была в крайней степени истощена из-за непрекращающейся рвоты. В течение 9 месяцев ее интенсивно лечили всеми существовавшими в то время способами: ставили 1200 пиявок, пускали 20 раз кровь, обкладывали льдом, давали пригоршнями слабительное, опий и мускус, но ничего не помогало. В полном упадке сил ее принесли на носилках в отдельную палату. Дюпотэ манипулировал над ней 20 минут, после чего рвота прекратилась, постепенно девушка стала поправляться. Несмотря на очевидный успех, он был объявлен шарлатаном и его дальнейшие опыты запрещены.

По прошествии некоторого времени барон Дюпотэ (один из главных столпов флюидотерапии, читавший публичные лекции в парижском зале «Атенее», на которые собирался «весь Париж») впервые в медицинской практике проводит в Отель-Дьё эксперимент, который открыл новую страницу в использовании животного магнетизма. Этот первый научный опыт, получивший отражение в литературе, состоялся 7 ноября 1820 года в присутствии шефа клиники Отель-Дьё, известного хирурга, профессора медицинского факультета Парижского университета и Коллеж де Франс Жозефа Рекамье.

18 летняя девушка по фамилии Самсон была загипнотизирована Дюпотэ. Рекамье добросовестно тряс, щипал и колол девушку иглой, но она ничего не чувствовала. Это немало его удивило, однако не дало повода усомниться в подлинности происходящего. Далее на кожу двух больных, погруженных в магнетический сон, Дюпотэ приложил зажженную моксу [78] , которая прожгла им кожу насквозь, не вызвав с их стороны болевой реакции. Рекамье объявил себя пораженным, но не убежденным.

78

Это древний китайский способ прижигания кожи горящей хлопчатой бумагой. Метод рефлекторной терапии, основанный на прижигании или прогревании кожи в биологически активных точках (обычно сигаретами из сухой полыни), применяется, например, при лечении функциональных нарушений нервной системы, аллергических заболеваний; иногда сочетается с иглоукалыванием.

Вскоре, 6 января 1821 года, сам Рекамье совместно с магнетизером Робуамом замагнетизировал больного по фамилии Старен и сделал ему прижигание «в верхней наружной части правой ягодицы, которое вызвало ожог на участке, имевшем 17 линий в длину и 12 в ширину». Пациент «не обнаружил ни малейшего признака чувствительности ни криком, ни движением, ни изменением пульса». Следующий опыт был проведен на Лиз Леруа. Прижигание проводилось в эпигастральной области и вызвало «ожог на участке кожи 15 линий в длину и 9 в ширину» (Дюпотэ, 1900).

Первая в истории медицины операция с применением магнетического обезболивания

Спустя восемь лет, 16 апреля 1829 года, произошел беспрецедентный случай, потрясший воображение академиков. Так кто же нарушил их спокойствие? Коллега, член Парижского медицинского факультета, знаменитый хирург и анатом, профессор Жюль Клоке, представивший в Медицинскую академию рапорт с описанием безболезненной операции, проведенной им над замагнетизированной. В ходе заседания разгорелась ожесточенная дискуссия о реальности флюида, как это, впрочем, случалось всякий раз при упоминании о животном магнетизме. Один из наиболее известных светил медицины Рекамье, никогда не допускавший мысли о реальности животного магнетизма и еще меньше его лечебного значения, будучи свидетелем необыкновенных результатов, полученных в Отель-Дьё, искренне сознался: «Я поколеблен в своих взглядах». Однако противники теории животного магнетизма отказывались верить в подлинность экспериментов, потому что существование магнетического флюида казалось им невозможным с точки зрения нейрофизиологии. (И они были правы, ведь феномен обезболивания — психологической природы, и никакой флюидической жидкости из магнетизеров при этом не истекает.) Клоке ответил, что, хотя он не может ничего объяснить, изложенные им факты неопровержимы и что «истина, какой бы невероятной она ни казалась, остается, тем не менее, истиной, и она должна стать достоянием гласности» (Cloquet, 1929, р. 131–134).