Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Нерассказанная история
Шрифт:

– Как быть, если он сделает предложение?

Я ответил, что не знаю, но что она, вполне вероятно, может ответить согласием.

– О Господи, – вздохнула она.

Я добавил, что она, естественно, должна слушаться своего сердца. Но если откажет ему и сократит каникулы, значит, наш план провалится.

– Но было бы несправедливо водить его за нос, – возразила она. Ей и в голову не приходило, что она уже это делает.

– Не волнуйтесь, я постараюсь, чтобы он не сделал предложения, – заверила она. Я осведомился, каким образом у нее это получится.

– Пущу в ход женские хитрости, разумеется. Намеки на то, что для такого рода предложений всегда есть местечко получше, поживописнее. Буду держать его на расстоянии, одновременно завлекая.

Возможно, для этой цели пригодятся ее любимые дешевые романы.

Она была совершенно уверена, что сможет уговорить любовника бросить якорь в указанном месте.

– Я буду действовать на его… как это… подсознание. Очень осторожно.

Я уверил, что ее желание – закон для любовника. Ну… или слово… все равно.

– Лоуренс, – ответила она, – вы же знаете, моя беда с мужчинами в том…

Она осеклась. Тема была слишком обширна.

Она села в шлюпку, и мы отплыли. Было начало четвертого, и она сказала, что, хотя обычно встает рано, никому не придет в голову постучать в ее каюту до восьми часов утра. Все решат, что она захотела поспать подольше. Это давало нам пять часов при расстоянии в триста километров. После этого на рифах, пляжах и в воде начнутся поиски.

В машине она положила ноги на бардачок и откинула сиденье. Я думал, что она собирается уснуть, но этого не произошло. Она говорила и говорила. Я почти не помню о чем. И думаю, она тоже. Трещала без умолку. Тогда я был крепче, чем сейчас, греб без всяких усилий и вполне бы мог добраться до берега сам, если бы она не перехватила весла.

Но вести машину по незнакомым темным дорогам оказалось куда труднее. Я вцепился в руль так отчаянно, что ныли пальцы. Через несколько часов она потребовала, чтобы мы поменялись местами. Вела машину и болтала, болтала, пересказывала новости и сплетни, услышанные от друзей в Буэнос-Айресе, о подруге

с ужасным токсикозом. О рецензии на фильм…

На рассвете она захотела остановиться, позавтракать и побродить среди придорожных торговцев.

– Как насчет тех бус? – спросила она, сбавляя шаг. – Вон на том лотке. Они сделаны из каких-то косточек?

Возможно, она никак не могла осознать все масштабы происходящего. И реагировала единственным доступным ей способом. Не знаю, чем объяснить ее неестественное спокойствие.

Я снова сел за руль, чтобы доехать до мотеля, где собирался немного отдохнуть. Идеальное решение. Бразильский мотель несколько отличается от своего североамериканского тезки. И больше похож на японский лав-отель. Здесь вы можете снять номер на пару часов или больше, и главным правилом является строгое соблюдение секретности. В этом заведении, как я узнал заранее, ты подъезжаешь к чему-то вроде сторожки, где можно зарегистрироваться. Отдаешь деньги, но удостоверения личности не требуют. Потом въезжаешь в мотель, огражденный высокой стеной. И ищешь свой номер на гаражах, занавешенных толстыми непрозрачными виниловыми листами от потолка до пола.

Она захлопала в ладоши и радостно завопила, уловив атмосферу этого места.

– Боже, Лоуренс, взгляните на это! Настоящее свидание влюбленных!

Я завел машину в гараж, опустил окно и потянулся к веревке. Занавес за нами опустился. Я объяснил, что такие мотели распространены по всей Бразилии – стране, где часты внебрачные связи, когда любовники ищут пристанища в подобных местах.

Боюсь, это была попытка скрыть мое смущение.

– Как интересно! – сказала она, когда я распахнул в дальнем конце гаража дверь, ведущую в номер. – Они действительно все продумали! Никто не видит, как вы выходите из машины, да и сама машина скрыта от посторонних глаз! Гениально!

Прежде чем мы вошли из комнаты в спальню, я поколебался, потому что хотел объяснить кое-что еще. И заодно извиниться. Однако не нашел нужных слов и пошел дальше.

Главным предметом мебели, конечно, была большая круглая кровать. У окна стоял шезлонг с регулируемыми «стременами» для ног. Сиденье было высоко поднято, словно для гинекологического осмотра. На двух телевизионных экранах транслировались каналы «для взрослых», которые я немедленно переключил. И пространно извинился.

– Ах, Лоуренс, – засмеялась она, обходя комнату, – я никогда еще не видела, чтобы вы так краснели!

Она исследовала мини-бар, вделанный в стену диспенсер для салфеток, тюбики с лубрикантом и недоуменно осмотрела предмет, похожий на доску для дайвинга, расположенный над изножьем кровати.

– По крайней мере это мне понятно, – кивнула она, откидывая простыню, под которой оказался матрас в пластиковом чехле.

Я сказал, что сниму для себя другой номер, если она пожелает, и готов делать так, как будет лучше для нее.

– Ни за что, – заявила она. – Не оставите же вы меня одну!

Мама никогда не пережила бы разочарования по поводу того, что рыцарское достоинство, которое, как она полагала, меня ждет, никогда не материализуется. Она не могла понять, что я попал в неправильный, не слишком высоко котировавшийся королевский лагерь. Но сегодняшний день стал наградой, которая мне так была нужна. Я спал или пытался заснуть в шезлонге. И, несмотря на всю анекдотичность ситуации, считал, что мне оказана большая честь.

Глава 8

Солнечным утром Лидия проснулась от запаха кофе и визга пилы. Выглянув из окна, она увидела Карсона, пилившего засохший дуб. Отступив подальше, он поднял стеклянный козырек. Дерево постояло еще секунду, прежде чем медленно лечь на газон.

Лидия открыла окно и высунула голову.

– Ты забыл сказать «у-ф-ф-ф», – окликнула она.

– Я тебя разбудил? Вот и прекрасно! Пора завтракать!

Он уже завел тесто для оладий, которые они любили есть с ежевикой и сиропом.

– Кто научил тебя готовить? – полюбопытствовала Лидия.

– Телевизор. Что смеешься? Я вполне серьезен. А кто учил тебя? Твоя ма?

– Нет… в молодости ходила на кулинарные курсы, а потом много лет не готовила. Не знаю. Сама научилась.

– Ладно, пойдет в досье. Кулинарные курсы.

– Какое досье?

– То, которое я собираю на тебя. Ты почти ничего мне не рассказываешь, так что папка очень тонкая.

– Что ты хочешь узнать?

Он сложил руки на груди.

– Как насчет того, чтобы начать сначала и ничего не пропускать?

– Да тебе это наскучит до смерти! Ты собираешься распиливать это дерево?

– Я его распилю, разрублю, а когда оно высох-нет, им можно будет топить камин. Ты же пользуешься камином зимой, верно?

– Ты пришел как раз вовремя.

– Спасибо. Конечно, ты здорово умеешь заговаривать зубы, но это тебе не поможет.

Лидия принялась убирать посуду. Он положил ладонь на ее руку.

– Не думаю, что смогу сделать это, – обронила она.

– Как только ты перестанешь скрытничать, все пойдет легче. Поверь, здесь нет ничего ужасного. Я умею слушать.

– Нет, я имею в виду вообще все. Нас.

– Эй, о чем ты? Брось!

– Нет, правда, – пробормотала Лидия, пораженная тем, как быстро выступили слезы на глазах. – Не могу.

Он убрал руку и потрясенно уставился на Лидию.

– Ладно.

Она ожидала, что он начнет спорить. Но нет…

Хотела, чтобы он приказал ей не пороть чушь.

– Ну… – сказал он наконец, – я что-то не то сделал? Не то сказал?

– Нет, не в тебе дело…

Он рассмеялся:

– Дело не в тебе, а во мне. Неужели я заслужил это? Полагаю, что нет.

Она старалась сдержать слезы. Через минуту он встанет, уйдет, и это к лучшему.

Несправедливо по отношению к нему продолжать историю, у которой нет будущего. А она не собирается попадать в рискованную ситуацию. Ей нравилась ее нынешняя жизнь.

– Я распилю дерево, – сказал он, – сложу дрова, а потом уйду с твоей дороги.

– Тебе совсем необязательно возиться с деревом.

Карсон покачал головой:

– Не люблю оставлять недоделанную работу.

Она смотрела на него через открытую дверь черного хода. Руфус описывал круги вокруг Мадлен, которая держалась поближе к хозяину, отчего ее длинная рыжая шерсть постепенно покрывалась слоем опилок. Каково будет Карсону все это вычесывать!

Карсон на минуту выпрямился и вытер лоб. Она почувствовала, как желудок свело судорогой желания. По крайней мере стоит пойти и поговорить с ним. Нельзя, чтобы он ушел, не попрощавшись.

Впервые он появился в приюте в этих же джинсах, ботинках и клетчатой рубашке. Тогда она предположила, что он много работает на свежем воздухе и занимается физическим трудом. Он походил на плотника. Но объяснил, что работает диспашером [3] в страховой компании.

– Значит, с собакой гуляет ваша жена? – спросила Лидия, хотя он не носил обручального кольца.

Он ответил, что жены у него нет. Она заметила, что если он целый день проводит в офисе, значит, вряд ли ему можно доверить собаку. Он снова удивил ее, объяснив, что работает дома. Таковы чудеса электронной почты. А когда он выезжает, чтобы рассмотреть претензию, собака вполне может составить ему компанию.

Она принесла ему стакан воды.

– Ты, наверное, хочешь пить, – пробормотала она, когда пила замолкла.

– Надеюсь, ты пришла не для того, чтобы произнести традиционное «давай останемся друзьями».

– Не для того.

– Я хотел кое-что тебе сказать.

Она ждала, пока он выпьет воду.

– Надеюсь, ты разрешаешь? – спросил он. – Ладно. В двадцать два года я закончил колледж и путешествовал по Азии. Там я встретил девушку.

Он отвел взгляд и уставился на длинный ряд тополей, тянувшихся по краю двора.

– Она была австралийкой. Путешествовала по миру автостопом.

– Ты вовсе не обязан мне это рассказывать, – заверила Лидия. – Это случилось много лет назад.

– Мы влюбились, – продолжал Карсон.

Ей будет недоставать его голоса с бархатными нотками, находившими отклик в ее душе.

– Я отвез ее в Окленд, мой родной город. Через шесть месяцев она забеременела, и мы поженились. Я ушел из аспирантуры и устроился на работу. У нас родилась прелестная дочурка, которую мы назвали Авой. Она была самим совершенством, каким бывают только маленькие дети.

– Держу пари, так и было, – тихо сказала Лидия.

– К тому времени, как Аве исполнилось несколько месяцев, мы с ее матерью начали ссориться. Так продолжалось два года. И неудивительно, что, когда однажды я пришел домой, она заявила, что уезжает и берет с собой Аву. Я сказал: «Нет, останешься ты. Это я уйду». Но она пояснила, что везет Аву домой. Сперва я даже не понял, о чем она.

Оказалось, что ее родители прислали билеты. Они возвращались в Сидней. И на этом все.

– Карсон… – выдохнула Лидия.

Он смотрел на зажатый в руке пустой стакан.

– Я не бросал их, – выдавил он. – Посылал письма, открытки и подарки. Сара прислала пару снимков Авы, и еще она вымазала краской ручку малышки, прижала к листку бумаги и тоже послала мне. Но восемнадцать месяцев спустя, когда я наконец накопил на билет, позвонила Сара. Сказала, что встретила кого-то и выходит замуж. Нас наконец развели. Я поздравил ее и сказал, что, возможно, успею к свадьбе. Я не возражал. Потому что уже никаких чувств к ней не осталось.

Она долго молчала. Но потом все-таки объяснила, что для Авы тяжело иметь двух отцов. Малышка просто этого не поймет. Она просила оборвать все контакты. И Гэри хотел удочерить Аву, он уже полюбил ее и обращался с ней, как с собственной дочерью.

– Ты от нее отказался… – прошептала Лидия.

Сама она отказалась от своих мальчиков. Если на свете найдется хотя бы один человек, способный ее понять… Но даже Лоуренс не понимал по-настоящему.

– Я думал об этом. И на следующей неделе перезвонил Саре и попросил позвать Аву к телефону. Поговорил немного с дочерью: ей еще и четырех не было, она что-то болтала, а иногда разговаривала со своей куклой. Я издавал какие-то дурацкие звуки, чтобы ее рассмешить. Потом сказал, что люблю ее и чтобы она позвала маму. Саре я объяснил, что сделаю так, как лучше для Авы. И отказался от своих законных прав.

Лидия протянула руку, но он ее не взял. Наклонился, чтобы поставить стакан. Прежде чем выпрямиться, помедлил немного, упираясь руками в колени, словно вдруг начал задыхаться.

– Сегодня день рождения Авы. Ей будет двадцать пять…

Лидии хотелось сказать, что она прекрасно его понимает. Все, что

оставалось – произносить банальности.

– Мне жаль. Мне очень жаль.

– Все в порядке, – обронил Карсон. – Я хотел тебе рассказать, вот и все. А сейчас мне нужно закончить работу.

Он включил пилу, опустил козырек, и она так и не смогла перекричать шум.

Лидия приготовила картофельный салат и понесла Сьюзи. Кухня выглядела так, словно хозяйка готовилась к гаражной распродаже: повсюду детские игрушки, книги, одежда…

Тевис уже пришла и показывала темные круги на спине.

– Это банки, – пояснила она. – Довольно древний метод.

– Пиявки не менее древнее средство, – возразила Сьюзи. – И скорее всего более действенное.

– Сьюзи, ты самая узко мыслящая особа, которую я когда-либо видела, – фыркнула Тевис.

– Ничего подобного! Я просто не забиваю себе голову всякой чепухой!

– Нет. Ты набиваешь ею свой желудок.

– Ох, что-то ты сегодня как с цепи сорвалась, – покачала головой Сьюзи. – Разве эти банки не должны были вытянуть из тебя негативную энергию?

– Я что-то пропустила? – осведомилась Эмбер, входя через заднюю дверь. – Я принесла яблочный пирог. Дети играют во дворе вместе с вашими. Они притащили лягушку.

– Мы обсуждаем банки, – сообщила Сьюзи, обнимая Эмбер.

– О, вроде дегустации кофе?

– Нет, вроде ритуала вуду. Тевис, покажи ей спину.

Тевис задрала топ.

– О Господи! – взвизгнула Эмбер. – Что случилось?!

Тевис объяснила с самого начала: как воздух из стеклянных банок вытесняется огнем, чтобы создать эффект всасывания, когда банка прижимается к коже. Синяки сойдут через несколько дней, а эффект в виде релаксации и последующего прилива жизненной энергии продлится несколько недель.

– Ты действительно выглядишь отдохнувшей, – признала Эмбер. И это была правда. Тевис сидела на старом шатком кухонном диване, закинув ногу на ногу. В своих обрезанных джинсах и майке, с рыжеватыми, распущенными по плечам волосами она выглядела подростком.

– Потому что она пальцем о палец не ударила, – пробурчала Сьюзи. – Это мы с Лидией трудились, как рабыни.

– Давайте помогу, – предложила Эмбер. – Что мне делать?

– Можешь для начала налить нам выпивку, а потом расскажи о своем свидании.

– Какое там свидание? Это был ленч!

– Ленч не может быть свиданием, – согласилась Сьюзи.

– Конечно, может, – возразила Тевис.

– Эй, кто-нибудь, откройте шампанское! – потребовала Сьюзи. – Мы с Тевис наконец хоть в чем-то согласились!

– И где шампанское? Зато вижу «Пино гриджио», – обрадовалась Эмбер, вынимая бутылку из холодильника.

– Давайте сядем и сосредоточимся, – предложила Сьюзи, выпуская из руки нож. – Лидия, оставь это томиться на плите и садись.

Они расположились вокруг стола.

– А теперь, – потребовала Сьюзи, – выкладывай!

– Мы пошли в «Динос», – начала Эмбер и попыталась убрать за уши уже убранные волосы. – Я заказала гороховый суп, а он – томатный и салат с моцареллой.

– Не стоит перечислять меню, Эмбер, – отмахнулась Сьюзи. – Нам побольше грязи. Каков он?

– Вроде бы славный.

– Вы занимались сексом?

Сьюзи из тех, кто сразу переходит к делу.

– Нет, пожалуйста, Сьюзи, – смутилась Эмбер.

– Вы хотя бы целовались? – спросила Тевис.

– Говорю же, я даже не посчитала это свиданием! Он сосед. И скорее всего просто хотел подружиться.

– И мы собрались ради этого? – возмутилась Сьюзи. – И ты не собираешься рассказать нам что-нибудь пикантное?

– Вы знаете, что я вчера прочитала? – вмешалась Тевис. – Если мужской безымянный палец длиннее указательного, это означает, что у мужчины высокий тестостерон. Научно доказанный факт.

– Неужели? Значит, длинный безымянный палец означает, что владелец сверхсексуален? Эмбер, как обстоят дела у твоего, как его там? Он здорово одарен природой?

– Сьюзи, ты невыносима! – пробормотала Эмбер, широко улыбаясь. – Кстати, его зовут Фил.

– Я была замужем пятнадцать лет, – объявила Сьюзи, – за мужчиной, с которым встречалась в средней школе. И отсюда моя скрупулезность.

– Ладно, в следующий раз захвачу линейку и измерю все его конечности и пальцы, – пообещала Эмбер.

– Ах, так следующий раз все-таки будет?

Эмбер вздохнула. На ней было голубое хлопчатое платье-саронг с узором из белых цветов. На Сьюзи – штаны цвета хаки, Тевис была в обрезанных джинсах, а Лидия, как всегда, в длинных. Но Эмбер всегда твердила, что должна рекламировать свой товар.

– Думаю, что так. По крайней мере он сказал, что неплохо бы нам повторить ленч.

– Не слышу восторга в голосе!

– Я определенно пойду, – решила Эмбер. – Но знаете, у меня так давно не было… – она понизила голос, – секса. Все нужные части тела, возможно, высохли.

– Слушай, – протянула Сьюзи. – Ты очень привлекательная женщина. Ему, этому, как его там, повезет, если заполучит тебя.

– Вчера утром я бегала, – сообщила Эмбер. – Как всегда, после того, как отвезла детей в школу и до того, как открыла магазин. Вот я бегу и по дороге встречаю бегущих навстречу женщин, одну, вторую, и вроде как здороваюсь, а они отвечают. И в моей голове постепенно формируется какая-то мысль. Но не могу понять, какая именно. И тут я встречаю третью, и бам! Меня осеняет! У всех трех груди не колышутся! Причем заметьте, они есть! И довольно приличные! А на мне два чертовых лифчика, и груди болтаются, как собачьи уши!

– Они сделанные, – предположила Тевис.

– Здесь, в Кенсингтоне, женщины делают себе груди? Что подумает Фил, когда увидит, что мои… как бы это сказать… не смотрят в потолок, а закатываются мне под мышки!

Они снова принялись готовить. К ленчу должны были собраться десять человек, включая детей. Майк патрулировал улицы, сообщил по телефону, что вернется к четырем, и попросил оставить ему куриные крылышки. Лидия резала салат, помидоры и огурцы. Эмбер лущила горошек, а Сьюзи смешивала яйца и тертый сыр для квише. Тевис сидела на диване в позе лотоса.

– Вчера я лежала в ванне, – начала Сьюзи, – и тут входит Оскар.

Оскар был пятилетним сыном Сьюзи.

– Писает и болтает. Говорит: «Ма, ты знаешь Бога»? Я отвечаю: «Да, малыш». Он спрашивает: «А Бог большой? Огромный»? Я начинаю отвечать. Но он даже не слушает. Потому что смотрит на мои сиськи. Говорит: «Ма, ты знаешь, какие у тебя груди?» Я отвечаю: «Да, малыш. Я и их знаю». Он отвечает: «Ну тогда почему они свисают до самого живота?»

– И ты ему не объяснила, как выглядит настоящая женщина? – хихикнула Эмбер.

– Я сдержалась. Не стала рассказывать, что они такие, потому что я кормила его грудью, а также его брата и сестер, и вот что из этого вышло!

– Ха! Промолчала, значит?!

Лидия вспомнила, как Карсон пилил дерево, как играли его мускулы, открытые закатанными рукавами, как двигались его руки. Лоуренсу он бы понравился. И ей тоже. Единственный из всех мужчин, с которыми она встречалась.

– Но, мэм, – сказал бы Лоуренс, – я всегда советую то, что может быть предпочтительнее в подобных ситуациях. Нельзя забывать об осторожности.

Она никогда не слушала. Или слушала, но бросалась вперед очертя голову.

– От грудного кормления груди не отвисают, – отрезала Тевис. – Этому нет никаких доказательств.

– С чего это ты вдруг стала экспертом? – съязвила Сьюзи. – У меня есть доказательства! Кстати, никто не хочет печенья?

Женщины дружно покачали головами.

– Ах, какой самоконтроль! – пропела Сьюзи. – Все равно завтра сажусь на диету, хоть сего-дня оторвусь! Новая неделя, начало новой жизни!

Она вечно сидела на диетах и мечтала потерять несколько фунтов.

Лидия подняла голову от разделочной доски и оценивающе оглядела подругу. Приземистая, полноватая, но очень уютная. В штанах-хаки и белой рубашке, с короткими черными волосами, она выглядела привлекательной, полной энергии и лукавства.

– Что на этот раз? – спросила Тевис. – Капустный суп?

– Ты застряла в девяностых, – упрекнула Сьюзи. – Знаю, тебе кажется, что я придерживаюсь одной и той же диеты, но они все разные. Как насчет тебя, Лидия? Бьюсь об заклад, ты даже не знаешь, что такое диета! Повезло тебе с фигурой!

Фигура тут ни при чем… Лидия вспомнила о чашках с заварным кремом, который повар по ее просьбе оставлял в холодильнике перед уходом домой.

– Я больше не сижу на диетах. Сьюзи, ты прекрасно выглядишь, и тебе ничего не нужно!

Заварной крем оказался самой удобной едой. Как и мороженое. Гораздо легче очистить желудок, чем собственную жизнь…

– Ты в порядке? – спросила Сьюзи. – Что-то ты притихла.

– Да все нормально, честное слово.

Сьюзи скептически уставилась на нее:

– Что у тебя с Карсоном? Все хорошо?

– Да, – выдавила она. – Вчера он остался на ночь, а с утра спилил засохший дуб.

Она пока что не желала говорить на эту тему. Не хотела сидеть с красными глазами, когда вбегут дети.

– Эй, – воскликнула Сьюзи, – его безымянный палец просто должен быть длинным! Тевис, как насчет Стива? Снимала мерки?

– Он идеально сбалансирован, – буркнула Тевис. – В нем есть нечто женственное. Но лично меня не слишком привлекают пещерные люди.

Эмбер принялась накрывать на стол.

– Сьюзи, хочешь, чтобы я положила подставки для тарелок? Тевис, когда вы со Стивом намерены сделать следующий шаг? Сколько вы уже вместе: четыре года?

Тевис сменила позу лотоса на более удобную и стала описывать ногами круги, чтобы вытянуть щиколотки.

– Мы встречаемся четыре года, и мне нравится ходить к нему на свидания. Я не хочу жить с ним, а он не хочет жить со мной. Еще не хватало, чтобы мужчина был центром моей жизни!.. Я и без того достаточно цельная натура.

– А вот мне нужен мужчина, – выпалила Эмбер и тут же хихикнула. – Нет. Не нужен. То есть, может быть. Было бы совсем неплохо.

«Четыре года свиданий, – подумала Лидия. – И ни к чему что-то менять. Звучит идеально. Если бы только Карсон это слышал!»

– У меня новости, – объявила Тевис. – Сунула руку в сумку и вытащила брошюру. – Я давно хотела купить для себя подходящее место для отдыха и нашла кое-что у озера.

– Здорово! – обрадовалась Эмбер. – Ты его купила? Оно твое? Пляжный домик – как романтично! И смотрите, какая дикая местность! Думаю, там водятся олени!

– Гляди, чтобы не было медведей! Вот это класс! – воскликнула Сьюзи, взглянув в брошюру. – Когда мы все едем?

– Я думала отправиться туда на день рождения Лидии, вернее, на уик-энд после него. Эмбер, сможешь найти няню для детей?

Эмбер полагала, что сможет.

Лидия вспомнила, что в тот уик-энд они должны были ехать на балет. Может, возместить Карсону стоимость билетов? Или они могут поехать, как двое друзей. Нет, этого он не захочет.

Вбежавший Руфус ласкался к ней, пока она не подняла его, не прижала к себе и не погладила шелковистые уши. Он чихнул прямо ей в лицо и принял такой вид, словно хотел сказать: «Ну разве я не лапочка?»

Последнее время Лидия позволяла ему спать в своей кровати. Во всех книгах писалось, что делать этого не следует, и раньше он спал на своем месте в кухне, но каким-то образом сумел пробраться наверх. Сначала она была с ним очень строгой. Но он ложился совсем близко к краю кровати, так, что едва не падал, словно давая понять, что она ужасно неразумна, если не хочет уступить немного места маленькому парню, который никак не способен ее побеспокоить.

Поделиться с друзьями: