Неро

Этот многоквартирный дом в центре Миннеаполиса находится не так уж далеко от старого дома Пейтон, но это целый мир. В вестибюле стоит охранник. На полах приятное ковровое покрытие. Работающий лифт.

Однако охранника можно подкупить. Камеры в лифте могут отключиться. А мягкий пол означает, что другие жильцы не слышали, как мы шли по коридору. А глазурь на торте — это человек, который двумя дверями ниже устраивает вечеринку, и его музыка достаточно громкая, чтобы заглушить звук того, что сейчас произойдет.

Я стучу костяшками пальцев по дереву, затем терпеливо стою и слушаю, как отпирается засов и поворачивается ручка.

Глаза, к которым я раньше был равнодушен, расширяются, когда встречаются с моими. И я наблюдаю, как на ее лице промелькнула целая гамма эмоций.

Удивление. Тревога. Осторожность.

Никогда не бывает ничего хорошего, когда главарь преступного мира появляется у вашей двери без предупреждения, посреди ночи. Если, конечно, вы не проститутка, желающая подзаработать.

Никки, в леггинсах и топе, волосы собраны в высокий хвост, явно еще не в постели, выгибает бедро, упираясь одной рукой в талию, а другой в дверную раму.

— Неро, чем обязана? — Ее рот растягивается в соблазнительную улыбку, которая, я уверен, должна быть соблазнительной. — Ищешь небольшое угощение на день рождения?

Я планировал пофлиртовать с ней. Дать ей понять, что я здесь, чтобы трахнуть ее. Заставить ее пригласить меня войти.

Но когда я смотрю на нее, я вижу только опустошенное выражение лица Пейтон и то, как цвет вытек из ее красивых черт.

Я вижу запись с камер наблюдения, на которой Пейтон убегает с моей вечеринки, поскальзывается на лестнице, и ее идеальная кожа покрывается синяками.

Пятна слез на ее щеках.

Упакованный чемодан на ее полу.

Я вижу ее, свернувшуюся калачиком на своей маленькой кровати, потерявшую сознание от обильных слез.

И я решаю изменить свой план.

Вытянув руку, я хватаю ее за запястье. И когда она попятилась, я толкнул дверь, открыв ее до конца.

— Не… — начала она.

— Заткнись, блядь! — Я огрызаюсь, двигаясь вперед в ее пространство, заставляя ее пошатнуться назад.

Губы Никки шевелятся, но она ничего не говорит.

— Правда, Неро? — Новый голос следует за мной в квартиру. — Она даже выглядит как сучка.

Аспен, вспыльчивая младшая сестра Кинга, пинком закрывает дверь и задвигает засов.

— Я же не встречался с ней, — оправдываюсь я, бросая взгляд на женщину пониже ростом. Ее волосы и глаза того же оттенка золотисто-карих, что и у Кинга.

— Эй! — Никки забывает о моем приказе молчать. — Кто это, черт возьми? — Ее тон наполнен незаслуженным возмущением, и мне хочется, чтобы она была мужчиной, только чтобы я мог ударить ее.

— Это единственный шанс, который у тебя будет, — рычу я на нее.

Держа ее за запястье, я веду ее к обеденному столу, который стоит перед большим окном. Она опускается на стул, который был выдвинут из-за стола, и я поддерживаю ее движение, пока она не садится на него боком.

— Останься. — Боясь прикоснуться к ней, я отпускаю ее и делаю шаг назад.

— Что происходит? — Никки хнычет, заставляя Аспен фыркать.

— Что происходит, — Аспен подходит ко мне, — это то, что ты облажалась.

— Я не…, — начинает отрицать она.

Я наклоняюсь вперед.

— Тот единственный шанс, который у тебя есть, исчезнет, если ты попытаешься солгать мне.

Обычно я не позволяю своей ярости проявиться. Обычно я сохраняю маску полного безразличия, даже если я вырезаю язык у человека изо рта. Но сейчас я позволил ей проявиться. Я позволил проявиться всей своей ярости.

Никки перегибается через стол, пытаясь отодвинуться от меня как можно дальше. На ее лице написан страх.

Хорошо.

— Шанс на что? — Никки заикается от вопроса.

— Шанс пережить эту ночь.

Звук ее вздоха разносится по квартире.

Я вижу, что она хочет спорить, отрицать, что есть какая-то причина, по которой я должен хотеть убить ее.

Но я уже здесь. Потому что я уже знаю.

И она достаточно умна, чтобы понять, что нельзя переступить через меня и остаться в живых. Давая ей этот единственный шанс, я делаю ей подарок, который не часто предлагаю. И я делаю это, потому что я не убиваю женщин. Но если она меня оттолкнет, я найду того, кто это сделает.

— Кто сказал тебе положить приглашение под дверь? — Я не уточняю, под какую дверь. Мы оба знаем, какая дверь, и я не буду называть здесь имя Пейтон. Она слишком хороша для этого места.

Рот Никки то открывается, то закрывается, ее взгляд мечется между мной и Аспен, вероятно, интересуясь, кто она такая и зачем я ее привел.

— Скажи мне сейчас, — рычу я.

Никки выпрямляет спину.

— Никто не говорил мне делать это.

Мои глаза сужаются.

— Что ты имеешь в виду?

Я в замешательстве, а Аспен — нет.

— Ух ты, это печально. — Аспен щелкает языком от смеха. — Эта шлюха пыталась разлучить тебя и твою девушку по личным причинам. — От ударения на "личных" у меня скрутило живот.

Мысль о том, чтобы вставить свой член в кого-либо, кроме Пейтон, заставляет мои яйца сжиматься, независимо от нашей истории.

Когда Никки не отрицает этого, я качаю головой.

— Господи Иисусе, как же ты бредишь! — Теперь я разозлился еще больше. Думать, что это был враг, пытающийся напасть на меня, легче, чем думать, что какая-то навязчивая проститутка пытается испортить мои отношения, выставляя все так, будто я изменяю Пейтон. — Как ты узнал о ней?

— Мэр. — Никки нагло поднимает плечо, как будто в этом нет ничего особенного.

— Мэр? — Каждый кусочек информации ошеломляет меня больше предыдущего.

Как, черт возьми, он узнал?

— У нас было свидание во второй половине дня. — Никки выпрямляется на своем месте, пытаясь выглядеть спокойной. — Он сказал, что встретил тебя утром в каком-то маленьком кафе. Упомянул, что ты был одержим официанткой. — Она говорит об этом занятии, как о грязи, и как будто она не раздвигает ноги, чтобы заработать на жизнь. — Не потребовалось много времени, чтобы узнать название заведения и девушку.